Стилистические особенности исполнения клавирных сонат Гайдна

«Всегда богатый и неистощимый, всегда новый и поразительный, всегда значительный и величественный, даже когда он кажется смеющимся. Он поднял нашу музыку на ту ступень совершенства, которую мы не слышали до него» . Эти слова принадлежат одному из современников великого австрийского композитора Йозефа Гайдна.

Франц Йзоеф Гайдн (31 марта 1732, Рорау-31 мая 1809, Вена)- австрийский композитор, один из основоположников Венской классической школы. Гайдну принадлежит огромная историческая заслуга по формированию и развитию сонатной формы, которая подвергалась поразительным метаморфозам как в его клавирных сонатах, так и в трио, квартетах, концертах, симфониях, что лишний раз свидетельствует о глубоком единстве инструментальной музыки в целом.

Как человек и художник Й. Гайдн формировался в ту пору, когда складывались новые эстетические воззрения, теоретические правила, музыкальное чувство, основанное на живом человеческом чувстве, а не на сухих догматах. Композитор прошел длинный и сложный путь стилевой эволюции от позднего барокко до предромантической эпохи-путь, на котором его современниками были Иоганн Себастьян Бах и Георг Фридрих Гендель, Кристоф Виллибальд Глюк и Вольфганг Амадей Моцарт и, наконец, Людвиг Ван Бетховен.

Гайдн формировался в окружении народно-бытовой музыки Вены. В ту пору Вена была культурным и музыкальным центром Европы. По воспоминаниям современников, Вена была веселым, беззаботным городом, атмосфера беспечности, наивности отразилась в произведениях Гайдна. В них слышен юмор и мягкий свет, легкость и изящество. Человек середины XVIII века чувствовал себя частичкой Божественного распорядка, коему он добровольно и беспрекословно подчинился. Гармония, являющаяся результатом такого порядка, и радостная, жизнеутверждающая вера в Бога, нашедшая проявление в музыке того времени, привлекают сегодня все больше и больше слушателей к красотам гайдновской музыки. Гайдн предполагал, что его современник хорошо знаком не только с правилами исполнения, но и с композиторским стилем своего времени, и что он так же верит в мировой порядок и «высшее мироустройство». В этом отношении музыка Й. Гайдна очень близка музыке И. С. Баха: оба непоколебимо верили в Бога, оба творили «во славу Божию».

Клавирные сонаты Гайдна есть terra incognita для большинства исполнителей, гайдноведов и просто поклонников его музыки. Выдающаяся клавесиниска и пианистка, знаток старинной клавирной музыки Ванда Ландовска писала: «..отводим ли мы Гайдну то почетное место, которое он заслуживает, и действительно ли мы понимаем его музыку?..Гайдн- сам огонь. Его творческие силы были поистине неисчерпаемы. Сидя за клавесином или пианофорте он создавал подлинные шедевры; он знал, как пробудить страсть и привести в восторг душу!Произведения Гайдна велики, потому что заключают в себе собственные источники вдохновения и оригинальности, которые характеризуют их как шедевры». В сущности, о том же говорил знаменитый виолончелист Пабло Казальс: «Многие не понимают Гайдна. У него все построено основательно, но его музыка преисполнена постоянной очаровательной выдумки. Его необъятное творчество изобилует новшествами и неожиданностями. Непредвиденные обороты музыкальной мысли то и дело встречаются у маэстро из Рорау. Осмелюсь сказать, что он способен удивлять больше, чем Бетховен: у последнего иной раз можно предвидеть, что будет дальше, у Гайдна - никогда». На недостаточное внимание пианистов к музыке венского классика и, в частности, к его сонатам сетовал Святослав Рихтер: «Я очень люблю Гайдна, другие пианисты сравнительно равнодушны. Как досадно!». По выражению Глен Гульда, «Гайдн- это самый недооцененный величайший композитор всех времен»!

Сегодняшний интерпретатор музыки Й. Гайдна и других композиторов его эпохи сталкивается с несколькими видами трудностей, обусловленных способом нотации, инструментом и осмысленным осознанием духовной стороны музыки.

Способ нотации, мелизмы

Способ нотации с XVIII века значительно изменился, особенно в отношении артикуляции, а также однозначного понимания нотных длительностей и орнаментики. Старинная музыка усыпана украшениями. Все украшения XVIII века должны звучать всегда быстро и легко, а не быть безразличным бренчанием. Ванда Ландовска о Й.Гайдне сказала: «Он дает мелизму жизнь». Украшения имеют двойную функцию: вертикальную (в отношении к гармонии) и горизонтальную (как ритмическое и мелодическое обогащение, которое они приносят музыкальной линии). Главное, что определяет природу украшения, это ритм. Для интерпретации сочинений Гайдна особое значение имеет ритмически точная игра. Такт для Гайдна не просто формообразующая единица, а подлинная душа музыки. Точное соблюдение его, равномерность, устойчивость, твёрдость темпа - основные условия хорошего исполнения. Необходимо также принимать во внимание осо­бенности написания нотного текста, в частности, наиболее корот­кие по длительности ноты, из которых состоят те или иные пассажи: эти ноты как бы лимитируют быстроту темпа, скорость движения. Далее, нельзя пройти мимо ритмического рисунка музыки: из-за быстрого темпа не должны страдать ясность и ритмическая чет­кость музыки. Быстрота не должна подменяться спешкой, которая отнюдь не в духе Гайдна, как, впрочем, и многих других композито­ров. Наконец, существенное значение имеют при определении тем­па произведений Гайдна и артикуляционные обозначения, а также орнаментика. Плох тот темп, в котором нельзя исполнить надлежащим образом указанные в нотном тексте украшения и выявить те или иные артикуляционные тонкости. Час­то по артикуляционным указаниям Гайдна, кстати, весьма скупым, можно судить о правильном характере и темпе, о правильной скорости движения.

Инструмент

Й.Гайдн не был пианистом, поэтому исполнительские приёмы в его сонатах проще, чем у Моцарта, который был концертирующим виртуозом. Ясно, что к концу XVIII века фортепиано лишило чембало его ведущей роли. В отличие от чембало, фортепиано позволяло пользоваться постепенными динамическими изменениями звучности, ее нарастаниями и спадами, усилениями и ослаблениями. Ранние сонаты Гайдна написаны, скорее всего, для клавесина (или клавикорда), более поздние - в основном для пианофорте. При игре на современных инструментах, необходимо учиты­вать, что фортепиано гайдновского времени имело ясный и светлый верхний регистр (что давало полную возможность играть певуче и разнообразно по краскам) и, весьма своеобразный нижний регистр. Этот нижний (басовый) регистр обладал достаточной звуковой пол­нотой, которая, однако, заметно отличалась от глубокого «вязкого» звучания современных роялей. Басы звучали не просто полнозвучно, а по-особому ясно и звонко. Существенно также и то, что фортепиано времен Гайдна в гораздо меньшей степени позволяло звукам сливать­ся, чем это позволяет фортепиано нашего времени

Динамика

«Динамика» в переводе означает «сила». В ней заключен огромный мир образных возможностей: мир звукового многообразия, мир выразительного музыкального движения, внутренней жизни музыкального произведения.

В отношении динамики следует помнить, прежде всего о двух об­стоятельствах, весьма существенных в эпоху Гайдна. Во-первых, forte Гайдна отнюдь не соответствует нашему пред­ставлению о forte. По сравнению с прошлым мы, несомненно, мыслим звучность по-иному, в более высоких градациях. Наше forte, напри­мер, куда сильнее и объемнее forte, принятого во времена Гайдна. Во-вторых, согласно существовавшей традиции, Гайдн чаще все­го довольствовался лишь намеками на динамику, нежели точными и ясными указаниями. Поэтому к скудной шкале динамических обо­значений Гайдна так или иначе приходится добавлять кое-что и от се­бя. Однако при этом всегда следует помнить одно из важнейших ис­полнительских требований времен Гайдна, четко сформулированное Кванцем: «Далеко недостаточно соблюдать piano и forte только в тех местах, где они обозначены; каждый исполнитель должен уметь про­думанно привносить их в те места, где они не стоят. Для достижения этого умения необходимы хорошее обучение и большой опыт].

Педаль

Говоря о педали, нужно помнить о стилистических особенностях художественных произведений той эпохи. И в живописи, и в архитектуре, и в скульптуре художники точно вырисовывают натуру, не допуская никакой размазанности формы (Томас Гейсборо «Портрет мистера Эндрюса с женой», Франсуа Буше «Портрет мадам де Помпадур»). Правая педаль была изобретена лишь в 1782г. Вообще без педали играть не стоит, это значительно обедняет звук, но пользоваться ею в сонатах Гайдна следует крайне осторожно. Бетховен говорил: «Лишь простота может быть понята сердцем» . Педаль не должна затемнять ткань, ни один звук не должен длиться дольше положенного.

Штрихи

Особенно много дают для познания стилистических закономер­ностей клавирной музыки Гайдна указания sforzato, которые чрезвы­чайно характерны для композитора. Они имеют самое разнообразное функциональное значение.

Далее необходимо различать: означает ли sforzato синкопирован­ное ударение на слабой доле такта, или же оно только подчеркивает мелодическую вершину фразы? Интонационные (фразировочные) акценты весьма свойственны Гайдну, и без правильного ощущения их и, разумеется, без правильной соразмерной дозировки хорошее ис­полнение клавирных сочинений Гайдна попросту невозможно. К обозначению fp на одной ноте (в значении сфорцандо) Гайдн, как правило, не прибегал (в отличие от Моцарта, который этот знак любил). Крайне редко прибегал Й. Гайдн к так называемой «эхо-динамике».Движения исполнителя должны соответствовать звуковому образу, его руки не должны болтаться по воздуху, когда он играет длинный звук. Очень важно воспитать в себе ощущение снятия «к себе», при игре коротких звуков. Гайдновское стаккато также подчиняется принципу речи.

Исторические свидетельства подтверждают необходимость выразительного оттенения мелких лиг (двузвучных). Штрихи по две ноты делают мотивы более энергичными. Этот маленький акцент достигается тонким выделением первой ноты.

Темп

Немалые трудности возникают перед исполнителем и при опре­делении темпа сочинений Гайдна. Здесь необходимы и знание стиля музыки Гайдна, и известный опыт, и должное критическое чутье. Не следует бояться при исполнении Гайдна быстрых темпов. Гайдн их бесспорно не чуждался и, можно сказать, даже любил: многие фи­налы его сонат красноречиво доказывают это. Во времена Гайдна такие темпы, как Andante и Adagio, не представля­ли собой излишне медленного движения, скажем, такого, которое они приобрели в практике музыкантов XIX столетия. Andante и Adagio Гайдна гораздо более подвижно, чем, например, Andante и Adagio Бетховена и романтиков. Части сонат Гайдна, помеченные этими обо­значениями, никак нельзя исполнять излишне медленно, с несвойст­венной им патетикой: это идет вразрез со стилистическими законо­мерностями музыки Гайдна. И об этом надо всегда помнить.

Новизна музыки Й. Гайдна и его современников заключается в том, что в противоположность старому стилю (барокко), внутри одной части преобладает не один аффект, а в пределах одной части или пьесы закладываются основы для «психологического развития» и контрастности. Й. Гайдну для этого потребовалось пройти долгий путь развития «классической сонатной формы» с её диалектикой тем. Одной из важнейших составных частей преподавания музыки второй половины XVIII века - было учение о выразительности. «Принцип речи», освоение истинной декламации были, в противоположность нашему времени, одной из главных целей любого обучения музыке. Музыка должна говорить: «говорящая музыка», «говорящее исполнение» на инструментах считаются идеалом, причём не в иносказательном смысле, а в самом прямом, как настоящая речь. Это основной принцип, который с середины XVIII века, как в Германии, так и во Франции становился фундаментальным положением музыкальной эстетики. Как же реализовать это «говорящее пение» на клавире? Испытанное средство - подтекстовка (хотя бы основных тем).Как уже говорилось, в творчестве ранних венских классиков нашли свое выражение идейно-эмоциональный мир и типические образы современных им людей. Для этих композиторов не характерен еще бетховенский «герой» - народный трибун или раздираемый противоречиями «гений» романтиков. Герой Моцарта и Гайдна, однако, - уже человек нового времени, порвавший со средневековой идеологией, оптимистически смотрящий в будущее, наделенный богатым миром чувствований (особенно у Моцарта). Он не лишен иногда черт «галантности», а порой (чаще у Гайдна) буржуазной патриархальности.

Исполняя сонаты Гайдна, необходимо помнить, что Гайдн был человеком ясным и определенным в своих намерениях. Его сонаты являются ярким тому доказательством.

Как исполнять Гайдна

Как исполнять Гайдна (2009)

Настоящий сборник, посвященный клавирному творчеству Гайдна, играет роль своеобразной энциклопедии, в которой частные аспекты исполнительства погружены в широкий историко-культурный контекст.

Статьи крупнейших пианистов и педагогов XX столетия охватывают огромный спектр проблем: от общих вопросов стиля и интерпретации до принципов орнаментики, от анализа различных редакций и уртекста до деталей аппликатуры, фразировки и педализации.

Практические советы и комментарии адресованы пианистам, в том числе педагогам и учащимся ДМШ, в чьей практике гайдновский репертуар занимает видное место.

«Как у Гайдна все свежо и современно!» А. Меркулов

ОБЩИЕ ВОПРОСЫ СТИЛЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ Антон Рубинштейн

«Дедушка Гайдн - любезный, сердечный, веселый…»

Мария Баринова Исполнение Гайдна и Моцарта в галантном стиле

Борис Асафьев Гармоничность мировоззрения Гайдна

Пабло Казальс «Многие не понимают Гайдна - познание его глубины только начинается».

Ванда Ландовска «Гайдн - сам огонь; он знал, как пробудить страсть!»

Юлий Кремлев Краткие заметки о гайдновских клавирных сонатах

Яков Мильштейн Стилистические особенности исполнения сочинений Гайдна

Пауль Бадура-Скода К вопросу об орнаментике Гайдна

Александр Меркулов Клавирные сочинения Й. Гайдна: для клавикорда, клавесина или фортепиано?

ПРАКТИКА РАБОТЫ НАД КЛАВИРНЫМИ СОЧИНЕНИЯМИ Александр Гольденвейзер Фортепианный концерт D-dur (Hob. XVIII/11), Соната cis-moll (Hob. XVI/36)

Владимир Софроницкий Соната Es-dur (Hob. XVI/49).

Леонид Ройзман Фортепианное творчество Й. Гайдна

Карл Адольф Мартинсен Предисловие к изданию клавирных сонат Й. Гайдна.

Герман Цилхер Предисловие к изданию клавирных сонат Й. Гайдна

Фридрих Вюрер Соната c-moll (Hob. XVI/20)

Анданте с вариациями f-moll (Hob. XVII/6)

Соната Es-dur (Hob. XVI/52)

Пауль Бадура-Скода Интерпретация Гайдна. Исполнительский комментарий

Указания к орнаментике

Партита G-Dur (Hob. XVI/6, Landon 13)

Соната As-dur(Hob. XV1/46, Landon 31)

Соната c-moll (Hob.XVI/20, Landon 33)

Соната F-dur (Hob. XVI/23, Landon 38)

Евгений Терегулов Что может запутать нас в уртексте. Исполнительский анализ сонаты

Es-dur (Hob. XV1/49), ч. I

Соната Es-dur (Hob. XVI/49), ч. I

Александр Меркулов Редакции клавирных сочинений Гайдна и Моцарта и проблемы стиля интерпретации

Александр Меркулов «Венский уртекст» клавирных сонат Гайдна в работе пианиста-педагога.

Предварительный просмотр:

Методическая работа

Сонатная форма в фортепианном творчестве Й. Гайдна.

Соната C-dur Hob/35.

Подготовила:

Соколова Неля Васильевна, преподаватель по классу фортепиано.

Место выполнения работы:

МБОУ ДОД ДШИ им. Г. Кукуевицкого, ХМАО-Югра, г. Сургут, ул. Ленинградская, д.12

2014 г.

1. Введение…………………………………………………………………... 3
2. Основные отличительные особенности сонатной формы Й. Гайдна …3
3. Соната С - dur Hob/35 I часть ……………………………..……………. 5
4. Заключение………………………………………………………………... 8
5. Список литературы………………………………………………………..9

Введение

Фортепианное творчество Й.Гайдна достаточно обширно; композитором создано свыше полусотни сонат, несколько концертов для фортепиано с оркестром, вариации, рондо и другие пьесы мелкой формы.

Композитор прожил долгую жизнь(1732-1809), он был современником И.С.Баха, Д.Скарлатти, Г.Ф.Генделя, В.А.Моцарта, Л.Бетховена. И, несмотря на то, что многолетняя служба у князя Эстерхази приковывала его к одному месту, он всегда был в курсе музыкальных достижений своих соратников по искусству.

Й. Гайдн обладал яркой творческой индивидуальностью; его музыка, полная искренней жизнерадостности и оптимизма, близка к песенным и танцевальным истокам австрийского народного мелоса. Радостное, бодрое мироощущение, мужественная энергия, полный огня юмор, патетическая импровизационность и, с другой стороны, мягкая лиричность, светлая грусть, спокойное раздумье-вот примерный круг музыкальных образов, составляющих содержание фортепианной музыки Й. Гайдна.

Основные отличительные особенности сонатной формы Й. Гайдна

Характерной чертой гайдновского стиля является «оркестральность» его фортепианных сочинений: в медленных частях сонат как бы слышится то виолончельная кантилена, то мелодия, исполняемая скрипкой или гобоем; на каждом шагу встречаются такие оркестровые эффекты, как pizzicato басового голоса, противопоставление компактной звучности tutti звучанию отдельных групп инструментов и т.д. Эта особенность, а также присутствие героического и мужественного начала в ряде сонат позднего периода роднит творчество Й. Гайдна со стилем фортепианных произведений Л. Бетховена.

Свои фортепианные сонаты Й.Гайдн сочинял на протяжении всей жизни- с ранней юности до глубокой старости. В первых сонатах он продолжил линию австрийской национальной клавирной школы (образцом Й.Гайдну служили «Партиты» и «Дивертисменты» венского композитора Г.К.Вагензейля). В более зрелых сонатах (как в сонате D-dur Hob.XVI/19) современники усматривали черты, близкие стилю Ф. Э. Баха. Многое воспринял Й. Гайдн у В. Моцарта, особенно в отношении обогащения мелодики и совершенства формы. Это явственно ощутимо, например, в сонатах cis-moll (Hob.XVI/36), G-dur (Hob.XVI/40) и Es-dur (Hob.XVI/49).

Гайдн, развив сонатную форму и превзойдя в построении ее даже Моцарта, сохраняет характер галантного стиля. Музыка Гайдна прозрачна, грациозна, свежа, местами по-детски наивна и шутлива.

Звук при исполнении Гайдна не должен быть излишне глубоким: даже певучесть в исполнении legato не требует излишней сочности. Технические пассажи и украшения должны исполняться легким, прозрачным звуком, иногда в тончайшем leggiero.

Никакие ритмические отклонения, привносящие характер патетичности в декламации, неприемлемы для галантного стиля. Вся выразительность базируется на тончайших модуляциях динамики, без участия агогических подчеркнутостей декламации. Детская простота в соединении с изяществом и грацией, иногда с известной вычурностью - настолько трудны в передаче стиля, что немногие пианисты решаются исполнять произведения этой эпохи.

Музыка галантного стиля настолько тонка, что всякое резкое акцентирование, резкие блики и излишества в forte разрушают тонкость ее очарования. Такая же осторожность необходима и в области ритмических отклонений, строя способных внести излишество выразительности, т.е. аффектированность. Педализация остается в тех же границах, что и у предшественников Гайдна.

Следует обратить особое внимание на качество гайдновских тем и способах их развития. Органичной и необходимой становится связь образного строя тематизма с жанром и формой. Устанавливается взаимозависимость композиции и темы: тема отвечает композиции и композиция обязательно потребует включения определенных качеств в тему. Подобная функциональная зависимость тематизма от композиции, формы - основной признак классического стиля. И он явственен в музыке Й. Гайдна. В первых частях сонат Гайдна темы в большинстве случаев структурно оформлены, завершены. В них всегда индивидуализировано ритмическое начало.

В структуре тем Гайдн тяготеет к законченной мысли-к периодам разных видов: к периодической повторности предложений с варьированием каданса или всей фактуры при повторении (Соната №7 D-dur, Мартинсен, соната №4 g-moll). К темам-периодам, по структуре неделимым на предложения (Соната №6 cis-moll, соната №24 C-dur); к разомкнутым или модулирующим периодам (Сонаты №1Es-dur,№ 2 e-moll); развитые с пространно изложенными вторыми предложениями (Сонаты № 26Es-dur,№42 C-dur); периодам, делимым на три предложения (Сонаты №3 Es-dur, №8 As-dur); к сложным периодам (Соната №9 D-dur). В темах индивидуализированы не только основные выразительные средства - мелодия, гармония, ритм - но и метр, структура, фактура, регистры, тембры. В структуре тем Гайдн любит неожиданные смещения, повороты, ассиметрию, нарушение регулярности, периодичности. Отсюда - своеобразная кривая динамики его тем, индивидуальность структуры; отсюда - капризность и прихотливость, заключенные в строгие рамки классического периода. Отсюда - удивительно здоровый юмор в тех смещениях формы, которые нарочито «ломают» форму. Подобные нарушения можно обнаружить в метре, ритме, структуре, в гармонии и фактуре. Они оригинальны, неожиданны и кратки. После них легко восстанавливается, входит в «норму» музыкальная мысль, но все эти неожиданности придают форме удивительную гибкость, легкость, пластичность и остроумие. Еще более важным качеством тематизма Гайдна становится цепляемость элементов темы, их прочная сопряженность, логическая взаимосвязь, чеканная логика последовательных элементов. В этом взаимодействии главную роль играет гармония.

Возникновение тем «тезис-антитеза», «вопрос-ответ», «зерно-развитие», «зерно-развитие-результат», «тезис-антитеза-синтез» необходимо связать с именем Гайдна. В его темах можно обнаружить и конрастное противопоставление тематически различных элементов, и выведение противоположного начала из единого путем гармонических смещений, сопоставлений (типа Т-Д Д-Т), и контрастирование тематических элементов с синтезом их в заключительном разделе всего построения.

Сонатная форма у Гайдна приобрела классически законченные очертания: яркий тематизм, заключающий в себе возможности дальнейшего интенсивного преобразования, действенные способы тематического развития, содержательность композиции, логическое насыщение и осмысление всех компонентов формы.

Музыка Гайдна – это мягкий свет, ясность контуров и легкость конструкций, а в психологическом плане - наивное чувство и неприхотливый юмор.

Соната C-dur Hob/35 I часть

Эта соната одна из лучших и типичнейших образцов творчества Гайдна. Она полна света, душевной бодрости, тонкого юмора. Слушая ее, словно соприкасаешься с неиссякаемым источником молодости, здоровья и оптимизма. Порой музыка становится грустно-задумчивой или драматичной, но все это лишь кратковременные оттенки общего светлого колорита. Композитор дает их мимоходом, словно напоминая слушателю, что его «герою» не чужды переживания более серьезные и глубокие.

Основная мысль произведения ярко и лаконично заключена в главной партии - ее начальном восьмитакте. Типично классический период-два взаимоуравновешивающие предложения: «вопрос-ответ», легкая мелодия-песенка с предельно простым сопровождением. Перед нами возникает вполне законченный образ, полный тонких стилистических деталей, по которым сразу заметен творческий почерк композитора (форшлаг в первом такте-какой выразительный штрих! В нем столько гайдновского юмора и задора!). В экспозиции нет значительных контрастов, более контрастна разработка. В самом ее начале, при отклонении в параллельный минор музыка приобретает оттенок серьезности, раздумья. Это длится всего несколько мгновений и вновь возникает прежнее радостное настроение. В каденции характер музыки меняется: нарастание энергии приводит к драматической кульминации, подчеркнутой замедлением темпа (adagio) и необычным для того времени нонаккордом.

Драматизацией музыки отмечена и реприза - это проведение темы в миноре и кульминация на уменьшенном септаккорде. В конце первой части утверждается господствующий в сонате светлый, жизнерадостный характер.

Стилистические черты музыки Гайдна ярко проявляются уже в главной партии сонаты. Здесь ясно ощущается бодрый, жизнерадостный характер музыки и гармоническая уравновешенность формы. Музыкальная ткань ясная и прозрачная, подобно звучанию струнного квартета. Все аккорды берутся и снимаются строго одновременно (у автора знаки staccato поставлены в верхнем голосе, но их следует играть и на аккорды в партии левой руки). Педаль в этом построении необязательна, хотя ее можно брать очень коротко для подчеркивания сильных долей такта и четверти с форшлагом.

Особое внимание следует обратить на метро - ритмическую сторону исполнения, т.к. необходимость ясного ощущения в классических сонатах сильных долей возникает уже в первом такте. Стремясь выделить четвертую четверть с форшлагом, ученики иногда не чувствуют ее затактовую природу. В результате, вместо того чтобы выявить акцент, они искажают метрическую основу сонаты. Создается неясность относительно размера, в котором написана соната.

Следующий восьмитакт главной партии отличается от предыдущего появлением триольного аккомпанемента, который усиливает стремительность развития и жизнерадостность музыки. В других аналогичных местах сонаты сопровождение ни в коем случае не должно отяжелять звучность. Поэтому, первые триоли в восьмом такте следует несколько обозначить, чтобы подчеркнуть характер нового построения, но затем при появлении мелодии звучность триолей надо смягчить. Ясность и отчетливость, необходимая в триольном аккомпанементе требует почти беспедальной звучности.

В связующей партии в мелодии появляются обильные и трудные украшения. Их выразительная роль заключается в дальнейшей активизации развития: обращает на себя внимание, что все группетто выписаны на слабых долях такта; тем самым они способствуют более энергичному устремлению мелодических нот к сильным долям. Исполнять украшения надо не только легко, но и не утяжеляя мелодическую линию, ощущать тяготение к сильной доле такта.

Конец связующей партии надо сыграть очень энергично, полным звуком, чтобы рельефнее выявить грань между ней и побочной партией. Подчеркнуть этот контраст важно, потому что обе партии близки по характеру, и если не заострить внимание на их различие, то экспозиция может показаться однообразной.

По сравнению со связующей партией, побочная партия носит более мягкий и женственный характер. Иную функцию выполняют в ней группетто. Они призваны подчеркнуть ее изящество, выявить элементы танцевальной пластики. Поэтому и исполнять их надо иначе, чем в связующей партии,- напевно, плавно, словно грациозные приседания в танце.

Особое внимание нужно обратить на наиболее певучее место в экспозиции (42-44 такты). Здесь необходимо добиться максимальной певучести в мелодии, «скрипичной» мягкости и насыщенности звучания. Достижению цельности мелодической линии в октавах может помочь педаль. Кроме того, важно тонко рассчитать силу звука: после напевной второй октавы ми надо очень мягко взять последующие соль-диез и ля с тем, чтобы лучше связать их и рельефнее сделать crescendo .

В дальнейших построениях экспозиции не содержится никаких принципиально новых задач. В разработке усиливается контрастность музыки, на выявление ее и необходимо обратить внимание ученика. Уже в первом четырехтакте надо сделать замедление и затем вновь с прежней энергией исполнить тему главной партии в F-dur. Особенно важно убедительно сыграть кульминацию - Adagio и предшествующий ей динамический подъем, иначе имеющиеся в сонате элементы драматизма окажутся нераскрытыми.

Драматический характер музыки и насыщенная фактура требуют в этом разделе густой педали, ее следует менять с каждой новой гармонией.

В репризе, вследствие некоторых отличий от экспозиции, необходимо использовать кое-где другие краски, например в первом построении главной партии или при проведении ее в миноре.

Заключение

Внутреннюю ценность сонатам Гайдна всегда придает неисчерпаемое богатство идей и стремление к совершенствованию формы. Благодаря богатству идей Гайдн приходит к смелым и неожиданным оборотам в фактуре, к резкой смене высокого и низкого регистров, к внезапным контрастам в звучании, которые в противовес более отточенной моцартовской фортепианной фактуре, и придают его сонатам зачастую более независимый, свободный, капризный и изменчивый характер.

Сонаты Гайдна представляют собой незаменимый художественный материал для учащихся - пианистов самой разной степени подготовленности.

«Сила Гайдна - в его фантастической изобретательности, и поэтому его музыка постоянно изумляет своей неожиданностью» Пабло Казальс.

Список литературы

1. Алексеев А. История фортепианного искусства. - М.: Музыка, 1988 - 415 с.
2. Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. - Л.: Музыка, 1971 – 369 с.
3. Благой Д.Д. Значение образных ассоциаций в работе педагога -пианиста. - М., 1966.
4. Друскин М. Очерки. Статьи. Заметки. - Л.: Музыка,1987 – 299 с.
5. Коган Г.М. У врат мастерства. Работа пианиста. - М.: Музыка, 1969 - 342 с.
6. Ландовска В. О музыке. - М.: Радуга, 1991 - 438 с.
7. Нейгауз Г.Г. Об искусстве фортепианной игры. - М.: Классика ХХI, 1999 – 228 с.
8. Новак Л. Йозеф Гайдн. Жизнь, творчество, историческое значение. - М.: Музыка, 1973 - 450 с.
9. Ройзман Л. Фортепианное творчество Й.Гайдна. Вступительная статья в издании: Гайдн Й. Избранные сонаты. Вып. 1. М., 1960.
10. Савшинский С.И. Работа пианиста над музыкальным произведением. - М.: Музыка, 1964 - 187 с.
11. Фейнберг С.Е. Пианизм как искусство. - М.: Классика ХХI, 2001 – 335 с.

В минувшее воскресенье в разных залах Московской консерватории состоялись два концерта клавирной музыки: днём в Рахманиновском зале играл наш замечательный клавирист и знаток старинных инструментов Юрий Мартынов, исполнивший клавирные сонаты на клавесине, тангентенфлюгеле и хаммерклавире, а вечером в Малом зале играл студент МГК, победитель последнего конкурса им. Скрябина, пианист (внук замечательной пианистки и композитора Т. П. Николаевой), исполнивший на современном рояле произведения Скрябина, Дебюсси и Равеля.

Юрий Мартынов как интерпретатор работает на стыке нескольких исполнительских школ: он окончил Московскую консерваторию как пианист по классу М. С. Воскресенского и как органист по классу А. А. Паршина. Уже это свидетельствовало о незаурядности знаний и навыков музыканта, но в дальнейшем он ещё больше расширил сферу своих музыкальных интересов за счёт изучения старинных инструментов, стажировавшись во Франции по специальностям клавесин и basso continuo в Высшей школе музыки в Бобиньи и в Консерватории им. К. Дебюсси в Париже, которые окончил с золотыми медалями. Во всём мире исполнители, владеющие таким количеством инструментов и стилей, исчисляются единицами, поэтому в воскресенье слушателям довелось соприкоснуться не только с разнообразными инструментами, но и с широко и блестяще образованным музыкантом, игравшим на них.

Концерт прошёл в трёх отделениях, в каждом из которых был задействован свой инструмент: на каждом инструменте было преподнесено по две сонаты Й. Гайдна. Всего прозвучало шесть сонат: №№ 23, 26, 19, 20, 44 и 50 (Hob. XVI), а бисов по понятным причинам не было. Сонаты 23 и 26 были исполнены на клавесине, 19 и 20 - на тангентенфлюгеле, а 44 и 50 - на хаммерклавире.

Как видно из перечня, в каждом отделении была воссоздана эксклюзивная звуковая атмосфера, которая дополнительно варьировалась за счёт возможностей перестройки звучания инструментов, подразумеваемая их конструкцией. Впечатление было необычное: когда известные произведения звучат на инструментах конструкции времён их сочинения, становится отчётливо ясно, насколько же современный рояль унифицирует звучание старинных вещей и какое запредельное требуется звуковое мастерство, чтобы заинтересовать слушателя своей игрой и исполняемой музыкой на современном рояле. А исторические инструменты уже самим фактом своего использования естественным образом воссоздают звуковую атмосферу старины, и остаётся лишь профессионально подобрать их с целью удачной подачи намеченной для исполнения музыки. Насколько я понял, инструменты были выбраны Мартыновым для тех или иных гайдновских сонат отнюдь не случайно, а из неких музыкально-технических соображений, но, к сожалению, никаких публичных пояснений, даже самых кратких, по этому поводу от клавириста не последовало, и программка концерта их тоже не содержала.

Известно, что специалисты до сих пор спорят по поводу того, на каких инструментах какие гайдновские сонаты нужно исполнять и в какие моменты своей жизни Гайдн «пересел» с одного инструмента на другой и третий или в какие моменты, быть может, возвращался к ранее использованным. Вопрос этот не решён убедительным образом до сих пор, поэтому Юрий Мартынов, судя по всему, на свой вкус решал проблему выбора инструмента, руководствуясь, вероятно, какими-то теоретическими трудами. Но мне показалось, что многие решения - и по выбору инструмента, и по регистровке - он принимал самостоятельно, опираясь на собственный профессионализм и художественный вкус.

Как известно, использованный клавиристом в первом отделении - это струнный клавишный инструмент, имеющий, как правило, два мануала и несколько регистровых переключателей, звук которого образуется защипыванием струны специальным язычком с одновременным поднятием демпфера для освобождения струны. В сонатах Гайдна из первого отделения Ю. Мартынов менял регистровку и использовал оба мануала.

Во втором отделении звучал уникальный инструмент - единственный в России тангентенфлюгель, являющийся точной копией одного из немногих сохранившихся исторических инструментов. Интересно, что в тангентенфлюгеле, который тоже представляет собой струнный клавишный инструмент, для звукоизвлечения используется вертикально движущаяся пластинка (тангент), приводимая в движение клавишей и ударяющая по струне снизу. В отличие от однотипного защипывания струны в клавесине, удар тангента позволяет варьировать мощность звука тангентенфлюгеля в зависимости от силы нажатия на клавишу, поэтому на нём возможна более выразительная фразировка, поддержанная изменением динамики звука.

Играя на тангентенфлюгеле, Юрий Мартынов постарался показать и другие его возможности, в частности, способность к изменению тембра с помощью кожаных полосок, размещённых между тангентами и струнами: так, вторая часть 20-й сонаты Гайдна приняла весьма необычный звуковой облик, когда за счёт механической перестройки тембр инструмента был лишён даже намёка на только что продемонстрированную в первой части звончатость; любой едва извлечённый звук быстро угасал, напоминая пиццикато струнных, а первоначальная звуковая атака была приглушённо-матовой. Было ощущение крайней нестандартности такого тембрового решения!

В третьем отделении звучал хаммерклавир, в механизме которого (в плане конструкции переходном в направлении к механизму фортепиано) для звукоизвлечения используется ударяющий по струне молоточек (хаммер). И на хаммерклавире Юрий Мартынов также пользовался возможностями, предоставляемыми инструментом для механической перестройки с целью изменения характера звучания, причём, непосредственно в процессе игры. Это было сделано со вкусом и не оставляло сомнений в правомерности конкретных решений.

С полным правом можно сказать, что Юрий Мартынов в своём концерте преподнёс в звучании как бы «краткий курс» истории развития клавирной механики и техники звукоизвлечения второй половины XVIII века и на всех инструментах продемонстрировал возможность весьма виртуозной игры. Звуковой результат полностью убеждал и не оставлял желать лучшего, что было по достоинству оценено аудиторией Рахманиновского зала, ставшей свидетелем этого уникального исполнения.

Резюмируя могу сказать, что это был чудесный концерт, в продолжение которого можно было убедиться в необходимости исполнения старинных произведений на инструментах старинных же прижизненных конструкций, когда свойства тембра, особенности звукоизвлечения и регистровки позволяют добиваться таких художественных эффектов, которые принципиально недостижимы на современных роялях.

Если попытаться охарактеризовать исполнительский стиль самого клавириста безотносительно к звучанию старинных инструментов, на которых он играл, то можно сказать, что Юрий Мартынов придерживается весьма свободных взглядов на подобного рода интерпретации. В продолжение его выступления я неоднократно ловил себя на мысли, что если «спроецировать» его игру на клавиатуру современного рояля, то многое выглядело бы весьма вольно и местами, наверное, манерно и претенциозно, но в том и состоит прелесть исполнения на старинных инструментах, что некоторая темпово-динамическая утрировка, экспрессия и даже чересчур вольные рубато воспринимаются на них как нечто совершенно естественное, тесно связанное с физикой, механикой и физиологией исполнения и, следовательно, вполне человечное и художественно убедительное. Индивидуальность артиста проявилась весьма резко и ярко, но это ничуть не повредило исполняемой музыке, а даже наоборот.

В заключение остаётся поблагодарить Юрия Мартынова за дивный концерт, который при желании вполне можно было бы рассматривать также как «мастер-класс».