Золотой век российской благотворительности. Золотой век российской благотворительности - файл n1.doc. Особый вклад купечества в развитие меценатства

Введение…………………………………………………………………………..3

Глава 1. Становление и развитие российской благотворительности в эпоху Екатерины 2……………………………………………………………………..5

1.1. Социальная политика государства при Екатерине 2. .…………………5

1.2. Масштабы и значение реформ Екатерины 2 в области благотворительности …………………………………………………………..10

Глава 2. Основные источники благотворительной деятельности в России во второй половине 18 века.………………………………………………………14

2.1. Роль церкви в благотворительности……………………………………..14

2.2. Вклад в благотворительность российских филантропов и меценатов в период абсолютизма…………………………………………………………….19

Заключение..…………………………………………………………………….25

Список использованных источников………………………………………….28

Введение
Из всех женщин, царствовавших в России в ХVIII веке, только Екатерина II правила самостоятельно, вникая во все дела внутренней и внешней политики. Свои главные задачи она видела в укреплении самодержавия, реорганизации государственного аппарата с целью его усиления, в упрочении международного положения России. В значительной степени ей это удалось, и время её правления - одна из блестящих страниц русской истории.

Правление Екатерины II продолжалось более трех с половиной десятилетий (1762–1796). Оно наполнено многими событиями во внутренних и внешних делах, осуществлением замыслов, продолжавших то, что делалось при Петре Великом. «Петру Первому – Екатерина Вторая» – такие слова выбиты на постаменте знаменитого памятника первому императору России работы Э. Фальконе. Екатерина II, деятельная и неординарная правительница, имела право на подобное сопоставление. Достижения и победы времени ее царствования носят во многом отпечаток ее личного участия, направляющего внимания. Натура талантливая, образованная, литературно одаренная, она умела многое – и управлять огромной империей, к чему страстно стремилась со времени прибытия в Россию, и ладить с людьми, и, что очень важно, приближать к себе людей талантливых, одаренных, поручать им важные дела в соответствии с их способностями .

В период своего правления Екатерина 2 уделяло особое внимание развитию системы благотворительности в России.

Именно в этот период в истории России появляются совершенно новые подходы к общественному призре­нию, создаются органы управления этой сферой социаль­ной политики, сосредотачивается внимание преимущественно на благотворящих учреждениях закрытого типа, открываются пути к рождению общественных организаций, существенно расширяется сеть заведений и категорий призреваемых. Рассмотрим этот период нашей истории более внимательно.

Актуальность исследования состоит в том, что в настоящее время пред нашим обществом особенно остро стоят проблемы социальной помощи. В результате происходящих социально-экономических и политических перемен, в нашей жизни появились такие явления, как безработица, профессиональная и жизненная неустроенность многих слоев населения. Страна сейчас находится в полной растерянности, нерешительности, и подчас, в бездействии.

Цель исследования : рассмотреть теоретические основы благотворительной деятельности в России в 18 веке.

Объектом исследования является социальная политика государства в области благотворительности в 18 веке.

Предметом исследования является благотворительная деятельность в России в 18 веке.

Задачи исследования:

1. 
   Рассмотреть становление и развитие российской государственной благотворительности в эпоху Екатерины
2. 
   Рассмотреть основные источники благотворительной деятельности в России во второй половине 18 века

Методы исследования : анализ научной литературы; сравнительно-сопоставительный анализ.

Структура курсовой работы: работа состоит из введения, двух параграфов, заключения, списка использованной литературы.
Глава 1. Становление и развитие российской благотворительности в эпоху Екатерины 2

1. 
   Социальная политика государства при Екатерине 2

С восхождением на престол Екатерины II начинается вторая попытка на протяжении XVIII века изменить социально-экономическую структуру страны. Движимая идеями французских просветителей, "коронованный философ" в первые годы правления предприняла ряд конкретных мероприятий по организации благотворительных учреждений нового типа. По ее поруче­нию над этим работал один из самых образованных людей тогдашней России Иван Иванович Бецкой (1704-1795). По­бочный сын генерал-фельдмаршала И. Ю. Трубецкого, он получил "преизрядное учение" в Копенгагене, Париже, посещал "светские салоны, свел знакомство с энциклопедистами и пу­тем бесед и чтений усвоил себе модные идеи". В России Бецкой серьезно занялся проблемой воспитания. Указом 3 марта 1763 года его назначили директором Академии ху­дожеств, при которой он устроил воспитательное училище, а в сентябре по его предложению и плану решено было открыть в Москве Воспитательный дом "для младенцев, лишенных ро­дительской ласки", подкидышей. В 1770 году такой же дом был открыт в Петербурге. Основные идеи И. И. Бецкого на­шли отражение в его докладе "Генеральное учреждение о воспитании юношества обоего пола" (1764), уставах воспита­тельных домов и шляхетского корпуса. Его педагогическая система базировалась на воззрении Локка, Руссо, Гельвеция, была достаточно эклектична и утопична. Вместе с импера­трицей Бецкой замыслил "создать новую породу людей" .

Сначала, по его замыслу, нужно сформировать первое поколение "новых отцов и матерей", способное воспитывать себе подобных, "следуя из рода в род, в будущие века". "Но воспитание не может достигнуть своей цели, если первые воспитываемые поколения не будут совершенно изолированы от смежных с ними старших, погрязших в невежестве, ру­тине и пороках", – утверждал поддерживаемый Екатери­ной II И.И. Бецкой. Он говорил о необходимости создания между старым и новым поколениями искусственной прегра­ды, чтобы первое, "зверообразное и неистовое в словах и поступках", не могло влиять на второе. Такую "преграду" он видел в закрытых учебных заведениях (интерна­тах), где под руководством русских (а не иностранных) нас­тавников "дети и юноши выдерживались бы до тех пор, пока не окрепнет их сердце и не созреет ум, т.е. до 18-20 лет".

Вот одним из таких закрытых учреждений и должен был стать Воспитательный дом, в который принимались подкиды­ши, дети, рожденные вне брака, "законные дети, оставляемые родителями по бедности". Вскармливание и воспитание мла­денцев должно было осуществляться в стенах Воспитатель­ного дома, "дабы путем надлежащего воздействия образовать из безродных и бесприютных детей полезных государству "третьего чина" и нового рода людей. Питомцы дома полу­чали значительные привилегии: они и их дети и внуки оста­вались вольными и не подлежали закабалению; имели право покупать дома, лавки, устраивать фабрики и заводы, всту­пать в купечество, заниматься промыслами и распоряжаться своим имуществом.

Любопытно решался вопрос о финансировании воспита­тельных домов. Государство средств не выдавало, дома долж­ны были существовать на "доброхотные подаяния" благотво­рителей, получавших за это разные привилегии. В их пользу шли налоги на импортные игральные карты, 25 % доходов от театров, общественных балов и всяких азартных игр на деньги. Позже при Воспитательных домах было открыты ссудные и сохранные казны, которые приносили значительный до­ход. Дома были автономными учреждениями, имели свою юрисдикцию, освобождались от пошлин, могли покупать и продавать землю, дома, деревни, без бюрократической воло­киты "заводить" заводы, фабрики, мастерские, устраивать лотереи.

При воспитательных домах функционировали госпитали для бедных рожениц с анонимным отделением, где у женщин не требовали документов и даже позволяли рожать в масках. Для работы с ними были учреждены должности повивальных бабок, а позже при Петербургском родильном госпитале от­крылось училище для подготовки акушерок .

По идее И.И. Бецкого в Петербурге было основано Воспитательное общество благородных девиц (1764 г.), а че­рез год в стенах Новодевичьего монастыря в столице откры­лось первое в России училище для девушек благородного происхождения и мещанского звания, которые обучались на разных отделениях. Это закрытое учреждение тоже готовило "новую породу людей": девочки-дворянки изучали широкий по тем временам круг общеобразовательных предметов – ар­хеологию и геральдику, этикет и рисование, музыку и танцы, шитье, вязание и домоводство; мещанки имели менее интел­лектуальную программу, главное внимание обращалось на рукоделие, стряпню, уборку (им предстояло в будущем стать матерями, хозяйками дома, экономками). Открытием Смоль­ного института Екатерина положила начало женскому обра­зованию в стране. На казенные деньги в институте получали воспитание девочки из бедных семей, сироты, прошедшие баллотировку (отбор) на местах. И. И. Бецкой был главным попечителем и руководителем училища.

В 1765 году Бецкой стал шефом шляхетского кадетского корпуса , для которого составил устав в соответствии со своей педагогической программой. А в 1773 году по его плану на средства Прокопия Демидова в Москве было учреждено вос­питательное Коммерческое училище для купеческих детей. В конце концов Екатерина II отдала Бецкому руководство всеми учебными и воспитательными учреждениями, богато одарив. Большую часть состояния он отдал на нужды своего детища – закрытых воспитательных заведений. В 1778 году Сенат вручил И. И. Бецкому – выбитую в его честь большую золотую медаль надписью "За любовь к Отечеству". К концу жизни Екатерина стала ревниво относиться к популярности своего верноподданного (Бецкой присвояет себе к славе государской), отдалив его от себя. Но его идеи еще долго тревожили умы соотечественников.

В конце XVIII века государство продолжало заботиться о "пристройстве безумных", об открытии новых богаделен. Ека­терина обратила внимание и на такое серьезное социальное явление, как проституция. Продолжая начатое еще в XVII преследование "непотребства" и наказывая "за содер­жание домов разврата", она в то же время попыталась поста­вить проституцию под надзор полиции: в Петербурге спе­циальные районы отводились "для вольных (публичных) домов".

В 1765 году не без личного участия Екатерины II в России возникла первая научная общественная органи­зация – Вольное экономическое общество (ВЭО). Его задачей было способствование развитию в стране сельского хо­зяйства, внедрение в русскую деревню научных и техниче­ских достижений. Филантропическая деятельность ВЭО зак­лючалась в открытии сельскохозяйственных школ и училищ, опытных хуторов, помощи крестьянам в освоении агротехни­ки, распространении новых культур, орудий труда, в селек­ционной работе. Члены ВЭО устраивали показательные выс­тавки, организовывали конкурсы на лучшие проекты устрой­ства крестьянской жизни, издавали дешевые книги для кре­стьян и их детей, в том числе художественную литературу. ВЭО обследовало крестьянские дворы, выясняя нужды сель­ских жителей, оказывало материальную помощь селянам, особенно в голодные и засушливые годы. Вольное экономиче­ское общество оказалось самым долговечным – закрыли его уже в 1918 году.

Все перечисленные мероприятия екатерининской эпохи были как бы подготовкой к созданию государственной системы благотворительности со своим управленческим аппаратом, финансами, формами и методами работы. Проведенная в 1775 году административная реформа впрямую коснулась социальной сферы, как и последовавшая за ней в 1782 году городская реформа. В 1785 году "жалованные грамоты" дворянству и городам, закрепившие и завершившие сословное деление населения России, значительно расширили распорядительные и исполнительные функции местного дворянского и городского самоуправления. "Учреждением о губерниях" среди прочих были созданы административно-полицейские органы: губернское правление с губернатором во главе и совершенно новое для России и по названию, и по назначению учреждение – приказ общественного призрения .

По замыслу реформаторов, созданные в каждой губернии приказы возглавлялись губернатором, в них входили заседа­тели от губернских сословных судов. Управляли они местными школами, медицинскими и благотворительными учреждениями (богадельнями, сиротскими и воспитательными дома­ми, больницами, госпиталями). Их попечению подлежали "подкинутые младенцы", "лица, неспособные к продолжению военной службы", их семьи и семьи военнослужащих, сиро­ты, раненые, дряхлые и увечные, заслуженные гражданские чиновники и другие . Приказы общественного призрения заве­довали и учреждениями тюремного типа – "работными" и "смирительными домами". Работные дома предназначались для тех, кто праздно шатается или занимается нищенским про­мыслом. В смирительные дома отправляли крепостных, про­винившихся перед хозяином, дозволялось принимать туда детей за "неповиновение" перед родителями. В этих заведе­ниях царил тяжкий полутюремный режим с жестокими телес­ными наказаниями для "ленивцев обоего пола".

Новыми для того времени были принципы, на которых строилась работа приказов: относительная самостоятельность местных благотворительных учреждений, привлечение к уп­равлению ими местного населения, финансирование за счет государственных средств и из местных источников. Доходы приказов складывались на основе неприкосновенного фонда (начало ему положила сумма в 15 тысяч рублей, полученная каждым приказом от правительства при открытии) из про­центов на недвижимость, пособий от города и казны, пенных и штрафных денег, хозяйственных (от работных домов, фаб­рик и др.) и случайных поступлений (частные пожертвования и др.). За 50 лет существования приказы общественного при­зрения, участвуя в кредитных и других финансовых опера­циях, превратились в богатые своеобразные банки – их ка­питал вырос до 25 миллионов рублей.

Одновременно с приказами в 1775 году при каждом горо­довом магистрате были созданы сохранившиеся до 1917 года сиротские суды – сословные органы, ведавшие опекун­скими делами "купеческих и мещанских вдов и малолетних сирот" (с 1818 г. – личных дворян, если они не имели зе­мельной собственности). Суды следили за состоянием опеки, разбирали жалобы на опекунов. Существовала также дво­рянская опека.

Кроме приказов общественного призрения, о нуждающих­ся заботились полицейские органы и чины . Они препровождали в работные и смирительные дома "праздно­шатающихся", вместе с другими ведомствами открывали Тollhaus (дома для умалишенных) – в 1779 году в Петер­бурге "ввиду скопления душевнобольных в столице", в 1785 году – в Москве, в 1786 году – в Новгороде. В 1852 году приказы общественного призрения содержали 50 домов и больниц для умалишенных на 2554 койки. .
1.2. Масштабы и значение реформ Екатерины 2 в области благотворительности
Екатерининский период в истории России обогатил страну новыми подходами к общественному призре­нию, вызвал к жизни органы управления этой сферой социаль­ной политики, сосредоточил внимание преимущественно на благотворящих учреждениях закрытого типа, открыл путь к рождению общественных организаций, существенно расширил сеть заведений и категорий призреваемых. Но, к сожалению, плоды этих нововведений оказались горькими. Приказы об­щественного призрения, просуществовавшие до земской ре­формы 1864 года (в неземских губерниях – до 1917 г.), по­стоянно подвергались критике общественности за бюрократизм, лихоимство, формализм, за то, что не удовлетворяли и малой доли нуждающихся", что "казенных средств на при­зрение оказалось недостаточно". Вся система общественного призрения страдала от недостатка служащих, особенно, прак­тических работников, которых никто профессионально не го­товил.

Утопичность замысла Бецкого проявилась уже в первые годы существования созданных им воспитательных заведений. Призванные готовить "новую породу людей третьего чина", воспитательные дома с момента их открытия стали популяр­ными, в них поступали младенцы в количествах, превышавших возможности имевшихся помещений. Специалисты отме­чали: "Скопление большего числа детей в палатах, отсутст­вие достаточного количества кормилиц, неопытность врачей и воспитателей, прием детей часто больных и даже умираю­щих – все это повлекло за собой ужасающую смертность питомцев". В Московском доме из 523 детей, принятых на воспитание в 1764 году, умерли 424 (81,1 %), в 1765 году из 793 – 597 (75,3 %), в 1766 году из 742 – 494 (66,6 %), в 1767 году из 1,089 – 1073 (98,5 %).

Такая картина не могла не вызвать тревоги и соответст­вующих действий правительства. Лучшим выходом признали передачу детей на вскармливание и воспитание в крестьян­ские семьи, которым за это платили. Смертность в Москов­ском воспитательном доме сразу снизилась в 2-3 раза и уже никогда не достигала уровня первых лет его существования (в 1768 г. – 61,7 %, в 1769 – 39,1 %, в 1770 – 24,6 %), зато увеличивалась смертность детей в деревне: умирали и питомцы воспитательных домов и младенцы кормилиц (от заносимых болезней и уменьшения питания). Проблема спасения ново­рожденных подкидышей оставалась актуальной до конца XIX века, когда смертность среди них достигла 50 %.

Не оправдали надежд устроителей и учебные заведения для девочек дворянского и, мещанского звания. Малышек с пятилетнего возраста отрывали от семей на 15 лет обу­чения, взяв с родителей или родственников подписку о том, что те не заберут детей до окончания училища. В закрытом для посетителей училище царили полувоенная казарменная дисциплина, телесные наказания, предоставлялся не слиш­ком сытный стол, в классах и спальнях было холодно, пан­сионерки часто простужались, нередко страдали нервными заболеваниями. Классные дамы и воспитательницы не всегда соответствовали своему назначению и остались в воспоминаниях бывших смолянок воплощением зла и ненависти к детям. Не лучше жилось мальчикам в Коммерческом училище – те же условия приема, те же муштра и скученность в классных в спальных помещениях, то же отсутствие детства и присущих ему радостей.

При Екатерине II было положено начало организации, " открытого общественного призрения ", т.е. "вне закрытых благотворительных заведений". Указ 1781 – года обязал столичный городской магистрат назначить "городового маклера", который должен был раз в неделю вскрывать кружки приказа общественного призрения с доброхотными подаяниями и раздавать деньги "бедным, не могущим приобретать работою свое пропитание". Как и Петр I, в законодательных актах 1797 года об уделах, императрица возлагала на сельские и городские общины и приходы обязанность "прокармливать своих бедных, не допуская их до нищеты". Наблюдение за выполнением закона и призрение "вне заведений" осуществляли полицейские чины: земские капитаны (1775 г.), городничие (1781 г.), частные приставы (1782 г.). Ответственность общин за призрение бедных подтвердили законы 1801 и 1809 годов. Последний предусматривал содержание повторно задержанных за нищенство на средства при­казов общественного призрения, а издержки относил на счет виновных в "не смотрении и не призрении". В 1838 году, при Николае I, были организованы Петербургский и Московский комитеты "по разбору и призрению просящих милостыню" . В развитие предшествовавших мер и методов борьбы с нищенским промыслом, "Положение" о комитетах предусматривало определение злостных попрошаек в работные дома, а "нуждающимся, добровольно явившимся за помощью", оказание содействия в их нуждах. Для этого комитеты, состоявшие из 10 членов, штата сотрудников и агентов, должны были "входить в тщательное рассмотрение случаев необходимой помощи и предотвращения нищеты". Но в тот период, как отмечали современники и практические работники социальной сферы конца XIX века, система открытого призрения равно и закрытого, "дала очень незначительные ре­зультаты". Тем не менее, идеи, рожденные в екатерининскую эпоху, поддержанные в первой четверти Александром I, пережившие мрачную пору николаевской реакции, заложили серьезную основу для развития государственной и общественной система российского призрения, дорогу которому открыли реформы 60-70-х годов прошлого столетия.

Константин Ковалев-Случевский

Благотворительность и благотворение в истории России

Современного человека трудно удивить нравоучительными цитатами или проповедями. Любой скажет, что «благотворительность» – это некоторая помощь другим, которая может выражаться в действии или денежном выражении. Однако у этого понятия есть более древние и глубокие корни, позволяющие сказать, что современный человек уже давно плохо разбирается в его настоящей сути.

«Благое творение», что это?

Мы часто произносим слова, не задумываясь - что за ними стоит. Современного человека трудно удивить нравоучительными цитатами или проповедями. Любой скажет, что «благотворительность» - это некоторая помощь другим, которая может выражаться в действии или денежном выражении. Однако у этого понятия есть более древние и глубокие корни, позволяющие сказать, что современный человек уже давно плохо разбирается в его настоящей сути.

Итак, обратимся к словарям, которые помогут нам определить, что же такое благотворительность.

В этимологическом словаре русского языка Макса Фасмера читаем о слове «благо», которое заимствовано из древнерусского «бологъ» (вот откуда название села Бологое - что означает - Благое) и попало в церковно-славянский язык. Добавим к нему слово «творение» и получим искомое: благотворение. Однако данное слово появилось в обиходе России по некоторым мнениям лишь в XVIII веке , но мы предполагаем, что значительно ранее - в XIV столетии, о чем мы поговорим далее. С IX столетия на Руси употребляли слово «милосердие», которое не случайно отличается от «благотворительности». Важно другое, что еще в Древней Греции было сформулировано понятие «благородный» (εὑγενής), т. е. человек - рожденный для творения блага!

А вы - благородный человек?

Что ж, продолжим, не дожидаясь ответа, над которым стоит подумать.

В словаре Даля находим такое определение: «Благотворительность - свойство, качество благотворящего. Благотворитель - склонный к благотворению, благодетель, благоподатель. Обычно разумеют: готовый делать добро, помогать бедным». И еще Даль добавляет: «О [благотворительном] учреждении, заведении: устроенный для призрения дряхлых, увечных, хворых, неимущих или для попечения о них» . Далю вторит словарь Брокгауза и Эфрона, где говорится, что благотворительность - это милостыня, общественное призрение (социальная защита нуждающихся), которыми должно быть озабочено государство, использующее пожертвования от людей.

Кажется мы начинаем понимать, что благотворительность - это не просто помощь какому-то ближнему, но скорее всего попечение о совершенно посторонних людях, явно нуждающихся в чьей-то поддержке.

Нельзя пройти мимо определений более сдержанных или отрицающих естественную необходимость помощи. Так, словарь Ушакова ограничивается объяснением: «оказание материальной помощи бедным». У Ожегова читаем о благотворительности: «действия, безвозмездные и направленные на общественную пользу или на оказание материальной помощи неимущим» (ранее в словаре попадалось определение: «в буржуазном обществе оказание частными лицами помощи бедным»). В советских словарях, типа БСЭ, слова «благотворительность» вообще не было. Таким образом, считалось, что в стране социализма ее не существует и само понятие советским людям не нужно, ибо «нуждающихся» вообще нет. Появилось оно в словаре лишь в конце 1980-х.

Для более точного и полного определения «благотворительности» необходимо сказать следующее. В истории и даже в наши дни деятельность для оказания помощи имеет разную направленность и мотивацию. Можно разделить ее на:

1. филантропическую или меценатскую (поддержка талантов, финансирование одаренных деятелей науки и культуры),
2. собственно благотворительную (постоянная помощь немощным, больным, нуждающимся, обремененным)
3. милосердие (оказание помощи раненым воинам и населению в периоды войн или стихийных бедствий).

В совокупности это всё в полноте и обозначается одним словом - благотворительность. Исходя из этого, заглянем в мир истории России, чтобы осознать, как понимали благотворительность великие люди нашего прошлого, как, когда и почему милосердие стало одной из главных составных частей жизни полноценного гражданина нашей страны.

От князя Владимира до нашествия монголов

Существует множество публикаций, в которых мы читаем о коллективной, общинной жизни древних славян, которые помогали друг другу в трудные минуты. Однако все эти свидетельства, даже если они и прекрасны по сути, не имеют письменного подтверждения. Впервые мы узнаем из источников о милостивом служении после и в связи с проникновением христианства на Русь.

«Повесть временных лет» говорит о том, что жители стали милостивы, потому что Бог - милостив! Это важнейшее утверждение изменило сознание людей. Евангельская проповедь привнесла совершенно другое миросозерцание, связанное не только с личным спасением, но и возможностью такого спасения через помощь в спасении ближнего. Ведь, как говорилось в «Поучении Владимира Мономаха», даже сам «человеколюбец Бог милостив и премилостив».

Читаем в «Повести временных лет»: «В год 6463 (955). Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. Был тогда цесарь Константин... И крестил ее цесарь с патриархом... И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму»... И дал ей наставления о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне , и о соблюдении чистоты телесной» . Как мы говорили, слова «благотворительность» тогда еще не было, а употреблялось понятие «милостыня» или «милость».

Там же, в связи с Ольгой находим ссылку на слова царя Соломона: «О хороших женах сказал он так: «Милости ее превозносят дети ее и ублажают ее; муж хвалит ее. Благословенна разумная жена, ибо хвалит она страх Божий»… И вкусила она [Ольга], что благо - трудиться... Руки свои протягивает бедному, плод подает нищему».

С не меньшей ревностью, познав христианство, обратился к благому творению и князь Владимир: «Услышал он однажды Евангелие: «Блаженны милостивые , ибо те помилованы будут»; и еще: «Продайте именья ваши и раздайте нищим»; и еще: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль истребляет и воры подкапывают, но собирайте себе сокровища на небе, где моль не истребляет, ни воры не крадут»; и слова Давида: «Благословен человек, который милует и взаймы дает». Слышал он и слова Соломона: «Дающий нищему дает взаймы Богу». Слышав все это, повелел он всякому нищему и убогому приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что «немощные и больные не могут дойти до двора моего», приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: «Где больной, нищий или кто не может ходить?» И раздавали тем все необходимое. И такое делал он для людей своих...»

Невероятно важный вывод делается в «Повести временных лет» в месте, где повествуется о кончине св. князя Владимира: «Умер в исповедании, следуя добру, покаянием рассыпал грехи свои и милостынями , что всего лучше. «Милостыни ведь хочу, а не жертвы». Милостыня всего лучше и выше, возносит до самого неба перед Богом. Как ангел Корнилию сказал: «Молитвы твои и милостыня твоя останутся в памяти перед Богом».

Милостивое отношение к подданным стало частью повседневной жизни правителей Руси X-XII веков. Достаточно лишь проследить краткую хронологию из «Повести временных лет», которая говорит сама за себя:

«В год 6544 (1036). Мстислав [сын князя Владимира] вышел на охоту, разболелся и умер... Был же Мстислав могуч телом, красив лицом, с большими очами, храбр на ратях, милостив ...»

«В год 6574 (1066). Когда Ростислав княжил в Тмуторокани... Был Ростислав доблестным воином, прекрасно сложен и красив лицом и милостив к убогим».

«В год 6586 (1078). Убит был Глеб, сын Святослава, в Заволочье. Был же Глеб милостив к убогим и любил странников, радел о церквах, горячо веровал, был кроток...»

«В год 6611 (1103). Русские же князья и воины все молились Богу и обеты давали Богу и Пречистой Матери Его, кто кутьей, кто милостынею убогим, другие же пожертвованиями в монастыри».

«В год 6621 (1113). Княгиня же его [Святополка] много богатства раздала монастырям и попам, и убогим, так что дивились все люди, ибо такой милости никто не может сотворить».

«В год 6623 (1115). Собрались братья, русские князья, Владимир, именуемый Мономахом, сын Всеволодов, и Давыд Святославич, и Олег, брат его, и решили перенести мощи Бориса и Глеба, ибо возвели им церковь каменную... И, отпев им обедню, все обедали у Олега... и кормили нищих и странников в течение трех дней».

Духовные лица православной Руси так же представляли образец милосердия и объясняли пастве - что это такое.

«В год 6597 (1089). В том же году преставился Иоанн митрополит. Был же тот Иоанн сведущ в книгах и в учении, милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и нищему, смиренен же умом и кроток, молчалив, речист же, когда от святых книг утешал печальных; такого не было прежде на Руси, и после него не будет такого».

«В год 6598 (1090). Поучал он [прп. Феодосий Печерский] их о милостыне убогим, и о царствии небесном, которое заслужат праведники».

В другом своем сочинении - «Поучении и молитве» - преподобный Феодосий Печерский впервые употребляет слово «благодеяние», призывая «воздать Богу хвалу за все его благодеяния к нам». И в этом произведении мы находим также важнейший вывод всей истории Древней Руси, который был сделан Феодосием и является ключевым для всякого православного человека и сегодня: «Милостыней же милуй всякого, не своей только веры, но и чужого. Когда видишь нагого или голодного, страждущего от зимней стужи или какой беды, будь он жидовин или сарацын, болгарин или еретик, латынин или язычник, - всякого, как можешь, помилуй и от беды избавь, и не останешься без Божьего воздаяния» .

В этом контексте весьма интересным предстает перед нами известное сочинение XI века митрополита Илариона «Слово о законе и благодати», где святитель подробно изъясняет суть милосердного служения, обращаясь к князю. «Ко всему тому, - пишет митрополит, - кто поведает о множестве милостынь твоих и щедрот, денно и нощно творимых убогим, сиротам, вдовам, должникам и всем, взывающим о милости?.. Не довольствовался ты только слышанием, но на деле исполнил сказанное, просящим подавая, нагих одевая, жаждущих и алчущих насыщая, болящих утешением всяческим утешая, должников выкупая, рабам даруя свободу... И щедроты и милости твои и поныне поминаются в народе, но тем более - пред Богом и ангелом его... В сем поспешествует мне изрекший слова: «милость превозносится над судом», и «милостыня человека - как печать у него». Вернее же слова самого Господа: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» .

Яркое завещание словно бы от всей Древней Руси о благотворении (милости) оставил нам князь Владимир Мономах в своем «Поучении», написанном им в начале XII столетия: «Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра... Всякий день милостыню творит праведник... Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею» .

Радзивилловская летопись, фрагмент

Сергий Радонежский и появление слова «благотворение»

Владимирская и Московская Русь - уникальная страница истории нашей страны. Это время было связано с осмыслением положения государства в эпоху отношений с Ордой. Часто этот период времени называют «Золотым веком» русской духовности, связывая его с жизнью и деятельностью святого преподобного Сергия Радонежского и его учеников.

Известна история о том, как знаменитый митрополит Алексий отправился в Орду и спас мать хана Джанибека (вдову хана Узбека, обратившего Орду в ислам) Тайдулу от глазной болезни... Это было прямое следование указанию преподобного Феодосия Печерского, данному 200 лет назад в «Поучении»: «милостыней же милуй всякого, не своей только веры, но и чужого». При этом именно митрополит Алексий призывал Дмитрия Донского на борьбу с ненавистным игом и способствовал укреплению Москвы как первопрестольной столицы государства.

Когда хан Тохтамыш в 1382 году сжег Москву, то великий князь Дмитрий Донской пожертвовал свои деньги для похорон жителей всех рангов. При набеге этом погибли многие. Летописи рассказывают: «От огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, огнем згореша...» Хоронили тысячи погибших жителей столицы и пригородов. Такого не помнили даже старики. В Московском летописном своде конца XV века мы видим рассказ, как в общих братских могилах погребали жертвы нападения ордынских войск. Тогда князь Дмитрий Донской «повелеша телеса мертвых хоронити и даваста от осмидесяти мертвецов по рублю хоронящим мертвыа. И того всего выиде от погребания мертвых 300 рублев» .

Кое-что интересное мы находим в известном Завещании князя Дмитрия Донского - его Духовной грамоте, которая писалась дважды, и по которой происходило наследование власти на Руси. В первой, 1375 года, князь «дал есмь свободу» многим своим людям. А во второй, 1389 года, которую среди прочих удостоверил собственной подписью преподобный Сергия Радонежский, мы читаем: «а кому будет жалоба сиротам на волостели, и тем людем учинит исправу княгини моя» . Здесь он упоминает свою будущую вдову Евдокию, в монашестве - святую Евфросинию Московскую.

Преподобный Сергий Радонежский уделял милосердию особое внимание. В его Житии, созданном в начале XV века Епифанием Премудрым, а затем отредактированном Пахомием Логофетом, мы находим множество упоминаний о помощи ближнему и нуждающимся. Основатель Троицкого монастыря, определяя как исходный тезис такие слова: «Бог наш, великодатель, подающий благо», вводит в обиход новое понятие: «благое общество», рядом с ним ставя «собрание честных старцев». Автор Жития часто упоминает о том, что Сергий был «сиротамь акы отець милосердъ», «милостыням податель».

Но самое главное, именно в тексте Жития мы впервые в древнерусских памятниках находим слово «благотворение». Вот оригинал документа: «Николиже блаженный оставляше благотворениа , и служащим въ обители заповѣда нищих и странных доволно упокоевати и подавати требующим, глаголя: «Аще сию мою заповѣдь съхраните без роптаниа, мзду от Господа примете...». И тако бѣ рука его простерта къ требующим, яко река многоводна и тиха струями» .

Важнейшую установку на благотворительность и милосердие дал в то время известный преподобный старец Савва Сторожевский, первый ученик Сергия Радонежского, построивший с помощью сына Дмитрия Донского - великого князя Юрия Дмитриевича, Звенигородский монастырь и храм Успения на Городке. Он еще раз определил форму правильного и праведного правления государством - «благочестивое княжение».

Парфений Юродивый и Алексей Михайлович

Еще отец царя Ивана Васильевича (Грозного) известен был своей благотворительной деятельностью. Его сын пишет об этом так: «Отец мой, князь великий Василей Ивановичь всеа Русии, ездил по цюдотворным местам молитися и давал по многим монастырей богатым и убогим милостыню в приказ, хлеб и соль, и денги, и воск на свечи, и мед на кутью, и пшеницу на npocкypы. И после того матушка не сполна же в приказ давала. И после матушки до моего возраста многие монастыри грамоты поймали по вся годы имати милостыню впрок» .

Постановления Стоглавого Собора (1551 год) дают нам обширную информацию о милосердии на Руси в эпоху правления Ивана Васильевича. В этом источнике, называемом «Стоглав», сам он именуется как «благочестивый и благовенчанный царь». Известно, что для того чтобы скрыть свои дела благодеяния Иван Грозный подписывался как Парфений Уродивый (Юродивый), намеренно самоуничижая свое царское имя.

В «Стоглаве», одним из авторов которого стал сам царь, читаем: «О милостыни... Милостыня и корм годовой, и хлеб, и соль, и деньги, и одежа по богадельным избам по всем городом дают из нашие казны. А христолюбцы милостыню дают же, а вкупаются у прикащиков мужики с женами мало больных, а нищие и клосные, и гнилые, и престаревшиися в убожестве глад и мраз, и зной, и наготу и всякую скорбь терпят, и не имеют, где главы подклонити, по миру скитаются. Везде их гнушаются. От глада и от мраза в недозоре умирают и без покания и без причастия, никим небрегомы. На ком тот грех взыщется? И о тех, что промыслити православным царем и князем и святителем, достоит о них промыслити» .

Однако здесь мы впервые в истории России встречаем также текст, рассказывающий о людях, которые использовали благотворительность лишь как предлог для сбора средств, т. е. совершали неправедное действие. Уже тогда мошенники бесчинствовали. «О чернех и о черницах иже безчинствуют, - читаем мы в «Стоглаве». - По миру скитаются чернцы и черницы, попы и миряне, жонки и строи со святыми иконами и на сооружение сбирают и на окуп и называются проданные и милостыни просят по торгу и по улицам, и по селом и по двором с образы ходят. И о сем соборовати, как впредь тому быти и есть ли о том писание и не поругательно ли то святым образом. Иноземцы ся тому дивят» .

Править Россией - это задача не для слабых или неумелых. Столь большое, сильное православное государство имело множество традиций, особый уклад, который собирался и устанавливался столетиями. Другая эпоха правления - время царя Алексея Михайловича, который многократно отвечал на вопрос «как править государством?» так: соединить самодержавие с пониманием нужд народа. Воспитанный в богоугодных традициях, Алексей Михайлович с самого начала правления пытался соединить трудно соединяемое: власть и свободу Духа. Он понимал, что без Закона Божия ничего на земле не происходит.

Он заявлял: «Как государь я славен не силой или славой, а слезами, усердием и низостью перед Богом». Такие идеи поражали современников. Еще более ошеломляли придворных глубокие размышления царя о собственной судьбе и роли в истории. «Мне грешному, - писал сам Алексей Михайлович, - здешняя честь, аки прах... Добиваюсь я, чтобы быть не солнцем великим, а хотя бы малым светилом, малою звездою там, а не здесь».

Время правления царя Алексея отмечено особым отношением к православному богослужению, пониманием роли Церкви в жизни общества, постоянными посещениями им монастырей, личном пристрастном участии в церковных торжествах и обрядах, в строгом соблюдении постов, развитии милосердия и благотворительности. В «Соборном уложении 1649 года» читаем: «искупление общая милостыня нарицается, и благочестивому царю и всем православным християном за то великая мзда от Бога будет...» .

Самое яркое свидетельство о его правлении оставил Павел Алеппский, посетивший Россию и живший рядом с царем: «Знай, что мало есть таких бедняков, которые ходят по этому городу [Москве], прося милостыню, ибо царь распределил их между вельможами по известному числу, для получения ежедневного пропитания по спискам; и каждый боярин содержит свое число бедняков. Существует много домов для помещения их, и ежедневная выдача от царя и царицы; равно получают ее и заключенные» .

Императрицы-благотворительницы и немецкая традиция

Эпоха Петра I, как известно, многое изменила в российской жизни. Не осталась без внимания и благотворительная деятельность. Будущий император, во время поездок по Европе, заметил необычную для русских традицию протестантской взаимопомощи, которую стал внедрять на отечественной почве. Эта традиция не очень совпадала с тем, что за 600 лет до этого формулировал митрополит Иларион в «Слове о законе и благодати». Святитель упоминал благодатное действо, а Петру по душе стало законное деяние. Т. е. благотворение становилось не просто добровольной душевной или духовной ценностью, а обязательной частью быта «просвещенных людей».

При Петре I стали бороться с нищетой, которая как бы мешала государству, и экономически, и морально. С 1715 года появились благотворительные заведения - гошпитали, которые содержались на частные жертвования и были похожи на больницы, богадельни и сиротские дома.

Наступала эпоха «светской благотворительности», которая не обязательно должна была иметь церковные корни. Особую роль в этом сыграли русские императрицы, которые хоть и принимали православие, но по происхождению были немками, а по воспитанию - протестантками. У них с детства, еще из Германии был особый взгляд на благотворительность, которая являлась важной частью обитания аристократического общества. Именно по их мнению благотворительность должна была существовать по закону.

Во время правления Екатерины II законное благотворение вошло в обиход российского общества, которое имело, как мы уже знаем, другие давние традиции. В 1763 г. был издан указ императрицы об учреждении в Москве Воспитательного дома для приносимых детей и больницы для сирых и неимущих. В 1770 г. учрежден Воспитательный дом в Санкт-Петербурге. Когда появилось в Российской Империи местное самоуправление, то по «Учреждению о губерниях» создавались Приказы общественного призрения. На пожертвованные деньги, собираемые по закону, а также частично на бюджетные или даже личные средства императрицы - открывали народные школы, сиротские дома, больницы, богадельни, психиатрические приюты. Когда Екатерина узнала, что подданными собраны большие деньги на постановку ей памятника, то она не просто отказалась от монумента, но добавив своих средств, отправила их на обустройство училищ, сиротских домов, богаделен и больниц. Ее примеру последовали вельможи, и всего было собрано полмиллиона рублей.

Императрица Всероссийская Екатерина II Алексеевна Великая

В это время стали различать благотворительность и призрение. В сознании людей сложилось, что призрение - что-то вроде помощи от государства, похожее на современную социальную помощь или соцзащиту. Благотворительностью же продолжали называть добровольное, необязательное, но все же личное пожертвование.

Вдова императора Павла I Мария Федоровна (бывшая принцесса Вюртембергская), после убиения мужа стала активно заниматься благотворительностью и попечительством. Еще в 1797 году она создала «Ведомство учреждений императрицы Марии», ставшее особым органом государственного управления благотворительностью в России. Этим ведомством затем руководили другие русские императрицы, оно существовало вплоть до 1917 года, а под его покровительством перед упразднением находилось до миллиона человек. В то же время, в начале XIX века было создано Императорское человеколюбивое общество.

Еще более преуспела в делах милосердия императрица Мария Александровна, принцесса Гессенского дома, супруга императора Александра II и мать императора Александра III. При ней «Ведомство» содержало десятки образовательных учреждений: институтов, гимназий, женских школ, а также более сотни детских приютов, богаделен, больниц, воспитательных домов и благотворительных обществ. При ее участии в России был учреждено Российское Общество Красного Креста, где аккумулировались большие средства, направляемые благотворителями со всей России, а сама Мария Александровна стала его высочайшей покровительницей. Она же тратила огромные суммы на благотворительность из личных средств, а во время войны даже приказала не шить новые платья, отдав сэкономленные сбережения в пользу вдов, сирот, больных и раненых .

Словотворчество Карамзина

Многие не подозревают даже, что слово «благотворитель» впервые в русском языке употребил историк и писатель Н.М. Карамзин. А открытие это сделала профессор Венского университета, известный австрийский лингвист Герта Хюттль-Фольтер (1923-2000).

Одна из самых выдающихся исследователей русского языка и литературы, она впервые опубликовала свой диссертационный труд в 1956 году . Хюттль-Фольтер (иногда ее звали Хюттль-Ворт) посвятила свою книгу изучению обогащения словарного запаса русского языка в XVIII столетии, отметив, что одним из самых плодотворных создателей новых слов тогда стал именно Карамзин! Ведь он ввел в оборот такие ново-русские и иностранные слова, как «кадриль», «каламбур», «влюблённость», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность», «подозрительность», «промышленность», «утончённость», «первоклассный», «человечный», «тротуар», «кучер», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность» и многие другие.

Николай Михайлович Карамзин

Слова «благотворитель», а также «благотворительность» легко вошли в обиход, так как в конце XVIII столетия наметился поворотный момент в истории русского литературного языка. Именно тогда стала происходить русификация языка церковнославянского. Хюттль-Фольтер отмечала, что создателями нового языка могли быть лица, удовлетворяющие нескольким требованиям. Первое - хорошо знающие церковнославянский язык, литературу и греческий язык. Второе - хорошо знакомые с западноевропейскими языками и побывавшие за границей. Третье - талантливые и способные экспериментировать, изобретать. Всем этим и обладал Н.М. Карамзин, создавший после поездки по Европе «Письма русского путешественника».
Теперь слово «благотворитель» вошло в словари русского языка, с разбора которых мы и начали данную публикацию.

Стоит упомянуть еще одного современника Карамзина - Александра Радищева, написавшего книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Здесь мы находим одно из самых проникновенных описаний помощи ближнему в русской литературе. Вот оно, с многочисленными сокращениями: «Наконец, лошади донесли до Клина... Поющий народную песнь, называемую «Алексеем божиим человеком», был слепой старик, сидящий у ворот почтового двора... Неискусный его напев, но нежностию изречения сопровождаемый, пронизал в сердце его слушателей... Место, на коем были его очи, исполнилося исступающих из чувствительной от бед души слез... Взирая на плачущего старца, жены возрыдали; со уст юности отлетела сопутница ее, улыбка; на лице отрочества явилась робость... О! природа, - возопил я паки... Сколь сладко неязвительное чувствование скорби! Колико сердце оно обновляет и оного чувствительность. Я рыдал вслед за ямским собранием... Я желал его благословения на совершение пути и желания моего... «Холодная у нас была весна, у меня болело горло, - жаловался певец. - Нет ли старенького у тебя платка? Когда у меня заболит горло, я его повяжу; он мою согреет шею, горло болеть перестанет... Я снял платок с шеи, повязал на шею слепого... И расстался с ним... Платок он надел, заболев перед смертию, на шею, и с ним положили его во гроб... О! если кто чувствует цену сего платка, тот чувствует и то, что во мне происходило...» .

Поэту В.А. Жуковскому принадлежат удивительные по точности и смыслу слова, где он уже употребляет новое слово Карамзина «благотворитель». Они направлены к воспитаннику - наследнику престола, будущему императору Александру I: «Право сделать добро есть величайшая награда, какую только человеку заслужить можно... Благотворение есть нечто святое. Не всякой, имеющий деньги, может сметь называться благотворителем! Это храм, в котором присутствует Бог и в который надобно входить с чистым сердцем» .

Так, благодаря, в частности, Карамзину и Жуковскому в XIX столетии развилось важное направление в русской литературе, связанное с описанием жизни «маленького человека», его страданий и трудностей жизни, которые требовали внимания общества и благотворителей. Недаром даже А.С. Пушкин писал, что в «жестокий век» он «милость к падшим призывал»... Его стихотворение «Я памятник воздвиг себе нерукотворный…» было создано на тему оды Горация «К Мельпомене» (XXX ода книги III), откуда даже был взят эпиграф. Ей же подражал Державин в своем стихотворении «Памятник». Но ни у Горация (в переводе Ломоносова), ни у Державина нет строк о милости! Это была новая тема в новой русской литературе.

В конце XIX - начале XX вв. в России произошло интенсивное развитие благотворительного движения, которое охватило все общество. Никогда еще до этого времени в стране не уделялось столько внимания осмыслению и развитию понятий милосердие и благотворительность, появлению новых форм помощи и традиций в этой сфере.

Вклад Великого князя Сергея Александровича и Великой княгини Елизаветы Федоровны в развитие данного движения поистине уникален. С каждым годом становится все более понятным широкий диапазон их деятельности, охватывающий различные группы населения: сирот, детей из бедных семей, учащихся, талантливую молодежь, людей, пострадавших от голода, пожаров и войн, вдов, раненых, инвалидов, больных и стариков. Деятельность созданных Великой княгиней сестрических общин, благотворительных обществ, учебных и медицинских заведений уже стала важнейшей частью российской истории.

Великокняжеская чета: Елизавета Федоровна и Сергей Александрович

Основным принципом, которым руководствовалась великокняжеская чета при создании благотворительных организаций и определении направления их деятельности, являлась теснейшая связь с Церковью. Их Высочеств отличал творческий подход к решению самых трудных задач, неравнодушное отношение к опекаемым и к любым делам, связанным с попечительством, личное участие собственными средствами и трудами в работе подведомственных им организаций, использование разнообразных методов и форм благотворения, которые соответствовали заранее выявленным и детально изученным проблемам в жизни людей.

В своих делах они руководствовались христианскими заповедями и принципами жизни, в основе которых лежала любовь к ближнему и равенство людей перед Богом. Великий князь Сергей Александрович умело использовал в благотворительной деятельности как личный, так и административный ресурс, будучи генерал-губернатором Москвы. Одновременно мы видим, что Великая княгиня Елизавета Федоровна обладала способностями организатора, умением привлечь к реализации своих благотворительных начинаний большие группы людей, общественных и государственных деятелей, служителей церкви, частных лиц. Принципы, направления, формы и методы благотворения, осуществляемые ею, определялись особенностью исторической обстановки того сложного и противоречивого времени, а также ее личной высокой духовной культурой. Великая княгиня Елизавета Федоровна стала выдающимся общественным деятелем России в сфере благотворительности конца XIX - начала XX столетий.

Известны были ее благотворительные базары, где продавали различные сувениры представители самых знатных домов Москвы, каждый стремился отличиться и собрать как можно более средств, которые шли затем на помощь нуждающимся и в благотворительные организации .

Не случайно созданное ею Елисаветинское благотворительное общество называли не только «украшением Москвы», но и «цветом христианского милосердия и просвещения» .

Для Елизаветы Федоровны это было заложено еще с детства. Она родилась и выросла как принцесса Гессенская на родине своей матери - в столице Гессенского герцогства Дармштадте. Принцесса Элла родилась и выросла в большой и дружной семье. Девочку назвали Елизавета в честь святой подвижницы XIII века - Елизаветы Тюрингенской, одной из родоначальниц Гессенского рода, посвятившей себя делам милосердия и помощи ближнему. Она кормила голодных, раздавала щедрые милостыни, сама выхаживала больных. Подрастая, маленькая принцесса Элла сознательно хотела подражать своей святой родственнице, воспитываясь на её примере.

Мать, Великая герцогиня Алиса, английская принцесса, вложила в сознание своих детей высокий христианский смысл любви и сострадания к ближним. Вместе с нею дети с раннего возраста посещали госпитали, приюты, дома для инвалидов, стараясь по мере сил облегчить и скрасить пребывание в них страждущих. Элла сильно отличалась от своих братьев и сестер, и всегда с радостью принимала общение с бедными, одинокими и больными людьми, видела, как и чем можно им помочь и делала это.

Много ценных качеств Элла унаследовала от матери, и, уже в России, став Великой княгиней Елизаветой Федоровной перенесла лучшие традиции милосердного служения и деятельной благотворительной помощи на русскую землю.

13 апреля 1891 года субботу перед Вербным воскресеньем Великая княгиня Елизавета Федоровна назовет для себя «Великим днем». В маленькой домовой церкви Сергиевского дворца был совершен обряд её присоединения к Православию. Великая княгиня приняла православие с именем Елисавета, в честь своей небесной покровительницы - святой праведной Елисаветы, матери Святого пророка Иоанна Крестителя.

Она не приняла монашества после убиения мужа террористом Каляевым, хотя постоянно носила потом белое монашеское одеяние. Она простила убийцу своего мужа, сообщив ему об этом лично в тюрьме. Великая княгиня Елизавета Федоровна, ставшая преподобномученицей, явила собой пример светского подвижничества в сфере меценатства, благотворения и милосердия.

Старообрядцы и меценатство

Известно, сто старообрядцы сыграли важнейшую роль в развитии капитализма в России. Находившиеся до 1903 г. в Российской Империи в состоянии опалы старообрядческие купцы старались выжить в трудных условиях, а потому между ними складывались особые коммерческие отношения, более крепкие и взаимовыгодные. Они быстро богатели, создавая инфраструктуру промышленной России.

Трудно сегодня назвать фамилию среди крупнейших российских олигархов XIX - начала XX веков, магнатов, промышленников, владельцев заводов, мануфактур, пароходов или железных дорог, строителей автомобильных заводов, учредителей банков, издателей газет и журналов, которая бы не была связана со старообрядчеством! Морозовы, Рахмановы, Рябушинские, Солдатенковы, Мамонтовы, Бутиковы, Третьяковы, Прохоровы, Щукины, Марковы, Симоновы, Кочегаровы, Миловановы, Хлудовы, Сорокоумовские, Нырковы, Крестовниковы, Зимины, Кузнецовы, Горбуновы, Кокоревы, Красильщиковы, Соловьевы, Расторгуевы… Можно приводить еще массу известных имен!

Старообрядцы свято почитали наследие допетровской эпохи. Для них упомянутые нами высказывания о благотворении и милостыне преподобных Сергия Радонежского и Саввы Сторожевского не были просто советами - а руководством к действию. По этой причине почти все они были не только благотворителями, но и активными меценатами. Благодаря им появились многие известнейшие музеи, коллекции, архивы и театры, а также университеты, училища, больницы, богадельни, детские приюты, роддома, библиотеки общего пользования. Самые талантливые люди России - художники, писатели, музыканты, существовали на их средства. Все это позволяет сказать, что старообрядческие купцы создали поле для уникального подъема русской культуры перед переворотом 1917 года. К сожалению, на большинстве зданий, построенных за их счет, нет ныне никаких памятных досок...

Купцы-старообрядцы с сыновьями, Нижний Новгород, около 1900 года.

Известно уникальное поучение «О богатении», написанное в середине XIX в. владельцем Трехгорной мануфактуры, старообрядцем Т.В. Прохоровым. Вот что писал этот богатый купец: «Не с целью наживы - богатство для богатства, - а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку, но она должна быть непременно целесообразна, серьезна. Нужно знать, кому дать, сколько нужно дать. Наградою делающему добро человеку должно служить нравственное удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге» .

Купцы благотворительствовали целенаправленно, адресно. Специально покупали картины талантливых художников, причем, не дешево, для того, чтобы помочь им материально в ближайшее время создавать новые произведения. Но бывали и совершенно безвозмездные меценатские поступки, как, например, когда Сергей Морозов по просьбе художника Левитана срочно перечислил по телеграфу писателю А.П. Чехову во Францию очень большую сумму - 2 тыс. рублей - на лечение за границей от туберкулеза. При этом до самой кончины писателя благодетель ни разу не напомнил об этих деньгах.

Не это ли стало основой для высказывания самого Антона Павловича, который через год в рассказе «Крыжовник» написал: «Счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча... Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других».

Государство признало старообрядцев и прекратило преследования. 1 декабря 1903 г. генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович принял их в Москве. Как утверждали члены депутации, он сказал им, что «Государь любит старообрядцев». Коренные изменения в положении старообрядцев произошли в 1905-1906 гг. В начале 1905 г. архиепископ Московский Иоанн получил разрешение на жительство в Москве.

Немногие теперь знают, что до 1917 года старообрядчество было обширным духовно-социальным движением, к моменту октябрьского переворота их насчитывалось до 15 миллионов человек. То был огромный, не очень официальный, но особенный народный духовный мир.

Светская благотворительность и ее развитие в России предреволюционной эпохи проявилась так же и в иных, очень необычных формах. Кратко заметим, что среди наиболее известных благотворителей этого времени выделяются несколько человек, которых можно назвать также бессребрениками (кроме монашествующих).

Это Федор Петрович Гааз - московский врач немецкого происхождения, филантроп, известный под именем «святой доктор», святая Ксения Петербургская - юродивая дворянского происхождения, и Николай Федоров - русский религиозный мыслитель, космист, деятель библиотековедения. Они стремились отдать другим всё, что имели, раздать вещи и деньги нищим и обездоленным. Известно, что Н. Федоров перед кончиной попросил просмотреть карманы его скудной одежды, в которой была найдена затерявшаяся копейка, после чего он попросил отдать ее нищему и смиренно почил. А Федору Гаазу принадлежат вошедшие в историю слова: «Спешите делать добро!»

Трудности XX века

Февральская революция, октябрьский переворот 1917 года и уничтожение Российской Империи отразились и на масштабах благотворительности. Россия стремительно беднела. Гражданская война породила многочисленные многомиллионные жертвы, свирепствовали болезни и голод. Помогать кому-то ни выживающее государство, ни тем более потерявшее многое люди ничем не могли. При этом новая идеология борьбы с буржуазностью подразумевала, что новый человек должен быть свободен от предрассудков, помощь ему не нужна, а благотворительность и меценатство - это пережиток прошлого. Многовековые традиции благотворительности были прерваны.

В постановлении Народного комиссариата юстиции «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви»» (инструкция от 24 августа 1918 г.) было сформулировано следующее: «Благотворительные, просветительные и другие подобные им общества... а равно те из них, которые хотя и не скрывают своих религиозных целей под видом благотворительности или просвещения и т. п., но расходуют денежные средства на религиозные цели, подлежат закрытию, причем имущество их передается Советам рабочих и крестьянских депутатов в соответствующие комиссариаты или отделы»

благотворительность меценатов бизнес

Причины появления меценатов.

О меценатах (спонсорах, благотворителях, филантропах) в российской прессе принято говорить "или хорошо, или ничего". А поскольку "хорошо" сродни рекламе, то предпочтение отдается практике "стыдливого умолчания". Получается, что меценатов у нас нет, а между тем, огромное число событий художественной жизни происходит на внебюджетные деньги…

Возможно, пора уже признаться в том, что культура сегодня живет не только заботами государства, что явление "меценатства" в России стало реальностью нашего времени и не замечать его было бы опрометчиво.

Что оно собой представляет? - это сложный вопрос. Однозначного ответа на него я не знаю. Известно, что всякое явление познается в сравнении. В нашем случае важную роль в возрождении благотворительности и меценатства на рубеже XX-XXI веков сыграли традиции, заложенные на рубеже XIX-XX веков меценатами "Золотого века" российской благотворительности - Третьяковыми, Морозовыми, Щукиными, Солдатенковыми, Мамонтовыми, Бахрушиными и другими российскими купцами, фабрикантами, банкирами, предпринимателями… В этом контексте и следует начать рассмотрение новейшей истории меценатства в России.

Начну с цитаты: "Всю общественную ниву заполонило хищничество, всю ее, вдоль и поперек, избороздило оно своим проклятым плугом. Нет уголка в целом мире, где не раздавались бы жалобы на упадок жизненного уровня, где не слышалось бы вопля: нет убежища от хищничества! Некуда скрыться от него! Головы, несомненно, медные - и те тронулись им, и те поняли, что слабость презренна, и что только сила, грубая, неразумная сила имеет право на существование".

Знакомая картинка?! Нет, это не о нас. Это М.Е. Салтыков-Щедрин написал в конце XIX века о своем времени, о нарождающемся классе российских предпринимателей и о нравах царивших в их среде.

Итак,19-ый век и начало 20-го, отмечены благотворительными делами крупных представителей просвещенной дворянской филантропии. Яркими образцами благотворительных учреждений этого времени являются Голицинская больница, первая градская больница, Шереметевский дом, Мариинская больница и др. Еще раз подчеркну одну из характерных особенностей российского предпринимательства, его определенную историческую традицию: едва зародившись, оно естественно и надолго связало себя с благотворительностью. Союз предпринимательства и благотворительности убедительно прослеживается на примере многих известных купеческих династий.

Такой союз едва ли был случайным. Предприниматели, безусловно, были заинтересованы в квалифицированных работниках, способных овладеть новым оборудованием, новейшими технологиями в условиях все возрастающей конкуренции. Не случайно поэтому огромные средства отчислялись дарителями прежде всего на образование. И особенно на профессиональное. Были и другие причины, объясняющие появление потомственных благотворителей. Можно с уверенностью сказать, что одни из самых значимых в ряду уже упомянутых- причины религиозного характера, диктовавшиеся давними традициями милосердия и благотворительности на Руси, осознанием потребности помогать другим.

Настоящему меценату (с точки зрения отечественных традиций), истинному благотворителю не нужна в качестве компенсации реклама, позволяющая сегодня с лихвою возместить затраты. Показательно в этой связи, что Савва Тимофеевич Морозов обещал всестороннюю помощь основателям Художественного театра при условии: его имя не должно упоминаться в газетах. Хорошо известны случаи когда меценаты по призванию, отказывались от дворянства. Один из представителей этой замечательной династии «профессиональных благотворителей» Алексей Петрович Бахрушин (1853-1904)- библиофил и собиратель произведений искусства, завещал в 1901г. свои коллекции Историческому музею, по «формулярному списку», составленному в том же году купеческой управой, в службе не состоял, отличий не имеет. Предположительно, что сумма П.Г. Шелапутина (на его средства были созданы гинекологический институт, мужская гимназия, 3 ремесленных училища, женская учительская семинария, дом для престарелых) превысила 5 млн. рублей, но учесть всех пожертвований было невозможно, так как он скрывал эту сферу жизни даже от близких. Ретроспектива благотворительности, милосердия, меценатства велика по времени, богата ярчайшими примерами, позволяет выявить очевидную преемственность добрых деяний, истоки и тенденции отечественного меценатства.

Вообще, меценатство характерно для эпох господства дворянства и буржуазии материальная поддержка деятелей литературы и искусства (подарки, пенсии, премии, синекуры и т. п.), осуществляемая в порядке личной инициативы отдельными представителями господствующего класса и имеющая своей конечной целью максимальное подчинение деятельности поэта или художника своим интересам, а через это интересам своего класса. В наиболее примитивной форме меценатство возникает на почве материальной необеспеченности писателей в те эпохи, когда отсутствует широкий книжный рынок. «Господствующая на ранних ступенях общественного развития хозяйственная система предопределяет неизбежно и производственный труд художника (равно как и его социальное положение). Подобно тому как материальные ценности производятся или для собственного потребления, внутри домашнего (ойкосного) хозяйства, или же на заказ, или же наконец на рынок, так точно в области создания художественных произведений друг друга сменяют те же самые формы производства» (Фриче, Социология искусства).

В понятии меценатства и объединяются таким образом прежде всего,те формы материальной зависимости художника от господствующих классов, при которых он является частицей домашнего или дворцового хозяйства своего покровителя -- представителя рабовладельческой (позднее феодальной) аристократии.

С некоторыми изменениями эти формы меценатство повторяются на протяжении античной и феодальной общественных формаций. Таково было положение художника в древнем Египте, в Индии, в древней Греции (М. тиранов Поликрата, Гиерона и др.), в Риме, где в деятельности Мецената явление это получает особенно четкое выражение, и наконец в каролингской монархии (Академия Карла). Правда, эпоха развитого феодализма выдвигает в формах мейстерзанга цеховую организацию поэтов-ремесленников. Но в эпоху распада феодализма и разложения цехового ремесленничества ремесленник-поэт опять уступает место придворному поэту-слуге (ср. М. итальянских владетельных фамилий -- Медичи во Флоренции, Борджиа в Риме, Висконти в Милане, д"Эсте в Ферраре, Корнаро в Венеции и др.). На последнем этапе распада феодализма поэт при дворе абсолютного монарха или вельможи снова «попадает почти в то же положение, в каком он находился в феодально-ойкосном хозяйстве, с той разницей, что он уже не был крепостным, не считался и valet de chambre, а приглашался временно ко двору за определенную денежную, а не „натуральную плату» (Фриче). На этой ступени М. чаще всего принимает форму «монарших милостей», наград, синекур, почетных званий и т. п. Наряду с «лауреатами» и «придворными пиитами» покровительствуемые писатели начинают занимать разного рода придворные звания и должности (секретари, чтецы, директоры придворных театров, воспитатели и т. д.). Сюда же следует отнести «цензорские» должности. Абсолютная монархия практикует также выдачу пенсий. С выделением королевского хозяйства из государственного и с образованием государственного бюджета наряду с пенсиями из «шкатулок» появились «государственные» пенсии выдающимся писателям, их семьям и потомкам. Переход писательских пенсий на счет государственного бюджета породил в некоторых странах широкое М. министров финансов (Кольбер, Фуке и др.). В момент своих революционных выступлений молодая буржуазия резко протестует против М. как «постыдной зависимости» поэта, требуя от него «свободы творчества» (ср. высказывания на эту тему штюрмеров и «Молодой Германии», представителей буржуазной линии сентиментализма и романтизма во Франции и Англии). Фигуры придворного поэта и его светлейшего мецената даны в комической трактовке в ряде произведений буржуазной литературы (Гофман и др.). В эпоху промышленного капитализма М. сохраняется в качестве одного из пережитков феодализма при княжеских и королевских дворах (см. Лауреаты). Однако и буржуазия, укрепив свое положение класса-гегемона, прибегает к М. как удобному средству в классовой борьбе, выдвигая новые типичные формы М. -- премирование (премии академий, премия Нобеля и т. п.), поддержку нерентабельных изданий (организация Карнеджи, издания средневековых текстов и т. п.). Показательно, что рост М. усиливается при империализме (М. американских миллиардеров). На современном этапе кризиса капитализма, в момент величайшего обострения классовой борьбы, лучшие силы демократической интеллигенции обращаются к классу, борющемуся за социализм и уже строящему его в одной шестой части мира (Ромэн Роллан и др.); теперь М. капиталистов, развращая неустойчивых и менее ценных представителей литературного мира и превращая их в послушное орудие своей политики, так же не способно охранить писателя от кризиса книжного рынка, как другие организационные мероприятия буржуазии не в силах предотвратить этот кризис в целом. Явление М. чрезвычайно характерно для русской литературы XVIII в. Поэты этой эпохи в массе славословят монархов и вельмож, получая от них вознаграждение табакерками, перстнями и синекурами. Характерными памятниками этой «поэзии на случай» являются оды Тредьяковского (бывшего придворным стихотворцем Анны), Ломоносова, Державина, Петрова и множества более мелких поэтов той поры. Денежная зависимость от меценатов характеризует позднее покровительствуемого двором официального российского историографа Карамзина, Жуковского, занимавшего при дворе ряд синекур, и Крылова; директор Публичной биб-ки Оленин, испрашивая одну из очередных подачек у Александра I для Крылова, выставлял в качестве особой его заслуги проповедуемое в баснях «отвращение от вольнодумства». Поэтов-декабристов начинает тяготить М.; Рылеев резко отвергал покровительство монархов поэтам: «Сила душевная слабеет при дворах, и гений чахнет; все дело добрых правительств состоит в том, чтобы не стеснять гения. Пусть он производит свободно все, что внушает ему вдохновение. Тогда не надобно ни пенсий, ни орденов и ключей камергерских...» Такое отношение к М., характерное для идеологов новых буржуазных отношений, тесно связано с издательской практикой Бестужева и Рылеева: именно им принадлежит заслуга введения гонораров, сыгравших огромную роль в профессионализации литературного труда. Однако меценатство еще долгое время остается присущим русской литературе: во время Крымской кампании Никитенко сетует, что бесчисленные стихи вдохновляются не столько действительным патриотизмом, сколько вожделениями к перстням, табакеркам и т. д. Революционно-демократические писатели 60--70-х гг. относятся к М. с презрением. М. вновь получает широкое распространение в эпоху символизма. Купцы и фабриканты -- Мамонтовы, Рябушинские, Морозовы -- субсидируют деятелей искусства: открывают картинные галереи, организуют театры, субсидируют литературные изд-ва («Мусагет», «Скорпион», «Гриф»), символистские журналы, большей частью роскошные, но не окупающие материальных затрат («Мир искусства», «Золотое руно» «Аполлон» и ряд других изданий). Во всей своей неприглядности и откровенной классовой значимости буржуазное М. раскрывается в субсидиях банков органам печати -- от националистически-октябристского «Нового времени» до меньшевистски-бундовского «Дня» . Недаром Ленин придавал столь серьезное значение разоблачению связи буржуазных газет с банками.

Октябрьская революция экспроприировала нетрудовые классы, выделявшие меценатов. Глубокие изменения воззрений на писательский труд, установленные нормы гонорара, организованная помощь литературным организациям со стороны государства, писательская взаимопомощь препятствуют проявлению у нас явления меценатства.

Но всего важнее здесь идейное, морально-политическое влияние социалистической революции на деятелей литературы и искусства, обусловливающее их идейный переход на позиции пролетариата. Именно это влияние социалистической революции и делает невозможным существование меценатства в условиях советской действительности.

Рассмотрим подробно наиболее известных меценатов России 19-го 20-ых вв.

Купец Гаврила Гаврилович Солодовников (1826-1901). Состояние около 22 миллионов. Самое крупное за всю историю благотворительности в России пожертвование: более 20 миллионов

Сын торговца бумажным товаром, за отсутствием времени он плохо выучился писать и складно излагать мысли. В 20 стал купцом первой гильдии, в 40 -- миллионером. Славился бережливостью и расчетливостью (доедал вчерашнюю гречку и ездил в экипаже, на котором в резину были обуты лишь задние колеса). Не всегда честно вел дела, но загладил это своим завещанием, отписав почти все миллионы на благотворительность.

Первым сделал взнос на строительство Московской консерватории: на его 200 тысяч рублей соорудили роскошную мраморную лестницу. Построил на Большой Дмитровке «концертный зал с театральной сценой для произведения феерий и балета» (нынешний Театр оперетты), в котором обосновалась Частная опера Саввы Мамонтова. Задумав получить дворянство, вызвался построить для города полезное заведение. Так появилась Клиника кожных и венерических болезней, оборудованная по самому последнему слову тогдашней науки и техники (ныне Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова), но без упоминания в названии имени жертвователя.

Оставил наследникам меньше полумиллиона, а 20 147 700 рублей (около 9 миллиардов долларов по сегодняшнему счету) поделил. Треть пошла на «устройство земских женских училищ в Тверской, Архангельской, Вологодской, Вятской губерниях», треть на устройство профессиональных школ в Серпуховском уезде и содержание приюта для безродных детей. Треть «на строительство домов дешевых квартир для бедных людей, одиноких и семейных».

В 1909 году на 2-й Мещанской открылся первый дом «Свободный гражданин» (1152 квартиры) для одиноких и дом для семейных «Красный ромб» (183 квартиры), классические коммуны: магазин, столовая (в ее помещении «Сноб» устраивал прием после выставки в «Гараже»), баня, прачечная, библиотека. В доме для семейных на первом этаже были расположены ясли и детский сад, а все комнаты были уже меблированы. Разумеется, в «дома для бедных» первыми заселились чиновники.

Дворянин Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834-1913). Пожертвовал более 3 миллионов.

В 46 лет совершенно неожиданно стал владельцем империи стекольных заводов -- получил по завещанию. Дядя-дипломат Иван Мальцов оказался единственным, кто уцелел во время резни, учиненной в русском посольстве в Тегеране, во время которой погиб дипломат-поэт Александр Грибоедов. Возненавидев дипломатию, Мальцов продолжил семейный бизнес, занявшись устройством в местечке Гусь стекольных заводов: привез из Европы секрет цветного стекла и начал выпускать прибыльное оконное стекло. Всю эту хрустально-стекольную империю, вместе с двумя особняками в столице, расписанными Васнецовым и Айвазовским, и получил немолодой чиновник-холостяк Нечаев, а вместе с ними -- и двойную фамилию.

Прожитые в бедности годы наложили отпечаток: Нечаев-Мальцов был необычайно скуп, но при этом страшный гурман и гастроном. Профессор Иван Цветаев (отец Марины Цветаевой) завязал с ним дружбу (поедая на приемах деликатесы, сокрушенно подсчитывал, сколько стройматериалов мог бы купить на потраченные на обед деньги), а потом убедил-таки дать 3 миллиона, недостающих для достройки московского Музея изящных искусств (миллион царских рублей -- немногим менее полутора миллиардов современных долларов).

Жертвователь не только не искал славы, но все 10 лет, что потребовались для завершения музея, действовал анонимно. Шел на колоссальные траты: 300 рабочих, нанятых Нечаевым-Мальцовым, добывали на Урале белый мрамор особой морозоустойчивости, а когда выяснилось, что 10-метровые колонны для портика сделать в России невозможно, зафрахтовал в Норвегии пароход. Из Италии выписал искусных каменотесов и т. п. Не считая музея (за который спонсор получил звание обер-гофмейстера и орден Александра Невского с бриллиантами), на деньги «стекольного короля» были основаны Техническое училище во Владимире, богадельня на Шаболовке и церковь в память убиенных на Куликовом поле.

Купец Кузьма Терентьевич Солдатенков (1818-1901). Пожертвовал более 5 миллионов

Торговец бумажной пряжей, пайщик текстильных Цинделевской, Даниловской, а также Кренгольмской мануфактур, Трехгорного пивоваренного завода и Московского учетного банка. Старообрядец, выросший в «невежественной среде Рогожской заставы», еле обученный грамоте и стоявший за прилавком в лавке богатого (!) отца, после смерти родителя с жадностью стал утолять жажду знаний. Тимофей Грановский прочел ему курс лекций по древнерусской истории и ввел в кружок московских западников, подвигнув «сеять разумное, доброе, вечное». Солдатенков организовал некоммерческое издательство и стал печатать книги для народа, себе в убыток. Покупал картины (начал делать это на четыре года раньше самого Павла Третьякова). «Если бы не Третьяков и Солдатенков, то русским художникам некому было и продать свои картины: хоть в Неву их бросай», -- любил повторять художник Александр Риццони.

Свое собрание -- 258 картин и 17 скульптур, гравюры и библиотеку «Кузьма Медичи» (так называли Солдатенкова в Москве) -- завещал Румянцевскому музею (он ежегодно жертвовал этому первому в России публичному музею по тысяче, зато целых 40 лет), попросив об одном: выставить коллекцию в отдельных залах. Непроданные книги его издательства и все права на них получила Москва. Миллион пошел на строительство ремесленного училища и почти 2 миллиона на устройство бесплатной больницы для бедных, «без различия званий, сословий и религий». Больницу, построенную уже после его смерти, назвали Солдатенковской, но в 1920 году переименовали в Боткинскую. Вряд ли бы Кузьма Терентьевич обиделся, узнав, что ей присвоили имя доктора Сергея Боткина: с семьей Боткиных он был особенно дружен.

Княгиня Мария Клавдиевна Тенишева (1867-1928)

Происхождение покрыто тайной

Одна из легенд называет ее отцом самого императора Александра II. Совершив несколько неудачных попыток «найти себя» -- раннее замужество, рождение дочери, уроки пения, желание попасть на профессиональную сцену, занятие рисованием, -- сделала смыслом и целью своей жизни благотворительность. Развелась и вышла замуж за князя и крупного предпринимателя Вячеслава Николаевича Тенишева, прозванного «русским американцем». Отчасти это был брак по расчету: выросшей в аристократической семье, но при этом незаконнорожденной девочке он давал твердое положение в обществе.

Став женой одного из богатейших российских промышленников, но особенно после смерти князя (основатель знаменитого Тенишевского училища в Петербурге принципиально помогал усовершенствованию исключительно «культурных слоев общества») она смогла посвятить себя меценатству. При жизни мужа организовала рисовальные классы в Петербурге (где преподавал Илья Репин) и параллельно -- рисовальную школу в Смоленске.

В своей усадьбе Талашкино создала «идейное имение»: устроила сельскохозяйственную школу (где воспитывала «идеальных фермеров»), в кустарных мастерских готовила мастеров декоративно-прикладного искусства (под руководством Сергея Малютина и др.). Открыла первый в России музей этнографии и русского декоративно-прикладного искусства («Русская старина»), для которого было построено специальное здание в Смоленске. Облагодетельствованные княгиней крестьяне отплатили ей черной неблагодарностью: забальзамированное на сто лет тело князя, захороненное в трех гробах, в 1923-м выбросили в яму. Тенишева, субсидировавшая вместе с Саввой Мамонтовым издание журнала «Мир искусства», спонсировавшая Дягилева и Бенуа, прожила последние годы в эмиграции во Франции, занимаясь эмальерным искусством.

Маргарита Кирилловна Морозова (1873-1958), урожденная Мамонтова. Состояние около 5 миллионов

Дочь кузена Саввы Мамонтова и шурина Павла Третьякова, считалась первой красавицей Москвы. В 18 лет вышла замуж за Михаила Морозова (сына В.А. Морозовой), в 30 овдовела, будучи беременной четвертым ребенком. Никогда не занималась делами фабрики, совладельцем которой был ее муж. Брала уроки музыки у композитора Александра Скрябина, которого многие годы поддерживала материально (точно так же, как вдова железнодорожного магната Надежда Фон-Мекк -- Чайковского), чтобы тот мог творить, не отвлекаясь ни на что.

В 1910 году подарила собрание покойного мужа Третьяковской галерее -- 83 картины (два Гогена, Ван Гог, Боннар, К. Моне и Э. Мане, Тулуз-Лотрек, Мунк и ренуаровский шедевр «Портрет актрисы Жанны Самари»; Перов, Крамской, Репин, Сомов, А. Бенуа, Левитан, Головин и К. Коровин). Финансировала издательство «Путь», успевшее до 1919 года выпустить полсотни книг, преимущественно религиозно-философского содержания, а также журнал «Вопросы философии и психологии» и общественно-политическую газету «Московский еженедельник». Передала угодья в своем имении Михайловское в Калужской губернии педагогу-подвижнику С. Т. Шацкому, организовавшему здесь первую детскую колонию, которую она материально поддерживала. Во время Первой мировой войны устроила в своем доме лазарет для раненых.

После революции потеряла троих детей (один умер, двое оказались в эмиграции), жила в полной нищете на летней даче в подмосковном Лианозово. Комнату в новостройке персональный пенсионер Маргарита Кирилловна Морозова получила только в начале 1950-х.

А также группа товарищей

Купец Петр Иванович Щукин (1853-1912), совладелец фирмы «Иван Щукин с сыновьями», и купец Алексей Александрович Бахрушин (1865-1929), владелец кожевенных заводов (рейтинг коллекционеров). Первый в 1905 году завещал Музей русской старины на Малой Грузинской Москве, второй в 1913 году подарил свой Театральный музей Академии наук, был удостоен аудиенции царя.

Купец Николай Лазаревич Тарасов (1882-1910), владелец бакинских нефтяных промыслов. Племянник французского писателя Анри Труайя (Лев Тарасов) и двоюродный дедушка одного из первых постсоветских миллионеров Артема Тарасова. Спонсировал МХТ, которому после смерти Саввы Морозова грозило разорение. Создатель и спонсор театра-кабаре «Летучая мышь», для которого сам писал скетчи. Оказался замешан в запутанный любовный треугольник и в 28 лет застрелился.

С.И. Мамонтов. Меценатство Саввы Ивановича было особого рода: он приглашал своих друзей-художников в Абрамцево, зачастую вместе с семьями, удобно располагал в основном доме и флигелях. Все приезжавшие под предводительством хозяина отправлялись на природу, на этюды. Все это весьма далеко от привычных примеров благотворительности, когда меценат ограничивает себя передачей определенной суммы на доброе дело. Многие работы членов кружка Мамонтов приобретал сам, для других находил заказчиков.

Одним из первых художников к Мамонтову в Абрамцево приехал В.Д. Поленов. С Мамонтовым его связывала духовная близость: увлечение античностью, музыкой, театром. Был в Абрамцеве и Васнецов., именно ему обязан художник своим знанием древнерусского искусства. Тепло отеческого дома художник В.А. Серов найдет именно в Абрамцеве. Савва Иванович Мамонтов был единственным бесконфликтным покровителем искусства Врубеля. Для очень нуждавшегося художника нужна была не только оценка творчества, но и материальная поддержка. И Мамонтов широко помогал, заказывая и покупая произведения Врубеля. Так проект флигеля по Садово-Спасской заказывает Врубелю. В 1896 г. художник по заказу Мамонтова выполнил грандиозное панно для Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде: «Микула Селянинович» и 11 «Принцесса Греза». Хорошо известен портрет С.И. Мамонтова. Мамонтовский художественный кружок был уникальным объединением. Также хорошо известна Частная опера мамонтова.

Можно сказать вполне определенно, что если бы все достижения Частной оперы Мамонтова были бы ограничены лишь тем, что она сформировала Шаляпина- гения оперной сцены, то и этого было бы вполне достаточно для самой высокой оценки деятельности Мамонтова и его театра.

Чтобы представить масштабы благотворительности и меценатства русской торгово-промышленной буржуазии на рубеже веков обратимся к свидетельству Ф.И.Шаляпина, заметившего в этой связи: "Объездив почти весь мир, побывав в домах богатейших европейцев и американцев, должен сказать, что такого размаха я нигде не видел. Я думаю, что и представить себе этот размах европейцы не могут".

Признаем следующее: трудно отказать отечественным меценатам в бескорыстном желании добра и процветания их горячо любимой Родине -- России. "И ведь все эти мужики, Алексеевы, Мамонтовы, Сабашниковы, Третьяковы, Морозовы, Щукины, -- какие все это козыри в игре нации. Ну а теперь это -- кулаки, вредный элемент, подлежащий беспощадному искоренению!.. А я никак не могу отказаться от восхищения перед их талантами и культурными заслугами. И как обидно мне знать теперь, что они считаются врагами народа, которых надо бит и что эту мысль, оказывается, разделяет мой первый друг Горький...»

Страница 1 из 2

Быть может, ничто столь ярко не характеризует глубокие перемены в российском обществе, начатые реформами Александра II, как стремительный рост числа людей, готовых добровольно пожертвовать свои деньги на благотворительные нужды. Если в начале XIX века таких были десятки, то в конце того же столетия - сотни тысяч. Это сразу же придало делу частной помощи нуждающимся совершенно иной масштаб и размах - ведь в отличие от многих других областей человеческой деятельности, где особую роль могут играть отдельные подвижники, „рыцари идеи”, эта по-настоящему начинается только тогда, когда появляются не единицы, но массы желающих внести свой вклад пусть небольшим, но реальным пожертвованием. Благотворительность как явление берет свое начало не от нуждающихся, а от жертвователей, - от тех, кто готов отдать иногда последнюю монетку на доброе дело.
Появление значительного и все растущего числа людей, способных на подобный поступок, стало отличительной особенностью пореформенных десятилетий. Если до 1861 года лишь в восьми городах Российской империи имелись благотворительные общества, то на рубеже веков они действовали практически во всех ее уголках, включая маленькие провинциальные городки и отдаленные окраины. По статистике 1899 года, 95 % из них были образованы за истекшие с момента великой реформы неполные четыре десятилетия. Из чего-то необычного, „заморского”, бывшего принадлежностью обитателей петербургского большого света, благотворительная деятельность стала буднями огромного числа российских подданных, - членов земств и городских дум, московских промышленников и провинциальной интеллигенции. Возможности, разумеется, у всех были разными - некоторые могли на свои средства открывать училища и приюты, другие работали в благотворительных комитетах, третьи вносили посильную лепту в дни сборов на помощь нуждающимся - бездомным, голодающим, больным (к примеру, в знаменитые „Дни цветков”). Лучшие люди страны, зачастую придерживающиеся противоположных общественных взглядов, как Л. Н. Толстой и К. П. Победоносцев, считали своим долгом принимать активное участие в организации таких акций - взять хотя бы борьбу с голодом 1891-1892 годов. Члены Государственного совета и известные писатели, иерархи церквей и популярные артисты могли встречаться на заседаниях благотворительных комитетов, посвященных участи детей-сирот или пострадавших от эпидемии. В письмах, дневниках и воспоминаниях многих видных деятелей начала XX века часто упоминаются хлопоты, связанные с филантропическими мероприятиями, заседаниями и встречами, в которых они должны были принимать участие как „люди из общества”. Далеко не всегда это было искренней потребностью души; как свидетельствуют те же документы, некоторые занимались благотворительной деятельностью, чтобы лишн ий раз напомнить о себе, другие - под давлением общественного мнения, потому что „так принято”. Однако само по себе это свидетельствует о колоссальном сдвиге в умах, о том, что „принятым” стало думать об участи ближнего, осознавать свою ответственность за его судьбу - не только в молитве, но и в практическом действии. Это стало к 1900-м годам настолько распространенным, что даже такие люди, как язвительная М. Г. Савина или очень неохотно расстававшийся со своими материальными выгодами Ф. И. Шаляпин не могли уклониться от участия в трудах благотворительности - она превратилась в разновидность гражданского долга для всех, кто считал себя принадлежавшим к лучшей части российского общества.

Одна из наиболее ярких страниц в истории российской благотворительности - благотворительные базары. Обычно они проводились как светские праздники, на которых по очень высоким ценам продавались угощения, а также организовывались лотереи, аукционы и т.п. Выручка шла на помощь нуждающимся.
Исключительной роскошью отличались благотворительные базары высшего общества Санкт-Петербурга и Москвы. Многие знатные дворяне, богатейшие представители купечества и промышленники охотно принимали в них участие и, в результате, обеспечивали значительные сборы. Особенно прославилась умением проводить подобные мероприятия великая княгиня Мария Павловна. Однако основную массу поступающих на благие дела средств давали все же не они.
Конечно, лишь единицы из числа горожан могли позволить себе выступить в роли классических филантропов: открыть новое благотворительное заведение или именную койку в больнице или богадельне. Но в начале века очень многие хотели просто помочь бедным, больным, сиротам, бездомным детям. Возможности для этого открывались достаточно широкие. Кроме различных форм участия в благотворительных обществах - денежными взносами, подарками или личным трудом - петербуржцы могли помочь своим беднейшим согражданам, купив за пятачок или другую незначительную сумму цветок во время массового сбора средств, просто опустив монетку в кружку сборщика. Например, во время проводившегося в пользу Общества попечения о бесприютных детях „Дня розового цветка” (26 апреля 1912 г.), чистая прибыль составила 36 187 р. 10 к. плюс инвентарь на сумму 1410 р. В отчете по сбору пожертвований говорилось: „Совет не может не отметить чрезвычайно сердечное отношение, которое встретило Общество, как со стороны правительственных и частных учреждений, так и от всего населения Петербурга и его окрестностей, и не имея возможности поблагодарить каждого в частности, приносит свою глубокую благодарность, как всем добрым людям, внесшим свою посильную лепту для несчастных обездоленных крошек, - так и всем лицам, принявшим на себя труд сбора с кружками”.

При подготовке статьи использованы: «Отчет по сбору пожертвований в день праздника „Розового цветка” в пользу Общества попечения о бесприютных детях 26 апреля 1912 года» (СПб., 1912); „Правила для лиц, участвующих в кружечном сборе, устраиваемом Императорским Человеколюбивым обществом 1. 2 и 3 октября 1915 года” (Пгр., 1915); „Воззвание пред сбором в пользу бедных и больных детей” (СПб.. 1897); „Годовой отчет 3-го Городского попечительства о бедных в С.-Петербурге за 1913 год” (СПб., 1914).

Организация такого рода сборов являлась хлопотным делом, причем одной из наиболее важных задач было найти достаточное количество сборщиков, а также подсчитать собранные деньги. Перед сбором в пользу Императорского Человеколюбивого общества, проходившим 1-3 октября 1915 года, были опубликованы специальные правила, регламентирующие эту процедуру:
,...п. 10. Сборщиками могут быть лица не моложе 17 лет и прилично одетые.
п. 11. Сборщики из воспитанников и воспитанниц старших классов средних учебных заведений могут участвовать в сборе с согласия родителей и разрешения учебного начальства и появляться в общественных местах не позже 10 часов вечера.
п. 19. Сбор денег производится исключительно посредством опускания их в кружку. За каждое вложение жертвователю выдается значок или открытка.
п. 23. Подсчет денег будет произведен ответственной артелью, под наблюдением Контрольной Комиссии Императорского Человеколюбивого общества, в присутствии представителей Организационного и Исполнительного Комитетов и районных председателей”.
Регулярно проходили целевые сборы средств в церквах. Как говорилось в воззвании перед сбором в пользу Московско-Нарвского отдела

Продажа [кустарных крестьянских] изделий на благотворительном базаре в Дворянском собрании. Фотограф Булла. 27декабря 1903г.

Общества попечения о бедных и больных детях, «чтобы усилить средства и тем получить возможность христиански благотворить большему количеству бедных детей, Отдел обращается к доброму сердцу всех братьев и сестер и при сборе в церквах взыскивает о помощи. Высоко- преосвященнейший Владыка Митрополит Палладий, видя высокую благотворительную цель Общества, всегда милостиво разрешает сборы в церквах района деятельности Отделов. И где, как ни здесь, в храмах Божиих делать сборы на благотворение. И эти сборы так уместны теперь, во время поста и нашего гове- ния. Наша душа, с радостью очищающаяся от грехов и соединяющаяся в таинстве св. Причащения с Самим Христом, должна пылать потребностью выразить свое очищение в том или другом добром деле и чрез то поистине принять в свою душу Христа. А Господь говорил: „Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает” (Мф. XVIII, 5)».
Желающие могли и просто пожертвовать вещи или же труд какому-либо благотворительному учреждению. Например, при открытии приюта 3-го городского попечительства о бедных поступили пожертвования „от следующих лиц и учреждений:

1. Из Комитета Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны разная одежда - 24 вещи.
2. От Богдановой В. А.: 2 Св. иконы, 2 лампы, клеенка на стол, 2 дюжины тарелок, 7 стаканов, 10 кружек, 10 блюдец, дюжина ножей и вилок, 2 миски, 2 плевательницы, 2 шапки, наволочка, 3 термометра, чернильница, штемпель и краски для белья, жидкость для насекомых, провизии на 3 р. 50 к. Всего на 54 р. 95 к.
3. От Бакиновой А. Ф. и Бажо Е. Ф. пуховая перина и подушка, 19 декабря на обед 2 р. 50 к. Всего на 62 р. 50 к.
4. От Брусова Я. Л.: две двери (парадная лестница и в канцелярию). Всего на 10 р. 00 к...

Всего было пожертвовано на 448 р. 56 к. ”
Так, „всем миром”, обеспечивались необходимыми вещами благотворительные детские приюты, богадельни, мастерские, дома трудолюбия и т. п.

Из воспоминаний генерала Л. А. Мосолова „При дворе последнего императора" (СПб., 1992):
. ..Великая княгиня (Мария Павловна) знала свое „ремесло” в совершенстве. Двор ее первенствовал в Петербурге. Ее Рождественские базары в залах Дворянского собрания затмевали все другие благотворительные затеи. Ей удавалось собирать значительные суммы, привлекая на свои приемы лиц богатых, которые по своему рождению и положению в обществе не имели бы доступа в высшие его слои и охотно открывали свои кошельки, чтобы отблагодарить Марию Павловну за гостеприимство...

Особое внимание российского общества было обращено на борьбу с туберкулезом. В 1910 году была образована Всероссийская лига для борьбы с туберкулезом. Годовщину ее основания было решено ознаменовать устройством народного „туберкулезного дня". Проводили его очень широко, по всей стране, в Петербурге он получил название, Дня белого цветка" и был устроен 20 апреля 1911 года. Как отмечалось в книге А. А. Владимирова «Первый „туберкулезный день" в России 191 1 года» (СПб., 1912): «значительную роль в успехе празднования „Дня" сыграла общая пресса...», публиковавшая посвященные празднику статьи до и после его проведения. Празднование „Дня" начиналось с шествия по главным улицам, обставлено было с большей или меньшей пышностью... Днем и вечером устраивались гуляния... Валовый доход от первого „Туберкулезного дня" в России достиг свыше полумиллиона рублей. Что касается назначения собранных денег, то, за редкими исключениями, проводился принцип, что они должны оставаться на месте сбора и предназначаться в большей своей части для помощи местным туберкулезным больным...»

Из «Отчета по организации праздника „Белого цветка” 20 апреля 1911 года» (СПб.. 1911):
Цветы были выписаны из Швеции (г. Гетеборга, от фирмы Н. Brusewitz) в количестве 400 000 цветков (стоимостью - с доставкой в С.-Петербург - 1 564 руб. 64 коп.); из этих цветов 100 800 шт. были отправлены по собственной цене в провинцию (Кронштадт, Ревель, Киев, Одессу, Уральск), а остальные 299 200 пошли на продажу в С.-Петербурге и его окрестностях по назначенной Комитетом цене 5 коп. за цветок...
Продажа цветов производилась как на улицах, площадях С.-Петербурга, в учреждениях - казенных и частных, фабриках, учебных заведениях, театрах и пр., так и в городах Царском Селе, Гатчине, Павловске, Петергофе, Луге, Ораниенбауме и Сестрорецке. Каждое лицо, участвовавшее в продаже, снабжалось особым значком и именной номерной карточкой с печатью Общества... Цветы накалывались на особые щиты, стоимость которых была отчасти покрыта прокатной платой, взымавшейся с продавщиц, в размере 20 коп. за щит.
Сбор денег производился либо в кружки, снабженные соответственными карточкам номерами, либо в тарелки (предусмотренные для сбора в закрытых заведениях). Кружки сдавались до 23 апреля включительно под расписку в запечатанном виде в центральное бюро.

Екатерина II: золотой век благотворительности России

После смерти Петра I в сфере благотворительности (равно как и в других) наступило некоторое затишье. Пока еще было непонятно насколько приживутся реформы первого русского императора куда поведут страну его потомки. Правление Петра II Анны Иоанновны Елизаветы и Петра III запомнилось лишь тем что наказания за профессиональное нищенство стало еще более строгим. Более того некоторые из приютов для новорожденных были закрыты поскольку деньги ранее тратившиеся на эти цели уходили в карман чередовавшихся фаворитов. Вплоть до восшествия на престол в 1762 году императрицы Екатерины II мы видим застой в вопросах благотворительности.

Урожденная принцесс Ангальт-Цербсткая будущая императрица не имела к России никакого отношения за исключением того что она была женой Российского императора Петра III который ненавидел все русское. В то же время среди представителей династии Романовых сложно найти того кто смог бы сделать для России больше чем Екатерина II. Как мы уже писали после кончины императора Петра I вопросам благотворительности уделялось очень мало внимания. Конечно представители правящей династии старались следовать заветам своего великого предка но этого было мало. Сказывалась нехватка государственной воли. Екатерина II постаралась изменить текущее положение вещей. Какие же для этого были предприняты действия?

Первое время своего правления Екатерина II уделяла вопросам благотворительности не так много внимания, поскольку сперва необходимо было закрепиться на престоле и имелись другие дела первоочередной важности. В это время были изданы указы об ответственности за нищенство, однако форма наказания была несколько смягчена. Согласно указу от февраля 1764 года полицейские могли задерживать нищенствующих. В то же время до того, пока их дело не будет рассмотрено в судебном порядке, задержанным полагалась небольшая денежная дотация.

На этом факте следует заострить внимание, поскольку по сложившейся традиции правонарушители и подозреваемые помещаются в камеры предварительного задержания (КПЗ), условия в которых не то что оставляют желать лучшего, а больше напоминают тюрьму, где содержатся уже осужденные по приговору суда преступники. Проблема условий содержания в КПЗ и особенно нашумевшие в печати случаи смерти задержанных (особенно дело Сергея Магнитского) приобрели в нашей стране необычайную остроту и дискуссию в обществе. Понятно, что изменить условия содержания подозреваемых в совершении преступлений в сторону смягчения быстро не получится, т.к. для этого нужны большие средства. Но, по крайней мере, можно ограничить содержание в КПЗ лиц, не подозреваемых в совершении тяжких преступлений. Видимо поэтому, Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев, в одном из своих Посланий к Федеральному Собранию говорил о ведении «разумной уголовной политики», направленной на декриминализацию общества. Как следствие, несколько лет назад были приняты законы, которые позволяют применять наказания без лишения свободы. Таким образом, государство «убивает» сразу двух зайцев: ограничивает общение в КПЗ случайно попавших граждан с настоящими преступниками, а также не помещает подозреваемых (многие из которых, как показывает практика, в дальнейшем будут оправданы по решению суда) в тюремные условия. Отрадно видеть, что опыт гуманного отношения к задержанным, который впервые был применен при Екатерине II и оказался явно забытым в годы советской власти, становится востребованным в наше время.

По прошествии нескольких лет, когда с политического горизонта были устранены потенциально возможные соперники, императрица Екатерина II смогла более активно заняться государственными делами. Не остался без внимания и вопрос благотворительности. В 1764 году было основано «Императорское воспитательное общество благородных девиц», которое впоследствии превратилось во всем известный Смольный институт. Оно было создано с целью формирования образованного общества, распространения образования. По замыслу императрицы, которая вплоть до Великой Французской Революции находилась под влиянием прогрессивных идей Локка и Монтеня, вернувшиеся в свои родовые гнезда выпускницы общества, будут стараться дать полученное образование своим детям. Если изначально будущих воспитанниц отбирали из дворян, то уже спустя год после основания Общества было открыто отделение для остальных сословий (не принимались только дети крепостных крестьян).

Постепенно по всей стране начинало открываться все больше учебных заведений. Обязанности по их обустройству легли на Приказы общественного призрения, о которых речь пойдет ниже. Действующие же учебные заведения реформировались с целью улучшения качества получаемого образования. Это были первые робкие шаги по внедрению грамотности среди простого населения. И, хотя, до внедрения системы в масштабах страны было еще очень далеко, начало народного образования, по мнению многих историков, было заложено именно при Екатерине II, которая делала все для его развития.

В 1763 году вновь вспомнили о приютах для брошенных младенцев, которые впервые были основаны при Петре I, но в последние годы были в забытьи. Екатерина II настолько загорелась этой идеей, что выделила из своих средств 100000 рублей, подав тем самым пример и для остальных доброхотов и, прежде всего, для своих фаворитов. Деятельность приюта была очень успешной. От приносивших детей просили назвать только имя младенца и сообщить, крещен он или нет. Вот почему всего лишь за 1765 год в Приют принесли почти 800 детей, что значило 800 спасенных жизней! В то время от детей не принято было отказываться, чадородие и плодовитость воспринимались, как дар Божий. Такие случаи, на первый взгляд, могли иметь место разве что среди знатных горожанок, которым необходимо было скрыть свою связь на стороне. И все-таки была еще одна причина, чтобы отдать младенца в Приют. Дело в том, что дети крепостных после рождения также считались крепостными, а согласно Уставу данного заведения каждый младенец считался от рождения свободным. Вот почему для многих крестьян сдача ребенка в Приют была единственным шансом подарить ему свободу.

В нашей стране в условиях падения рождаемости и сокращения численности коренного населения вновь вырос интерес к приютам для брошенных младенцев. Особенно активно развернулись дискуссии вокруг так называемого, «бэби-бокса». Он представляет собой инкубатор, который вмонтирован в стену больницы. Бэби-бокс имеет 2 дверцы: наружную (через нее кладут младенца) и внутреннюю (откуда забирают ребенка сотрудники учреждения). Внутри бокса поддерживаются оптимальные температура и влажность. Благодаря особой конструкции достать малыша обратно уже невозможно. Сразу после того, как в боксе оказывается младенец, включается сигнализация и его оттуда забирают, осматривают и делают анализы. Плюсы бэби-бокса очевидны. Сохраняется полная анонимность (около бокса нет видеокамер) и, как следствие, ликвидируется одна из причин совершения абортов. Кроме того, не надо оформлять никаких бумаг, не надо проходить сложных процедур. Достаточно просто положить ребенка в дверку и все. Отказавшаяся от ребенка мать не несет уголовной ответственности (разумеется, укор совести еще никто не отменял). Но самое главное - сохраняется человеческая жизнь. Сейчас вопрос об установке бэби-боксов обсуждается в законодательных органах. Возможно, что их будут ставить не только в больницах, но и в социальных центрах и монастырях. Так, Екатерининская идея приютов для подкидышей обретает в наше время новое дыхание. екатерина благотворительность россия

1775 год был ознаменован созданием Приказов общественного призрения. По своим функциям они напоминали современные органы социальной опеки, но по своему масштабу они представляли «министерство благотворительности». В их задачи входили организация школ, приютов для сирот, богаделен, работных домов, дома для неизлечимо больных (прообраз современных хосписов) и для сумасшедших (смирительные дома). По сути, была создана государственная система, в которой Екатерина II сумела объединить все виды благотворительной деятельности.

Следует отметить, что некоторые идеи, заложенные в указе, явно опережали свое время. В частности, приютов для неизлечимо больных, в советское время не было. Таковых просто выписывали из больницы, и они угасали уже дома. К идее хосписов в нашей стране вернулись лишь в 1990 году. В настоящее время только в Москве их насчитывается 8, чего вполне достаточно для помещения неизлечимо больных. Идея хосписов активно развивается и на начало 2012 года их количество в России перевалило за 70. Остается только удивляться широте государственного ума императрицы, решения которой в вопросах благотворительности не потеряли актуальности до сих пор.

Вместе с созданием новой государственной благотворительной системы всячески поощрялись любые формы частной благоворительности, однако жертвовать предписывалось в пользу действующих благотворительных учреждений во избежание попадания пожертвований в руки профессиональных нищих. Приказы общественного попечения представляли собой «верхний эшелон» общественной благотворительности. На местах же делами милосердия занимались поместные органы попечения, например, суд для сирот, дворянская опека и другие. В 1785 году через создание участковых попечительств, к благотворительности были привлечены и другие слои населения. Россия доросла до появления меценатства.

Екатерина II сумела сделать так, что жертвовать на дела благотворительности стало модным. Меценатство становится все более распространенным явлением. Среди множества их имен мы не можем умолчать о братьях Орловых, князе Григории Потемкине, о купцах-меценатах из рода Строгановых. Так, Александр Сергеевич Строганов, прославился как первый русский вельможа, начавший коллекционирование предметов искусства. После него осталась одна из крупнейших в Европе частная коллекция картин и громадная библиотека. Его вклад в поддержание и развитие русского искусства и библиотечного дела был столь велик, что он стал главным директором императорской библиотеки и президентом Академии Художеств.

Князь Григорий Потемкин был выдающимся государственным мужем времен Екатерины II. Вся его жизнь и труды стали благом для России. Именно стараниями князя была ликвидирована постоянная угроза на южных рубежах России, которую ежегодно грабили хищные орды крымских татар. Он убрал с политической карты мира Крымское ханство, сделав степи древней Тавриды безопасными для простого русского землепашца, после чего его фамилия зазвучала иначе - Потемкин-Таврический. Вместе с этим князь считался выдающимся знатоком искусства. Как и многие из его современников, он активно собирал картины известных мировых художников, оставив после себя богатейшую коллекцию. Но больше всего он запомнился своей градостроительной деятельностью. При нем было основано множество городов на юге России, на его личные средства были возведено несколько храмов. Князь Потемкин-Таврический был одним из тех людей, благодаря которому время правления императрицы именуется не иначе, как «век золотой Екатерины».

Оканчивая рассказ о состоянии благотворительности в Екатерининскую эпоху, мы можем только удивляться масштабам проведенных реформ. Причем, в каких условиях! К моменту восшествия на престол Екатерины II Россия еще вела Семилетнюю войну. Вскоре после ее окончания начались многолетние боевые действия с Османской империей и жаждавшей реванша Швецией. Огромные средства уходили на фаворитов, а тут еще реформы, направленные на реорганизацию системы благотворительности. Естественно, перед нами встает законный вопрос: «Где деньги, Зин?!» Откуда в стране, находящейся в постоянном состоянии войны с соседями, когда уровень коррупции и фаворитизма бил все рекорды, находятся средства на благотворительность??

Таким практически неисчерпаемым денежным источником для Екатерины II становится Православная Церковь. В 1764 году был издан манифест, согласно которому прежняя система церковного землевладения упразднялась. Отныне все земельные наделы, которые накопились у Церкви за несколько сот лет, подлежали передаче в Коллегию Экономии, а населявшие их крестьяне отныне стали называться «экономическими». В результате около 1000000 крестьян перешло в руки государства. С экономических крестьян в год собиралось 1,366 миллиона рублей налогов. Из этой суммы в пользу Церкви шло поначалу, приблизительно 30%, но позже, с увеличением размера собираемого налога, ее уменьшили до 13%. Фактически это был узаконенная форма грабежа, однако в условиях отсутствия института патриаршества разрозненные протесты духовенства были легко подавлены. Несогласные с реформой были сосланы в дальние монастыри.

Подводя черту под реформами в области благотворительности в правление Екатерины II, мы можем сказать следующее. Будучи немкой по происхождению, она всячески старалась облегчить жизнь своих новых подданных, благополучие которых для нее стояло превыше всего. О том, насколько нелицемерной была ее любовь к русскому народу, лучше всего говорит тот факт, что когда в 1775 году ей пожелали воздвигнуть памятник, на что было собрано свыше 50000 рублей, Екатерина II отвечала: «Для меня важнее возвести памятник в сердцах своих подданных, чем в мраморе». С этими словами она повелела отправить собранные деньги на организацию сиротских приютов.

Во время правления Екатерины II были проведены коренные преобразования в вопросе милосердия. В виде Приказов общественного призрения фактически было создано «министерство благотворительности», в рамках которого были объединены все ее виды: организация богаделен, устройство приютов, больниц, школ и училищ. Более того, идеи создания приютов для подкидышей и госпиталей для неизлечимо больных (хосписов) явно опередили свое время. И сейчас, 250 лет спустя, они вновь реализуются в Российской Федерации.

В то же время Православной Церкви при Екатерине II был нанесен сильнейший удар, от которого она так и не сумела оправиться. На экономической самостоятельности Церкви был поставлен крест, однако полученные в ходе секуляризации церковных земель средства позволили осуществить реформу всей системы благотворительности, которая в последующее время доказала жизнеспособность многих своих идей.