Омар хайям годы жизни и. На каком языке писал омар хайям
Сообщение на тему:
Биография Омара Хайяма
Выполнил: ученик 10 класса А
Зарипов Артём
Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури (перс. غیاث الدین ابوالفتح عمر بن ابراهیم خیام نیشابورﻯ; 18 мая 1048 , Нишапур - 4 декабря 1131 , там же) - выдающийся персидский поэт, математик, астроном, астролог, философ.
Омар Хайям знаменит во всём мире своими четверостишиями «рубаи». В алгебре он построил классификацию кубических уравнений и дал их решения с помощью конических сечений. В Иране Омар Хайям известен также созданием более точного по сравнению с европейским календаря, который официально используется с XI века.
Имя
В имени отображены сведения о жизни поэта.
- غیاث الدین Гийяс Оддин - «Плечо веры», означает знание Корана .
- ابوالفتح عمر بن ابراهیم Абульфатх Омар ибн Ибрагим - кунья. «Абу» - отец, «Фатх» - завоеватель, «Омар» - жизнь, Ибрагим - имя отца.
- خیام Хайям - прозвище, лакаб - «палаточный мастер», ссылка на ремесло отца. От слова «хайма» - палатка, от этого же слова происходит старорусское «хамовник» - текстильщик.
- نیشابورﻯ Нишапури - ссылка на родной город Хайяма - Нишапур .
Биография
Уроженец города Нишапура в Хорасане (ныне иранская провинция Хорасан-Резави ).
Омар был сыном палаточника, также у него была младшая сестра Аиша. В 8 лет знал Коран по памяти, глубоко занимался математикой, астрономией, философией. В 12 лет Омар стал учеником Нишапурского медресе . Он блестяще закончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию хакима, то есть врача. Но медицинская практика мало интересовала Омара. Он изучал сочинения известного математика и астронома Сабита ибн Курры , труды греческих математиков.
Детство Хайяма пришлось на жестокий период сельджукского завоевания Центральной Азии. Погибло множество людей, в том числе значительная часть учёных. Позже в предисловии к своей «Алгебре» Хайям напишет горькие слова:
Мы были свидетелями гибели учёных, от которых осталась небольшая многострадальная кучка людей. Суровость судьбы в эти времена препятствует им всецело отдаться совершенствованию и углублению своей науки. Большая часть тех, которые в настоящее время имеют вид учёных, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и лицемерия. И если они встречают человека, отличающегося тем, что он ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана, они делают его предметом своего презрения и насмешек.
Картина «На могиле Омара Хайяма»
В возрасте шестнадцати лет Хайям пережил первую в своей жизни утрату: во время эпидемии умер его отец, а потом и мать. Омар продал отцовский дом и мастерскую и отправился в Самарканд . В то время это был признанный на Востоке научный и культурный центр. В Самарканде Хайям становится вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах он настолько поразил всех своей учёностью, что его сразу же сделали наставником.
Как и другие крупные учёные того времени, Омар не задерживался подолгу в каком-то городе. Всего через четыре года он покинул Самарканд и переехал в Бухару , где начал работать в хранилищах книг. За десять лет, что учёный прожил в Бухаре, он написал четыре фундаментальных трактата по математике.
В 1074 году его пригласили в Исфахан , центр государства Санджаров, ко двору сельджукского султана Мелик-шаха I . По инициативе главного шахского визиря Низам аль-Мулька Омар становится духовным наставником султана. Кроме того, Малик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории, одной из крупнейших. Он не только продолжал занятия математикой, но и стал известным астрономом. С группой учёных он разработал солнечный календарь, более точный, чем григорианский . Составил «Маликшахские астрономические таблицы», включавшие небольшой звездный каталог . Однако в 1092 году , со смертью покровительствовавшего ему султана Мелик-шаха и визиря Низам ал-Мулка, исфаханский период его жизни заканчивается. Обвинённый в безбожном вольнодумстве , поэт вынужден покинуть сельджукскую столицу.
О последних часах жизни Хайяма известно со слов его младшего современника - Бехаки, ссылающегося на слова зятя поэта.
Однажды во время чтения «Книги об исцелении» Абу Али ибн Сины Хайям почувствовал приближение смерти (а было тогда ему уже за восемьдесят). Остановился он в чтении на разделе, посвященном труднейшему метафизическому вопросу и озаглавленному «Единое во множественном», заложил между листов золотую зубочистку, которую держал в руке, и закрыл фолиант. Затем он позвал своих близких и учеников, составил завещание и после этого уже не принимал ни пищи, ни питья. Исполнив молитву на сон грядущий, он положил земной поклон и, стоя на коленях, произнёс: «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня! Поскольку я познал Тебя, постольку я к Тебе приблизился». С этими словами на устах Хайям и умер.
Также есть свидетельство о последних годах жизни поэта, оставленное автором «Четырёх бесед»:
В году 1113 в Балхе, на улице Работорговцев, в доме Абу Саида Джарре остановились ходжа имам Омар Хайям и ходжа имам Музаффар Исфизари, а я присоединился к услужению им. Во время пира я услышал, как Доказательство Истины Омар сказал: «Могила моя будет расположена в таком месте, где каждую весну ветерок будет осыпать меня цветами». Меня эти слова удивили, но я знал, что такой человек не станет говорить пустых слов. Когда в 1136 я приехал в Нишапур, прошло уже четыре года с тех пор, как тот великий закрыл свое лицо покрывалом земли, и низкий мир осиротел без него. И для меня он был наставником. В пятницу я пошел поклониться его праху взял с собой одного человека, чтобы он указал мне его могилу. Он привел меня на кладбище Хайре, повернул налево у подножия стены, огораживающей сад, и я увидел его могилу. Грушевые и абрикосовые деревья свесились из этого сада и, распростерши над могилой цветущие ветви, всю могилу его скрывали под цветами. И пришли мне на память те слова, что я слышал от него в Балхе, и я разрыдался, ибо на всей поверхности земли и в странах Обитаемой четверти я не увидел бы для него более подходящего места. Бог, Святой и Всевышний, да уготовит ему место в райских кущах милостью своей и щедростью!
Рубаи
Хайям известен благодаря своим четверостишиям - мудрым, полным юмора, лукавства и дерзости рубаи . Долгое время был забыт, но его творчество стало известным европейцам в новое время благодаря переводам Эдварда Фицджеральда .
Не спрашивают мяч согласия с броском.
По полю носится, гонимый Игроком.
Лишь Тот, Кто некогда тебя сюда забросил, -
Тому все ведомо, Тот знает обо всем.
Научная деятельность
Гробница Омара Хайяма в Нишапуре , Иран
Хайяму принадлежит «Трактат о доказательствах проблем ал-джебры и ал-мукабалы». В его первых главах Хайям излагает алгебраический метод решения квадратных уравнений , описанный ещё ал-Хорезми . В следующих главах он развивает геометрический метод решения кубических уравнений , восходящий к Архимеду : неизвестное в этом методе строилось как точка пересечения двух подходящих конических сечений . Хайям привёл обоснование этого метода, классификацию типов уравнений, алгоритм выбора типа конического сечения, оценку числа (положительных) корней и их величины. К сожалению, Хайям не заметил, что кубическое уравнение может иметь три положительных вещественных корня. До явных алгебраических формул Кардано Хайяму дойти не удалось, но он высказал надежду, что явное решение будет найдено в будущем.
В «Трактате об истолковании тёмных положений у Евклида», написанном около 1077 года , Хайям рассматривает иррациональные числа как вполне законные, определяя равенство двух отношений как последовательное равенство всех подходящих частных в алгоритме Евклида . В этой же книге Хайям пытается доказать пятый постулат Евклида , исходя из более очевидного его эквивалента: две сходящиеся прямые должны пересечься.
Хайям предложил также новый календарь - более точный, чем юлианский и даже григорианский . Вместо цикла «1 високосный на 4 года» (юлианский) или «97 високосных на 400 лет» (григорианский) он выбрал соотношение «8 високосных на 33 года». Другими словами, за период из 33 лет будет 8 високосных лет и 25 обычных. Этот календарь точнее всех других известных соответствует году весенних равноденствий . Проект Омара Хайяма был утверждён и лёг в основу иранского календаря , который действует в Иране в качестве официального с 1079 года .
Учениками Хайяма были такие учёные, как ал-Асфизари и ал-Хазини .
Антирелигиозные и антиклерикальные мотивы в творчестве поэта-ученого
“Мне раскаянья бог никогда не дарует,
Ну а если дарует – зачем оно мне?”
“Считают, будто я неверный – верно…”
Омар Хайям, “Рубаи”, 11-12 вв.
Омар Хайям (Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим; прозвище “Хайям ” – от перс. палаточник, родился в семье ремесленника Ибрахима, изготовителя палаток; 18 мая 1048 г.,Хорасан, Нишапур – 4 декабря 1131г.,Хорасан,Нишапур 1 ;) - выдающийся персидский ученый (математик, астроном, философ) 2 и поэт , непревзойденный мастер рубаи (робаи, рубайят - четверостишия ) . На склоне лет, будучи уже седобородым 70-летним стариком (“И я, седобородый, в силок любви попал…”, ”Старость - дерево, корень которого сгнил. Возраст алые щеки мои посинил...”,”В чаше жизни моей семь десятков исполнилось весен…” ), но еще не утратившим свой глубочайший философский разум, он писал:
Мы уйдем без следа – ни имен, ни примет. (пер. Г. Плисецкого) 3
Этот мир простоит еще тысячи лет.
Нас и раньше тут не было – после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет .
Но, вот, прошло уже почти 900 лет, как он покинул этот бренный мир, превратившись, по его же собственным словам, в глину, из которой гончар может вылепить любую посуду (“Наша плоть в бесконечных своих превращеньях То в кувшин превращается, то в пиалу”,“Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты, Посудой глиняной в гончарной мастерской” ), а здравомыслящие люди в разных странах, причем независимо от своей национальной принадлежности, его помнят, ценят и читают, получая от его бессмертных четверостиший громадный духовный заряд для размышлений уже о своей собственной быстропроходящей жизни.
Его считают “своим” поэтом не только персоговорящие этносы – иранцы , или персы , и таджики (Хайям писал свои научные трактаты на арабском языке, а стихи, предназначенные для души, на родном фарси – новоперсидском языке , сложившемся в 9 в. на основе арабского алфавита и отличавшемся как от древнеперсидского языка 6-4 вв. до н.э., использовавшего слоговую клинопись, заимствованную из соседнего государства Урарту, так и от среднеперсидского языка , или пехлеви , 3 в. до н.э.-7 в. н.э., созданного на базе арамейского письма), но и многие другие народы мира, включая русских (переводы рубаи Хайяма, начиная с конца 19 века, выполнили более полусотни видных русских поэтов и переводчиков ) 3 . Почему так случилось? По-видимому, этот восточный мыслитель и поэт сумел в своих лаконичных, но предельно емких, простых и безыскусных по форме, но весьма проницательных по содержанию философских стихах, затронуть душу человека и его тайные, глубинные, искренние мысли о вечном и преходящем : о жизни и бытии, о предназначении человека и краткости его пути, о разуме и вере, о достоинстве и несправедливости, о счастье и невзгодах, о наслаждении и страданиях, о любви и ненависти .
Хайям учил ценить каждый миг земной жизни (“жизнь – ни мало ни много – мгновенье одно! ”, “Жизнь, мгновенье которой равно мирозданью, Как меж пальцев песок, незаметно прошла! ”), не веря в существование загробного мира и понимая, что жизнь начинается и завершается именно здесь, на Земле:
За мгновеньем мгновенье – и жизнь промелькнет. (пер. В.Державина) 3
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь – это сущность творенья.
Как ее проведешь, так она и пройдет .
***
Вот день исчез, как ветра легкий стон, (пер. О.Румера) 3
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.
***
Разум к счастью стремится, все время твердит: (пер. Г. Плисецкого)
“Дорожи каждым мигом, пока не убит!
Ибо ты – не трава и когда тебя скосят –
То земля тебя заново не возродит”
***
Двери в этой обители: выход и вход, (пер. Г. Плисецкого)
Что нас ждет, кроме гибели, страха, невзгод?
Счастье? Счастлив живущий хотя бы мгновенье.
Кто совсем не родился – счастливее тот.
***
Бросать не стоит в будущее взгляд, (пер. Дм. Седых) 3
Мгновенью счастья будь сегодня рад.
Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью
С ушедшими семь тысяч лет назад .
Поэт постоянно, как истинный философ, меряет жизнь ее противоположностью - смертью. Для него смерть представляется трагическим и бессмысленным событием, но, в то же время, естественным процессом преобразования ранее живой мыслящей плоти в земной прах (“И сходим в прах, развеяв жизнь как дым”,“Спеши, покамест, плоть не стала прахом, Как прах твой плотью раньше был сто раз” ), в почву, в глину, из которых позже возрождается новая жизнь и воссоздаются новые вещи:
Когда тело мое на кладбище снесут- (пер. Г.Плисецкого)
Ваши слезы и речи меня не спасут.
Подождите, пока я не сделаюсь глиной,
А потом из меня изготовьте сосуд.
***
Я вчера наблюдал, как вращается круг, (пер. Г.Плисецкого)
Как спокойно, не помня чинов и заслуг,
Лепит чашу гончар из голов и из рук,
Из великих царей и последних пьянчуг.
***
Веселись! Невеселые сходят с ума (пер. Г.Плисецкого)
Светит вечными звездами вечная тьма.
Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти
Кирпичи изготовят и сложат дома?
***
К черту пост и молитву, мечеть и муллу! (пер. Г.Плисецкого)
Воздадим полной чашей аллаху хвалу!
Наша плоть в бесконечных своих превращеньях
То в кувшин превращается, то в пиалу.
Хайям убежден, что на земле до него и до каждого из нас свою жизнь уже прожили мириады людей. Они никуда не ушли, не воспарили в небеса, не исчезли в раю или аду, но остались, правда, в совершенно ином, разрушенном и истлевшем виде, здесь же, на земле. Своим прахом они так плотно покрыли землю, что каждый шаг живущих непременно касается кого-то из живших прежде. Поэт подчеркивает, что из тех, кто, образно говоря, ушел в мир иной, никто и никогда назад уже не вернулся, оставив тем самым вопрос о существовании потустороннего мира полностью на совести и фантазии своих потомков (“Слов о рае и аде не слушай, мудрец! Кто в аду побывал? Кто вернулся из рая ?”):
Как много было зорь и сумерек до нас! (пер. О. Румера)
Недаром небесам кружиться дан приказ.
Будь осторожнее, ступню на землю ставя!
Повсюду чей- нибудь прекрасный тлеет глаз.
***
Мы бродили всю жизнь по горам и долам, (пер. Г. Плисецкого)
Путь домой находили с грехом пополам!
Но никто из ушедших отсюда навек
Не вернулся обратно, не встретился нам.
***
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, (пер. Г. Плисецкого)
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?
***
Часть людей обольщается жизнью земной, (пер. Г. Плисецкого)
Часть – в мечтах обращается к жизни иной.
Смерть – стена. И при жизни никто не узнает
Высшей истины, скрытой за этой стеной.
***
Не правда ль, странно?- сколько до сих пор (пер. И. Тхоржевского) 3
Ушло людей в неведомый простор
И ни один оттуда не вернулся:
Все б рассказал – и кончен был бы спор.
О неизбежности конца жизни каждого человека, независимо от его прижизненных заслуг, званий и общественного положения, Хайям делает собственные выводы:
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, (пер. О. Румера)
Придется все-таки покинуть этот свет.
Будь падишахом ты иль нищим на базаре –
Цена тебе одна: для смерти санов нет.
***
Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, (пер. О. Румера)
Владыкой мира будь - удел конечный твой
Ничем от моего не будет отличаться:
Три локтя савана и пядь земли сырой.
И все же, поэт еще надеется востребовать ответ за смерть человека от создателя мира, уличая того в ответственности за эту трагедию, определяемую философом как убийство:
Когда вселенную настигнет день конечный, (пер. О. Румера)
И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, -
Я, за полу схватив создателя, спрошу:
“За что же ты меня убил, владыка вечный?”
Кого из ранее живших и ныне живущих людей не охватывали, хотя бы раз в жизни, мысли о нерасторжимом союзе жизни и смерти, о смысле собственного существования (философов эти мысли не оставляют всю их жизнь – именно поэтому они, наверное, и философы): “Зачем я здесь? ”, “Ради чего появился на свет? ”, “Почему я должен умереть?”,“Почему я не могу жить вечно, оставаясь всегда молодым, здоровым и счастливым?”,“Как обрести счастье?”. Эти бесконечные зачем, почему, как …Религия всегда услужливо подсовывала и предлагает до сих пор на все эти вопросы готовый, не требующий размышлений, ответ: “Потому, что ты грешен. Потому, что ты не бессмертный Бог, а лишь его божья смертная тварь. Твоя вечная и счастливая жизнь ждет тебя только в потустороннем, загробном царстве, и то лишь при условии, что ты будешь во время земной жизни глубоко верить в Бога, слушаться его жрецов, исполнять все их религиозные предписания и обряды. А иначе тебе прямая дорога в ад, где твою бессмертную душу ждут вечные и страшные муки ”.
Но поэт-мудрец не может довольствоваться столь примитивными объяснениями, рассчитанными на простаков, и продолжает сам размышлять над вечными вопросами, старясь отыскать в них свое собственное, личное, человеческое решение. Своим печальным размышлениям о мимолетности жизни и неминуемости смерти, своим многолетним попыткам понять, зачем же нам дана жизнь, поэт подводит итог (“Взглядом разума я озарил весь мой жизненный путь, И теперь мне известно, что мне - ничего не известно ”), созвучный парадоксальной, многим непонятной, но для философов обнадеживающей (самоотчет человека о собственном незнании есть первый и главный шаг на пути обретения нового знания! ) мысли Сократа: “Я знаю, что ничего не знаю ”:
Нам жизнь навязана; ее водоворот (пер. О. Румера)
Ошеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни.
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
***
Приход наш и уход загадочны,- их цели (пер. О. Румера)
Все мудрецы земли осмыслить не сумели.
Где круга этого начала, где конец?
Откуда мы пришли, куда уйдем отселе ?
***
Не знаю тайны я вращенья небосвода, (пер. В. Державина)
Лишь за невзгодою меня гнетет невзгода.
Смотрю на жизнь свою и вижу: жизнь – прошла.
***
Круг небес ослепляет нас блеском своим. (пер. Г. Плисецкого)
Ни конца, ни начала его мы не зрим.
Этот круг недоступен для логики нашей,
Меркой разума нашего не измерим.
***
Дураки мудрецом почитают меня, (пер. Г. Плисецкого)
Видит бог, я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.
***
Меня философом враги мои зовут, (пер.О. Румера)
Однако, - видит бог, - ошибочен их суд.
Ничтожней много я: ведь мне ничто не ясно,
Не ясно даже то, зачем и кто я тут.
Пронзительные, стремящиеся к постижению истины, мысли Хайяма о жизни связаны с его пониманием того, насколько несправедлив и жесток реальный мир, в котором ему приходится жить (спустя столетия этот мир, как мы понимаем сегодня, не стал лучше, но лишь углубил свои роковые противоречия, что подтверждают две мировые войны двадцатого века, унесшие жизни более 100 млн. людей, а также войны и бесконечные теракты начала третьего тысячелетия, в которых гибнут ни в чем неповинные люди – дети, женщины, старики и мужчины в расцвете сил). Об этом поэт-философ с горечью писал:
Миром правят насилие, злоба и месть. (пер. Г.Плисецкого)
Что еще на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть – их по пальцам легко перечесть.
***
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей (пер. Г.Плисецкого)
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь – хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей!
Омар Хайям родился в семье мусульманина (ислам в Иран и в его родной край Хорасан пришел в середине 7 в. вместе с арабскими завоевателями) и сам был мусульманином. Хорошим или плохим – это отдельный вопрос (о себе и о своих застольных друзьях он говорил: “ Как лишь терпит нас мраморный свод бирюзовый – Не кафиров совсем, не совсем мусульман ”). Следует только понять, что в те времена не быть верующим, не быть адептом той или иной религии (ислама, христианства, иудаизма, зороастризма и т.п.), признать себя безбожником – было бы равносильно самоубийству (и сегодня, в двадцать первом веке, во многих мусульманских странах за открытое безбожие наказывают смертной казнью или, в лучшем случае, тюрьмой).
Но почему-то не любят Омара Хайяма именно верующие, правоверные. Мусульмане считают его кафиром, безбожником, смутьяном, разрушителем религиозной веры, сеющим сомнения и еретические мысли в души истинных приверженцев аллаха. И это при том, что среди его рубаи есть и такие (я бы назвал их АнтиХайямом , и полагаю, что они могут быть более поздней подделкой под стиль Хайяма с целью приписать ему несуществующее раскаяние перед богом и исламом ) 4 :
Я раскаянья полон на старости лет.(пер. Г.Плисецкого)
Нет прощения мне, оправдания нет.
Я, безумец, не слушался божьих велений –
Делал все, чтобы только нарушить запрет!
***
Знаю, сущность твоя недоступна уму, (пер. Н. Стрижкова) 3
Мои бунт иль покорность тебе ни к чему,
Я, погрязший в грехах, жив одною надеждой:
Милосердный, простишь ты рабу своему.
***
Разум мой не силен и не слишком глубок,(пер. Г.Плисецкого)
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и аллаха понять не пытаюсь –
Сущность бога способен постичь только бог.
Последняя строчка, ой как, напоминает общий лейтмотив жрецов всех религий, утверждающих, что простому смертному недоступно понимание бога, и о нем может судить только ученый богослов (этим утверждением пытаются богословские знания о религиозных домыслах - по существу, “знания ни о чем” - возвести в ранг научных знаний о реальном мире, требующих для своего освоения специальной подготовки и образования, но на деле апологеты религии, отказывая людям в познании собственной же выдумки - бога , добровольно признают себя и своих сторонников ослами!).
Вопреки приведенному выше человеческому самоуничижению, Хайям тут же пытается дерзко укорить создателя за его античеловеческие деяния (кто из правоверных может себе такое позволить? ведь у каждого из них есть только одна заученная песня: “Аллах акбар! ”):
У мертвых и живых один владыка – ты. (пер. О. Румера)
Кто небо завертел над нами дико? – Ты.
Я тварь греховная, а ты создатель мира,
Из нас виновен кто? – Сам рассуди-ка ты!
А далее в поэтическом творчестве Хайяма, в его отношении к религии, вере и мусульманскому духовенству становятся преобладающими совсем уж непотребные для мусульманина мотивы – мятежные, обличительные, саркастические, издевательские, насмешливые . В них полностью проявляется свободолюбивый дух Хайама-ученого, стремящийся к естественнонаучному, приземленному, материалистическому (насколько это возможно в мусульманском окружении) объяснению мира и человека:
Пока медресе и мечети во прах не падут, (пер. В.Державина)
Дела мудрецов-каландаров на лад не пойдут. 5
Покамест неверием вера, а верой неверье не станут, -
Поверь мне, - средь божьих рабов мусульман не найдут.
***
В мечетях, в храмах, в капищах богов (пер. В.Державина)
Боятся ада, ищут райских снов.
Но тот, кто сведущ в таинствах творенья,
Не сеял в сердце этих сорняков.
***
Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе. 5 (пер. О. Румера)
И рабства черная печать равно лежит
На четках и кресте, на церкви и михрабе. 5
***
О жестокое небо, безжалостный бог! (пер. Г. Плисецкого)
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь, что сердце обуглено горем, -
Ты немедля еще добавляешь ожог.
***
Защитник подлых – подлый небосвод (пер. В.Державина)
Давно стезей неправедной идет.
Кто благороден – подл пред ним сегодня,
Кто подл - сегодня благороден тот.
***
О небо, к подлецам щедра твоя рука: (пер. О. Румера)
Им – бани, мельницы и воды арыка,
А кто душою чист, тому лишь корка хлеба
Такое небо – тьфу!- не стоит и плевка.
***
Если б мне всемогущество было дано – (пер. Г.Плисецкого)
Я бы небо такое низвергнул давно
И воздвиг бы другое, разумное небо,
Чтобы только достойных любило оно!
О мусульманском духовенстве, кичащемся своим богословским знанием (знанием мертвых богословских догм и установлений, измышленных творцами Корана, сунн, преданий и шариата ), духовным званием и властью над душами и жизнью правоверных, Хайям вообще отзывается презрительно, сравнивая их с дураками и ослами (за что же этой братии любить Хайама? ):
Один Телец висит высоко в небесах, (пер. О. Румера)
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасет аллах!”
***
Будешь в обществе гордых ученых ослов, (пер. Н.Стрижкова)
Постарайся ослом притвориться без слов.
Ибо каждого, кто не осел, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.
***
Я презираю лживых, лицемерных (пер. В. Державина)
Молитвенников сих, ослов примерных.
Они же, под завесой благочестья,
Торгуют верой хуже всех неверных.
***
Я знаю этот вид напыщенных ослов: (пер. О. Румера)
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они – рабы имен. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
***
Скоро праздник великий, аллаху хвала! (пер. Г. Плисецкого)
Скоро все это стадо пропьется дотла:
Воздержанья узду и намордник намаза
Светлый праздник господень снимает с осла.
***
Ты, муфтий, нас беспутнее подчас, 5 (пер. Ц.Бану) 3
Мы во хмелю тебя трезвей в сто раз.
Пьешь кровь людскую, кровь лозы мы тянем, -
По чести: кровожадней кто из нас?
В своих сравнениях земной и иллюзорной, потусторонней, загробной жизни Хайям всегда отдавал предпочтение первой, как бы она ни была тяжела и безрадостна (“Под этим небом жизнь – терзаний череда, А сжалится ль оно над нами? Никогда !”): “Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни, - Как проведешь ее, так и пройдет она ”. Тем более, что от печали для находчивых людей всегда под рукой были запрещенные исламом, но проверенные временем средства – вино (“Вино издревле – веры враг ”, “Вино – враг веры правой? Так пей же кровь лозы, Ведь кровь врагов лукавых нам пить велит ислам ”, “Могу ль я сделаться приверженцем ислама, Когда им высшее из благ запрещено? ”), музыка , пенье и любовь красавиц (“Я в вино золотое, и в струны, и в песни влюблен”, “Я красоты приемлю самовластье”, “Мудрец – кто пьет с возлюбленной вино”,”Уж лучше пить вино и пери обнимать, Чем лицемерные поклоны отбивать” ). Философ прекрасно понимал, что другой жизни у человека нет и быть не может, как бы об этом не твердили все религии мира, а потому надо стремиться жить на земле полноценной жизнью, не лишая себя удовольствий и наслаждений:
Слышал я, что в раю, мол, сады и луга, (пер. Г. Плисецкого)
Реки меда, кисельные, мол, берега.
Дай мне чашу вина! Не люблю обещаний.
Мне наличность презренная дорога.
***
Лучше пить и веселых красавиц ласкать, (пер. Г. Плисецкого)
Чем в постах и молитвах спасенье искать.
Если место в аду для влюбленных и пьяниц,
То кого же прикажете в рай допускать ?
***
Держит чашу рука, а другая - Коран: (пер. Н.Стрижкова)
То молюсь до упаду, то до смерти пьян.
Как лишь терпит нас мраморный свод бирюзовый –
Не кафиров совсем, не совсем мусульман.
***
Чтоб счастья испытать, вина себе налей, (пер. О.Румера)
День нынешний презри, о прошлых не жалей,
И цепи разума хотя б на миг единый,
Тюремщик временный, сними с души своей.
Несмотря на все сложности, естественные и искусственные ограничения и запреты, наложенные на человека окружающим миром и обществом, ученые и философы всегда стремились к познанию реального мира и человека в нем, исповедуя призыв древних греческих мыслителей “Познай себя! ”. Вот и Омар Хайям, вопреки всем своим сомнениям и нерешенным вопросам, сделал для себя ряд важных практических выводов, которые не утратили своей актуальности и сегодня, спустя почти 900 лет после его ухода:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, (пер. О. Румера)
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
***
Лучше впасть в нищету, голодать или красть, (пер. Г. Плисецкого)
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
***
Закрой Коран. Свободно оглянись. (пер. И. Тхоржевского)
И думай сам. Добром – всегда делись.
Зла – никогда не помни. А чтоб сердцем
Возвыситься – к упавшему нагнись!
***
Чем за общее счастье без толку страдать – (пер. Г. Плисецкого)
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
***
Коль можешь, не тужи о времени бегущем, (пер. В. Державина)
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив,
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
***
Таков мой Омар Хайям. А ваш?
Литература
1 . Britannica . Настольная энциклопедия в 2-х томах. - М.: АСТ-Астрель, 2006.
2. Большой Российский энциклопедический словарь.- М.: Бол. Рос. энциклопедия, 2003.
3. Биографический словарь деятелей естествознания и техники/ тт.1,2. – М.: Бол. Сов. энциклопедия, 1958.
4. Математический энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1988.
5. Литературный энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1987.
6. Малая Советская энциклопедия/ 3-е изд., т.1-10. - М.: Бол. Сов. энциклопедия, 1958-1960.
7. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона/ тт.1-86. – СПб, 1890-1904.
8. Всемирная история в десяти томах/ т.3. - М.: Госполитиздат, 1956-1965.
9. Султанов Ш.З., Султанов К.З. Омар Хайям. – www . erlib . com .
10. Омар Хайям/Википедия - www.ru.wikipedia.org
1 1 . Омар Хайям. Рубайят. – М.: Эксмо, 2007.
1 2 . Лирика. Из персидско-таджикской поэзии. - М.: Худ. литература, 1987.
13. Звезды поэзии/ Пер. с фарси. – Душанбе, 1988.
Примечания и комментарии
1 Хорасан и Нишапур. Хорасан (с перс. “Хора-сан” – “Страна Солнца”, название известно со времен Сасанидов) – историческая нагорная область на северо-востоке современного Ирана (до 1935 г. – Персия ; самоназвание персов – ирани ), граничащая на севере с Туркменией (вблизи Ашхабада), а на востоке с Афганистаном (вблизи Герата). В 3-18 вв. границы Большого Хорасана на севере достигали Хорезма (области южного Приаралья с городами Ургенч и Хива в нижнем течении Амударьи) и Мавераннахра (с араб. “то, что за рекой”; области в междуречье с городами Бухара и Самарканд в среднем течении рек Амударья и Сырдарья ), а на востоке – Балха (области на северо-западе Афганистана в верхнем течении Амударьи, центре караванной торговли с Индией) .
Предки иранцев еще в 3 тыс. до н.э. входили в единую группу скотоводческих протоиндоиранских племен , обитавших на территории Юго-Восточной Европы. На рубеже 12-11 вв. до н.э. ираноязычные племена вторглись со стороны восточных Причерноморских степей через Кавказ в Западный Иран, а позже, обойдя с севера Каспийское море, через юго-западные Приаральские степи - в Восточный Иран. Уже в 9-8 вв. до н.э. иранцы распространились по всей территории Иранского нагорья (под именем мидян и персов , говоривших на родственных иранских диалектах, они упоминаются с 9 в. до н.э. в ассирийских надписях, описывающих походы ассирийцев на территорию Мидии с целью захвата добычи). На захваченных территориях, потеснив и ассимилировав аборигенные племена, пришельцы сумели создать на протяжении 12 веков (с 6 в. до н.э. по 7 в. н.э.) три крупнейшие иранские империи, господствовавшие на большей части Ближнего и Среднего Востока:
1) Персидскую державу Ахеменидов (558-330 до н.э.; важнейшие цари: Кир II Великий - внук последнего мидийского царя Астиага и третий царь из персидского рода Ахеменидов, Дарий I , Ксеркс I , Артаксеркс III ), завоеванную через 228 лет (в 336-330 до н.э. ) при последнем ахеменидском царе Дарии III Александром Македонским (356-323 до н.э. );
2) 475-летнее Парфянское царство (250 до н.э.-224 н.э. ), созданное парфянской династией Аршакидов в борьбе с Селевкидами - наследниками империи Александра в Малой Азии,;
3) Иранскую державу Сасанидов (224-651н.э.; названа в честь Сасана – предка Ардашира I , основателя династии, выходца из Парса на юго-западе Ирана; важнейшие цари – сын Ардашира Шапур I , Шапур II , Кавад I , Хосров I Ануширван, Хосров II Парвиз ), завоевавшую Парфянское и другие соседние царства на Иранском нагорье.
Эта третья и последняя до арабских завоеваний коренная персидская империя просуществовала 428 лет. Она противостояла в 4-7 вв. на своем западе Византии (Восточной Римской империи), но, будучи завоевана к 651 г. арабами, вошла в состав Арабского халифата. С 704 г. арабским наместником Хорасана был назначен Кутейба ибн Муслим , который организовал в 709-715 гг. завоевание ряда территорий Средней Азии, включая Мавераннахр и Хорезм . Как писал среднеазиатский ученый-энциклопедист аль -Бируни (973-1050) в своих “Хрониках минувших поколений” , жестокие репрессии исламский завоеватель обрушил в первую очередь на ученых Хорезма: “и всеми способами рассеял и уничтожил Кутейба всех, кто знал письменность хорезмийцев, кто хранил их предания, всех ученых, что были среди них, так что покрылось всё это мраком и нет истинных знаний о том, что было известно из их истории во время пришествия к ним ислама ”.
В 10 в. начался, вызванный внутренними междоусобицами и внешними угрозами, распад Арабского халифата, существовавшего к тому времени в виде халифата Аббасидов (750-1258; династия происходила от Аббаса – дяди пророка Мухаммеда ), или Багдадского халифата (при Аббасидах столица государства была перенесена из Дамаска в Багдад ), на отдельные эмираты и феодальные государства. Фактический конец правлению Аббасидов положила династия Буидов (Бувейхидов, 935-1055; династия ираноязычных военачальников, выходцев из Гиляна –юго-западной области Прикаспия; поддерживала персидские традиции и культуру ), завоевавшая в 935 г. Западный Иран, а через 10 лет захватившая и Багдад. На 120 лет (до завоевания государства Буидов в 1055 г. тюрками-сельджуками) Буиды установили свое правление в Западном Иране и в Ираке. Багдадский халиф был поставлен под опеку буидских эмиров, лишен светской власти, но ему была оставлена почетная духовная власть главы мусульман-суннитов (сами буиды покровительствовали шиитам).
В 9-10 вв. на восточных просторах Багдадского халифата сформировалась персидская династия Саманидов (875-999 гг.; основатель - крупный феодал из Балха Саман-худат , принявший ислам; его потомки служили багдадскому халифу в Мавераннахре и Хорасане, став, соответственно в 875 и 900 гг., наместниками этих провинций, причем вскоре им удалось добиться полной независимости от Багдада; в середине 10 в. восстание в Хорасане освободило эту область от власти Бухары, а в 999 г. династия прекратила свое существование под ударами с северо-востока тюрков-караханидов ), которая создала свое саманидское государство со столицей первоначально в Самарканде, а позже в Бухаре. В ее правление было исламизировано местное население Мавераннахра и Ферганы, началось возрождение науки и культуры на базе использования арабского и новоперсидского языков. Именно при Саманидах персидский поэт Фирдуоси (940-1030 гг. ) приступил к своей работе по созданию знаменитого ирано-таджикского эпоса “Шахнаме ” (“Книга Царей ” - 55 тыс. бейтов- двустиший; первая редакция - 994 г ., вторая - 1010 г. уже при Газневидах ).
В 10-11 вв. на юго-востоке Багдадского халифата сформировалась тюркоязычная среднеазиатская династия Газневидов (977-1186; основана в 962 г. военачальником Себук-Тегином из Газни – городе на юго-западе Афганистана, центре караванного торгового пути из Индии, ставшим столицей империи Газневидов ), просуществовавшей более 200 лет. Султан Махмуд Газневи (969-1030, правил с 998 г.), сын Тегина, расширил империю до максимальных пределов. Он захватил в 999 г., после распада саманидского государства, Хорасан (но уже его наследник утратил эти земли через 10 лет своего правления, в 1040 г., после поражения от сельджуков), в 1017 г. - Хорезм, в 1025 г. - Мавераннахр, а также Афганистан и Северную Индию. Его завоевательные походы в Индию, а их было 17, проходили под лозунгом “священной войны” мусульман и борьбы“с идолопоклонством индусов ”, причем, только из одного похода Махмуд привез 57 тыс. рабов, 350 слонов и 20 млн. дирхемов (арабских серебряных монет, весом каждая в 3,9 г) .
В начале 11 в. на северных границах империи Газневидов, совпадавших с северной границей Хорасана, появились из степей и пустыней западного и восточного Приаралья кочевые племена тюрков-сельджуков (тюрки-сельджуки принадлежали к племенам огузов – далеким предкам современных туркменов, турок и азербайджанцев – представителям юго-западной группы тюркских языков ; древнейшие огузы известны с 6-8 вв., времени образования Тюркского каганата - империи от Монголии до Черного моря; Сельджук был основателем в конце 10 в. феодальной династии из племени огузов ). Газневиды (сын Махмуда султан Масуд ), владевшие на тот период Хорасанам, разрешили в 1035 г. племенам тюрков-сельджуков проживать на северных землях Хорасана с целью защиты государства от нападений других кочевых племен. Но вскоре гости вошли в силу, их отряды под руководством Тогрул-бек а и Чагры-бека в 1040 г. нанесли поражение газневидам, захватили Хорасан и двинулись в Западный Иран (утратив Хорасан, газневиды потеряли в 1043 г. и Хорезм, но все же сохранили до конца 12 века власть в Афганистане и Северной Индии).
За 15 лет сельджуки завоевали весь Западный Иран, а в 1055 г. Тогрул-бек вступил в Багдад и принял от халифа Каима титул султана (этот момент стал концом государства Буидов). Его преемники Али-Арслан (султан в 1063-1072 гг. ) и Мелик-шах (1055-1092, султан с 1072 г.; покровительствовал наукам и искусствам, провел реформу календаря; в годы его правления государство Сельджуков достигло наибольшего могущества; большое влияние на султана оказывал его везир Низам аль-Мульк , 1018-1092, везир с 1063 г., основатель ряда высших мусульманских школ – медресе, убит исмаилитом ) подчинили себе почти всю Малую Азию (в 1971 г. сельджуки одержали победу над Византией, и именно с этого периода Анатолию стали заселять тюркоязычные народы , образовавшие впоследствии основное население Османской империи и современной Турции) , в 1088 г. страны Закавказья (Армению, Грузию, Азербайджан ), в 1084 г. Сирию , а в 1089 г. Мавераннахр (караханиды, завладевшие Мавераннахром после разгрома саманидов, стали вассалами сельджуков ). После смерти Мелик-шаха в 1092 г. в государстве сельджуков началась длительная феодальная смута. При последнем сельджукском султане Санджаре (правил в 1118-1157 гг. ) произошел распад государства на отдельные султанаты (к 1200 г. сельджуки сохранили власть лишь в султанате Рум на западе Анатолии, который был завоеван к 1230 г. бывшими вассалами сельджуков хорезмшахами ). Мавераннахр вышел из-под власти сельджуков в 1141 г., а в 1153 г. в результате восстания тюрок-огузов из Балха был опустошен Хорасан (в Нишапуре было сожжено 8 ценных публичных библиотек).
Нишапур – один из главных городов Хорасана (бывшая столица сасанидских правителей 5 в.) и средневекового Ирана (наряду с Ширазом на юго-западе Ирана, Исфаханом в центре и Реем на севере), имевший население свыше 200 тыс. человек. Основан в середине 3 в. Шапуром I . В городе были ремесленные цеха и корпорации купцов, но управлялся он чиновничьей и духовной знатью. К середине 7 в., во время арабского завоевания, город пришел в упадок, но в 9-10 вв. пережил новый период расцвета. В 11 в. стал резиденцией сельджукского султана Тогрук-бека, а в 12 в. вновь вступил в полосу упадка. Близ города находится могила Омара Хайяма.
Из приведенных исторических фактов видно, что если первая половина жизни Хайяма (с 1048 г. до 1092 г., когда умер покровитель Хайяма Мелик-шах, а самому ученому стукнуло 44 года) сложилась в период укрепления могущества сельджуков и относительно спокойного существования Хорасана как их резиденции, то вторая половина жизни ученого (с 1092 г. по 1131 г.) пришлась на период раздоров и распада нового государства. Об этом времени своей жизни поэт писал: “Я небосводом брошен на чужбину; Что дал сперва, он отнял половину. И я из края в край на склоне лет Влачу, как цепи, горькую судьбину ”.
2 Биография Хайяма: математик, астроном, философ .
Омар Хайям родился и умер на своей родине, в Хорасане, в родном городе Нишапуре, который находился на важном перепутье дорог из Малой Азии и Ирана в Среднюю Азию, Афганистан и Северную Индию, а потому подвергался на протяжении столетий постоянным нашествиям чужеземных племен. Незадолго до рождения Омара власть в его стране в очередной раз переменилась - на смену афганским Газневидам (а до них были арабы и среднеазиатские Саманиды) пришли огузские племена тюрков-сельджуков, которые сильно разорили страну (историки, например, отмечали, что Шираз на юге Ирана был полностью разграблен и разрушен до такой степени, что оставался в развалинах до конца 12 века). В этом отношению Хорасану и Нишапуру еще повезло, поскольку сельджуки сделали их своей резиденцией.
Сведения о жизни Хайяма очень отрывочны и иногда окрашены сомнительными домыслами и легендами. Известно, что детство свое он провел не в Нишапуре, а за 750 км восточнее его, в Балхе (возможно, у родственников, и в более спокойном для учебы месте, чем Нишапур той поры). В 18 лет, т.е. в 1066 г., он потерял отца, вынужден был прервать учебу в медресе и стал самостоятельно зарабатывать на жизнь преподаванием, используя полученные в медресе богословские знания и плоды собственного неустанного самообразования. В области философии его духовным учителем стал среднеазиатский философ (приверженец Аристотеля), ученый, врач, поэт и музыкант Ибн-Сина (Авиценна, 980-1037 ), автор знаменитого пятитомного труда по медицине “Канон врачебной науки ” (даже незадолго до своей смерти Хайям, в который уже раз, внимательно перечитывал его философскую энциклопедию “Книга исцеления ”). В 1069 г. он оправился в Мавераннахр, в Бухару, столицу султаната караханидов (позже, с 1089 г., султанат стал вассалом сельджукского государства), по приглашению правителя Бухары Шамс-аль-Мулька , прослышавшего о способностях и разносторонних талантах молодого ученого-богослова. Через несколько лет Хайям получил доступ ко двору самого сельджукского султана Мелик –шаха. В период 1076-1092 гг. в распоряжение ученого была предоставлена обсерватория в Исфахане. Возможно, именно тогда у него родилось это четверостишие:” Как жутко звездной ночью! Сам не свой, Дрожишь, затерян в бездне мировой, А звезды в буйном головокруженье Несутся мимо, в вечность, по кривой… ”. Свои астрономические наблюдения Хайям использовал в процессе реформы старого персидского календаря и разработки нового календаря, очень точного даже по современным меркам. После смерти Мелик-шаха и его везиря Низам-аль-Мулька, которые постоянно помогали ученому, он лишился поддержки двора. Началась неустроенная полоса его жизни. Уже будучи в возрасте за 50 лет и пытаясь отвести от себя обвинения в безбожии, связанные с его философскими взглядами и критикой ряда мусульманских доктрин, он был вынужден совершить хадж в Мекку, откуда вернулся в 1103 г. Последние годы жизни Хайяма совпали с временем междоусобиц в государстве сельджуков, когда правителям стало уже не до ученых и до их науки.
Математические сочинения Хайяма дошли до наших дней и характеризуют мыслителя как выдающегося математика своего времени . В математическом труде “О доказательствах задач алгебры ” он дал изложение в общем виде оригинальных решений уравнений до 3-й степени включительно с использованием геометрического метода, основанного на нахождении пересечений двух конических сечений. Другой дошедший до нас трактат в 3 книгах называется “
Кто такой Омар Хайям знают многие, ведь творчество этого выдающегося таджикского и персидского поэта, философа-суфия, математика, астронома и астролога изучают даже в школе.
Где родился Омар Хайям?
Омар Хайям Гиясаддин Обу-ль-Фахт ибн Ибрахим появился на свет 18 мая 1048 года в городе Нишапура (северо-восточная часть Ирана) в семье палаточника.
Он был весьма одаренным ребенком и в возрасте 8 лет активно изучал математику, философию, астрономию, знал на память Коран. В 12 лет Омар поступает в медресе на обучение: курсы врачебного дела и мусульманского права закончены на отлично. Но с медициной Омар Хайям связывать свою жизнь не стал, его больше интересовала математика. Поэт вновь поступает в медресе и его возводят в чин наставника.
Он стал крупнейшим ученым своей эпохи и долго на одном месте не засиживался. Прожив в Самарканде 4 года, Омар Хайям переезжает в Бухару и работает в книгохранилище.
В 1074 году сельджукский султан Мелик-шах I приглаил его в Исфахан на должность духовного наставника. Также он руководил крупной обсерваторией при дворе, превратившись в астронома. Омар Хайям возглавлял группу ученых, которая занималась созданием нового календаря. Его официально приняли в 1079 году и назвали «Джалали». Он был более точным, чем григорианский и юлианский календари.
В 1092 году султан скончался, и в жизни Омара начались перемены: поэта обвинили в вольнодумстве и он вынужден был уехать из Исфахана.
Творчество Омара Хайяма
Настоящую мировую славу ему принесла поэзия. Он создавал четверостишия – рубаи. Они являются призывом к свободе личности, познанию земного счастья. Рубаи характеризуются гибкостью ритма, пафосом вольнодумства, глубиной философской мысли, четкостью, емкостью стиля, лаконичностью и образностью. Ему приписывают создание 66 четверостиший.
Кроме стихов, Омар Хайям писал математические трактаты. Самыми известными являются «О доказательстве задач алгебры и алмукабалы», «Комментарии к трудным постулатам книги Евклида».
Практически всех интересует вопрос, были ли дети у Омара Хайяма? Достоверно известно, что к него не было семьи и детей. Он всю жизнь посвятил литературной и научной деятельности.
Омар Хайям (1048-1131) является выдающимся математиком и астрономом. Именно он разработал методы решений квадратных и кубических уравнений, дал определение алгебре как науке, рассмотрел вопросы, касающиеся иррациональных чисел. В астрономии он разработал солнечный календарь. Тот был точнее юлианского календаря и лёг в основу иранского календаря, который по сей день используется в Иране и Афганистане.
Этот удивительный человек почитается на Востоке как мудрец. Родился он в семье торговца в городе Нишапуре (670 км к востоку от Тегерана). В 16 лет потерял родителей. Они умерли от эпидемии. Юноша получил квалификацию врача и уехал в Самарканд. В те времена это был один из крупнейших научных центров мира. По прошествию нескольких лет молодой Омар переехал в Бухару. В этом городе он прожил 10 лет и написал много серьёзных работ по математике.
Затем для Хайяма наступил очень плодотворный 18-летний период. Он был приглашён в город Исфахан (340 км к югу от Тегерана). В то время это была столица могущественного сельджукского султаната. Во главе державы стоял Мелик-шах. Его главный визирь Низам аль-Мульк лично порекомендовал владыке взять в своё окружение молодого и умного мужчину, и очень скоро Омар стал духовным наставником грозного султана и возглавил дворцовую обсерваторию.
Именно на эти годы пришлись основные работы по астрономии и математике. Но, как следует из жизненной практики, счастье и благополучие редко длятся долго. В 1092 года Мелик-шах умер. За месяц до этого был убит исмаилитами Низам аль-Мульк. Уже немолодой учёный остался без покровителей.
Султаном был провозглашён сын почившего повелителя Махмуд. Но мальчику было всего 5 лет, поэтому всю власть сосредоточила в своих руках его мать Туркан-хатун. Для неё астрономия и математика были пустым звуком. Омара Хайяма понизили до должности лечащего врача, а за работу в обсерватории стали платить ничтожное жалование.
В 1097 году служба учёного при дворе закончилась. Столица была перенесена в город Мерв, и обсерватория в Хорасане потеряла своё главенствующее значение. Вскоре она была закрыта, и учёный оказался не у дел. В преддверии старости его выгнали на улицу, не дав никакого пенсионного содержания.
О дальнейшем периоде жизни выдающегося мудреца Востока известно очень мало. Есть информация, что Омар стал вольнодумцем. Служители ислама даже приравняли его к вероотступникам. Чтобы хоть как-то оправдаться в их глазах, пожилой учёный совершил паломничество в Мекку.
Последние годы жизни почтенный старец прожил в Нишапуре. Лишь изредка он посещал Балху и Бухару. Жил на те деньги, которые зарабатывал преподавательской деятельностью в медресе. Он регулярно встречался с различными философами и учёными. Те сами искали встречи, чтобы вступить с ним в научные диспуты. У старца было несколько учеников. Что же касается семейной жизни, то Омар Хайям ни разу не женился и не имел детей. Всю свою жизнь этот удивительный человек посвятил науке.
Умер великий учёный 4 декабря 1131 года. Прожил он долгую и интересную жизнь, но быстро был забыт потомками. Вспомнили о нём лишь в XIX веке, благодаря английскому поэту Эдварду Фицджеральду (1801-1883). Тот стал переводить четверостишия, так называемые рубаи, знаменитого учёного.
Помимо математики и астрономии тот увлекался лирической поэзией. Одной из её форм и являются рубаи - четверостишия. Они широко распространены на Востоке.
В них было столько мудрости и юмора, что они мгновенно стали пользоваться огромной популярностью. В 1934 году поклонники творчества выдающегося учёного и поэта воздвигли ему обелиск. Поставили его в Нишапуре возле мечети памяти почтенного имама Махрука. Ниже приведены наиболее известные и интересные четверостишия. Перевод с персидского сделан русским поэтом и переводчиком Германом Борисовичем Плисецким.
Памятник Омару Хайяму
Стихи Омара Хайяма
Много лет размышлял я над жизнью земной,
Непонятного нет для меня под луной,
Мне известно, что мне ничего не известно, -
Вот последний секрет из постигнутых мной.
Я - школяр в этом лучшем из лучших миров,
Труд мой тяжек: учитель уж больно суров!
До седин я у жизни хожу в подмастерьях,
Всё ещё не зачислен в разряд мастеров…
Тот усердствует слишком, кричит: «Это - я!»
В кошельке золотишко бренчит: «Это - я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки -
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это - я!»
В колыбели - младенец, покойник - в гробу:
Вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна - и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Вень минуте текущей - будь счастлив теперь!
Знай, рождённый в рубашке любимец судьбы:
Твой шатёр подпирают гнилые столбы.
Если плотью душа, как палаткой, укрыта -
Берегись, ибо колья палатки слабы!
Те, что веруют слепо, - пути не найдут.
Тех, кто мыслит, - сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
«О невежды! Дорога не там и не тут!»
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глотать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Недостойно - стремиться к тарелке любой,
Словно жадная муха, рискуя собой.
Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет,
Чем подлец его будет кормить на убой!
Если труженик в поте лица своего
Добывающий хлеб, не стяжал ничего -
Почему он ничтожеству кланяться должен
Или даже тому, кто не хуже его?
Не одерживал смертный над небом побед.
Всех подряд пожирает земля-людоед.
Ты пока ещё цел? И бахвалишься этим?
Погоди: попадёшь муравьям на обед!
Всё, что видим мы, - видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей - не видна.
Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь -
И отправились, мудрые, спать, как и мы.
Тот, кто следует разуму, - доит быка,
Мудрость нынче убыточна наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока.
Если низменной похоти станешь рабом -
Будешь в старости пуст, как покинутый дом.
Оглянись на себя и подумай о том,
Кто ты есть, где ты есть и - куда же потом?
В этой тленной Вселенной в положенный срок
Превращаются в прах человек и цветок.
Кабы прах испарялся у нас из-под ног -
С неба лился б на землю кровавый поток!
Жизнь – пустыня, по ней мы бредём нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину -
Между тем он давно в небесах предрешён.
Так как собственной смерти отсрочить нельзя,
Так как свыше указана смертным стезя,
Так как вечные вещи не слепишь из воска -
То и плакать об этом не стоит, друзья!
Бренность мира узрев, горевать погоди!
Верь: недаром колотится сердце в груди.
Не горюй о минувшем: что было - то сплыло.
Не горюй о грядущем: туман впереди…
Нищим дервишем ставши - достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши - достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши - достигнешь высот.
Если гурия страстно целует в уста,
Если твой собеседник мудрее Христа,
Если краше небесной Зухры музыкантша -
Всё не в радость, коль совесть твоя не чиста!
Мы уйдём без следа - ни имён, ни примет.
Этот мир простоит ещё тысячи лет.
Нас и раньше тут не было - после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет.
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба -
Мне плевать на твою справедливость, Творец!
Неужели таков наш ничтожный удел:
Быть рабами своих вожделеющих тел?
Ведь ещё ни один из живущих на свете
Вожделений своих утолить не сумел!
Мы попали в сей мир, как в силок - воробей.
Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.
В эту круглую клетку, где нету дверей,
Мы попали с тобой не по воле своей.
Если все государства, вблизи и вдали,
Покорённые, будут валяться в пыли,
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел невелик: три аршина земли.
Шейх блудницу стыдил: «Ты, беспутная, пьёшь,
Всем желающим тело своё продаёшь!»
«Я, - сказала блудница, - и вправду такая.
Тот ли ты, за кого мне себя выдаёшь?»
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам, пришёл.
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр - я за новым пришёл!
Ты не верь измышленьям непьющих тихонь,
Будто пьяниц в аду ожидает огонь.
Если место в аду для влюблённых и пьяных -
Рай окажется завтра пустым, как ладонь!
В этом мире на каждом шагу - западня.
Я по собственной воле не прожил и дня.
Без меня в небесах принимают решенья,
А потом бунтарём называют меня!
Благородство и подлость, отвага и страх -
Всё с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже -
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Мир чреват одновременно благом и злом:
Всё, что строит, - немедля пускает на слом.
Будь бесстрашен, живи настоящей минутой,
Не пекись о грядущем, не плачь о былом.
Чем за общее счастье без толку страдать -
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Пей с достойным, который тебя не глупей,
Или пей с луноликой любимой своей.
Никому не рассказывай, сколько ты выпил.
Пей с умом. Пей с разбором. Умеренно пей.
«Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половинки души.
В этом мире не вырастет правды побег.
Справедливость не правила миром вовек.
Не считай, что изменишь течение жизни.
За подрубленный сук не держись, человек.
В этом мире враждебным не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга -
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткую, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
Ты при всех на меня накликаешь позор:
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласиться с твоими словами.
Но достоин ли ты выносить приговор?
Для достойного - нету достойных наград,
Я живот положить за достойного рад.
Хочешь знать, существуют ли адские муки?
Жить среди недостойных - вот истинный ад!
Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлёк
Из своих манускриптов?» Мудрейший изрёк:
«Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудрости книжной далёк!»
Ты, Всевышний, по-моему, жаден и стар.
Ты наносишь рабу за ударом удар.
Рай - награда безгрешным за их послушанье.
Дал бы что-нибудь мне не в награду, а в дар!
Миром правит насилие, злоба и месть.
Что ещё на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.
Опасайся плениться красавицей друг!
Красота и любовь - два источника мук,
Ибо это прекрасное царство невечно:
Поражает сердца - и уходит из рук.
О мудрец! Если Бог тебе дал напрокат
Музыкантшу, вино, ручеёк и закат -
Не выращивай в сердце безумных желаний.
Если всё это есть - ты безмерно богат!
Мы с тобою - добыча, а мир - западня.
Вечный Ловчий нас травит, к могиле гоня.
Сам во всём виноват, что случается в мире,
А в грехах обвиняет тебя и меня.
О мудрец! Если тот или этот дурак
Называет рассветом полуночный мрак,
Притворись дураком и не спорь с дураками,
Каждый, кто не дурак, - вольнодумец и враг!
Считай, что ты изменишь ход планет.
Считай, что этот свет - не этот свет.
Надейся, что желанного достигнешь.
Считай, что так. А нет - считай, что нет.
Хайям Omar Hayam
Карьера: Поэт
Рождение: Таджикистан, 18.5.1048 - 4.12
Омар Хайям - известный на весь мир персидский поэт, философ, математик, астроном, астролог. Родился 18 мая 1048 года.Омар Хайям наиболее известен своими четверостишиями "рубаи", изобретением календаря, а также классификацией кубических уравнений.
Омар Хайям родился в Хорасане, в древнем городе Нишапуре, в семье зажиточного ремесленника, быть может, старейшины цеха ткачей, изготовлявших ткани для шатров и палаток. Очевидно, ремесло его предков было почетным, потому как Хайям - псевдоним поэта - происходит от слова "хайма" (шатер, палатка).
Получив первоначальное образование в родном городе, Хайям переезжает обучаться в Балх. Для дальнейшего усовершенствования своих познаний в 70-х годах XI века Хайям поселяется в Самарканде - крупнейшем научном центре того времени.
Из всех наук молодого Хайяма сильнее всего увлекала математика. Славу ему принес не дошедший до нас трактат "Трудные вопросы математики" и последовавший за ним - "Объяснения трудного в заключениях Эвклида". Вскоре Хайям переезжает в Бухару по приглашению правителя, принца из рода Караханидов. Там он принят был с большими почестями. Правитель Бухары, беседуя с Хайямом, "сажал его с собой рядом на престол в знак наивысшего уважения".
К этому времени быстро выросла и утвердилась огромная империя Великих сельджуков-выходцев из кочевого туркменского племени Огузов. В 1055 г. сельджукский султан Тогрул-бек завоевал Багдад и объявил себя духовным главою всех мусульман.
Халиф решительно лишился всякую политическая элита, что имело большое благотворное воздействие на культурное формирование народов, населявших обширные страны Ближнего Востока.
При султане Малик-шахе империя Великих сельджуков простиралась от границ Китая до Средиземного моря, от Индии до Византии. Главою нового государства стал именитый Низам-ул-мульк, образованнейший мужчина своего века, обладавший большим государственным талантом. При нем расцвели индустрия и торговлишка. Он покровительствовал наукам, учреждал в больших городах учебные заведения-медресе и воссоздал Багдадскую академию "Низамийе".
По его приглашению Омар Хайям переселяется в столицу нового государства Исфахан и становится почетным приближенным султана.
Легенда говорит, что Низам-уд-мульк предложил Хайяму править городом Нишапуром и всей прилегающей областью. Хайям ответил: "Не хочу править людьми, приказывать и запрещать, а хочу весь свой интеллект посвятить науке на пользу людям!"
К этому времени Хайям известен как величайший астроном своего века. Ему поручено сооружение крупнейшей в мире обсерватории. В результате его многолетних наблюдений за звездным небом, им была совершена реорганизация календаря за пятьсот лет до перестройки папы Григория XIII.
Когда создавал Хайям свои четверостишия? Очевидно, в течение всей жизни, до глубокой старости. Он ни при каких обстоятельствах не писал хвалебных од правителям, ни при каких обстоятельствах не был придворным льстецом, ожидающим милостей и подачек. Мы представляем себе его человеком гордым и независимым, исполненным достоинства.
Его четверостишия - рубай - пробились, как родники, из глубин народного творчества. Каждое четверостишие Хайяма - это маленькая поэма. Хайям выгранил форму четверостишия, как дорогой булыжник, утвердил внутренние законы рубай, и в этой области нет ему равных.
О Хайяме - ученом, философе - сказано немало. До нас дошло восемь его ученых трудов - математических, астрономических, философских и медицинских. Это в отдалении не все его наследие. Многое или погибло, или ещё не найдено. В одном четверостишии он говорит:
"Тайны мира, что я заключил в сокровенной тетради,
От людей утаил я, своей безопасности ради".
Эта сокровенная тетрадка Хайяма приоткрывается нам в его великолепных четверостишиях, где он, с необыкновенной силой, сильно и полно высказывает то, чего не мог проронить в своих научных трудах из-за суровых условий своего времени, из-за тяготевшего над ним гнета религии. Как язвительно издевается он в своих стихах над показной святостью, над установлениями шариата, которые он считает бессмысленными, над всем, - что гнетет и давит душу живую. Он отрицает наличие ада и рая, отрицает загробную существование, смеется над постами и молитвами, что было величайшим кощунством в глазах официальных ревнителей ислама.
Восемнадцатилетний отрезок времени жизни Хайяма в Исфахане был самым счастливым и творчески плодотворным временем его жизни под защитой могущественных покровителей.
В 1092 году заговорщиками был убит Низам-ул-мульк. Через месяц в расцвете сил умер Малик-шах. Началась ожесточенная схватка за верх. Империя стала разваливаться на отдельные феодальные государства. Средства на обсерваторию перестали освобождать. Положение Хайяма становилось опасным. Его враги и гонители подняли головы. Историк пишет: "Чтобы сберечь глаза, уши и голову, шейх Омар Хайям предпринял хадж (паломничество в Мекку)". Путешествие к святым местам в ту эпоху длилось другой раз годами... Возвратясь из хаджа, Омар Хайям поселился в Багдаде, где стал как бы профессором в академии Низамийе. Нрав его изменился. Он стал суровым, замкнутым и "захлопнул ворота своего дома перед прежними друзьями и единомышленниками". Прошли годы, в стране установился сравнительный строй. К власти пришел отпрыск Низам-ул-мулька, стремившийся продолжать политику своего отца. Овеянный славою, большой ученый Омар Хайям вернулся в близкий Нишапур. Ему к тому времени было, явственно, больше 70 лет. Последние годы жизни он провел на родине, в благословенном Хорасане, окруженный почетом и уважением лучших людей своего времени. Его гонители не осмеливались расправиться с ним.
Четверостишия Хайяма полны глубоких философских раздумий. Он скорбит над неустроенностью человеческих судеб, над обреченностью жизни человеческой. Эти четверостишия, явно, родились в годы его скитаний, когда он стал мишенью издевательств и преследований людей низких и лицемерных, которых он так завсегда ненавидел.
Великий гуманист и жизнелюбец Хайям утверждает бытие, прославляет красоту и духовное величие человека. Глубинный толк его поэтических образов не дает нам поводов для мистического, суфийского их истолкования, но и за каждой реалистической картиной, будь то гончарная мастерская, или черепок кувшина, бывший когда-то черепом шаха прячется основательный и бесценный символ: он воспевает возлюбленную, и хотя она смертна, как все люди, она становится божеством, для которого он отрекается от рая. Он прославляет пир, но это пир высоких мыслей и благородных чувств - пир Платона. Чаша вина - это волшебная чаша Джамшида, чаша человеческого разума, объемлющего весь мир. Сборище пьяных гуляк оказывается куда ни кинь избранных мудрецов.
В некоторых четверостишиях возникают пейзажи, изумительные по чистоте и прозрачности красок. Хайям, настолько навалом сказавший о кувшине, чаше и вине, не был ни пьяницей, ни гулякой. Великому мудрецу, ученому, трудившемуся весь свой длительный столетний период до последнего часа, еле-еле ли могло прийти в голову предаваться разгулу.
"Ад и рай - в небесах", - говорят ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Чтоб очутиться судьбе, глушить полезно ропот,
Чтоб людям попасть, полезен льстивый шепоток,
Пытался я лукавить и хитрить,
Но всяческий раз фатум мой посрамляла навык.
Я знаю тот самый наружность напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколь громких слов!
Они - рабы имен. Составь себе только имя,
И ползать пред тобой всякий из них готов.
Так же читайте биографии известных людей:
Омар Шариф Omar Sharif
Омар Шариф - известный голливудский актер египетского происхождения. Родился 10 апреля 1932 года.Омар Шариф начал сниматься в кино в 1954 году. На..
Омар Караме Omar Karami
По образованию юрист, учился в Американском университете Бейрута, имеет степень магистра по бизнесу и менеджменту Каирского университета (1960). В..
Омар Аль-Башир Omar Al-Bashir
Президент Судана. Пришёл к власти в результате военного переворота 1989.
Омар Омаров Omar Omarov
Омар Омаров - ректор Дагестанского государственного университета. Родился 26 октября 1938 года.Омар Омаров доктор физико-математических наук,..