Бурятский фольклор о первых буддистах и дацанах. Доклад "кружок бурятский фольклор как средство формирования этнокультурной личности" Своеобразие этнической психологии бурят
Народ Буряты
|
|
Буряты (самоназвание — бурят), народ в Российской Федерации, один из многочисленных народов Сибири. Основное население Бурятии (273 тыс человек), живут также в Иркутской области (80 тыс человек), в том числе в Усть-Ордынском округе (54 тыс человек), в Читинской области (70 тыс человек), в том числе в Агинском округе (45 тыс человек), в Дальневосточном федеральном округе (10 тыс человек). Всего в Российской Федерации 445 тыс человек (2002). Буряты живут также на севере Монголии (35 тыс чел.) и на северо-востоке Китая. Общая численность бурят более 500 тыс человек.
В период появления первых русских переселенцев в Прибайкалье преобладающую роль в экономике бурятских племен играло скотоводство; полукочевое у западных и кочевое у восточных племен. Буряты разводили овец, крупный рогатый скот, коз, лошадей и верблюдов. Дополнительными видами хозяйственной деятельности были охота, земледелие и рыболовство, более развитые у западных бурят; на побережье Байкала существовал промысел нерпы. Верования бурят — исторически духовная сфера общества формировалась в Бурятии под взаимным влиянием буддизма, шаманизма коренных народов и старообрядчества. С конца XVI в. широкое распространение получил тибетский буддизм (ламаизм). С середины XVII в. в Забайкалье появились первые православные церкви и часовни. (подробнее о верованиях бурят ЗДЕСЬ http://irkipedia.ru/content/verovaniya_buryat )
Мужская и женская одежда бурят относительно мало различалась. Нижняя одежда состояла из рубахи и штанов, верхняя представляла собой длинный свободный халат с запахом на правую сторону, который подпоясывался широким матерчатым кушаком или ременным поясом. Замужние женщины поверх халатов носили жилет-безрукавку — удже, имевшую разрез спереди, которая также делалась на подкладке. Излюбленными украшениями женщин были височные подвески, серьги, ожерелья, медальоны. Головной убор бурят, он называется – малгай. Верхняя одежда называется – дэгэл. Обувь у бурят – гутул. У халата украшаются углы полочек, низ, рукава ленточным геометрическим орнаментом, а по поверхности рассыпаны круговые элементы.
Фольклор бурят
Буряты живут в Бурятии (столица — город Улан-Удэ), в Читинской и Иркутской областях. На территориях, где сейчас живут буряты, в XVII веке обитало множество племён. Слившись, они образовали бурятскую нацию. В XVII веке буряты вошли в состав Русского государства.
До революции буряты пользовались монгольским письмом. В 1931 году была создана собственная письменность. Основоположник бурятской литературы— выдающийся писатель Хоца Намсараев (1889—1959). Известны поэты Николай Дамдинов (родился в 1932 году), Дондок Улзытуев (1936— 1972). Богат бурятский фольклор, широко известен героический эпос — «Аламжи-Мерген», «Гэсэр».
Первым исследователем бурятской этнографии и фольклора был ссыльный декабрист Николай Бестужев (1791 —1855), художник и писатель, живший с 1839 года на поселении в Селенгинске.
Фольклор бурят — устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира. Бурятский фольклор состоит из мифов, улигеров, шаманских призываний, легенд, культовых гимнов, сказок, пословиц, поговорок, загадок. Мифы о происхождении Вселенной и жизни на земле. Улигеры — эпические поэмы большого размера: от 5 тысяч до 25 тысяч строк. Содержание поэм героическое.
История бурятского этноса и его культура тесно связаны с Центральной Азией. Об этом убедительно свидетельствует вершинное народно-поэтическое творение - эпос "Гэсэр". Имя этого эпического богатыря - поборника добра и справедливости - звучит как символ общности культурных и нравственных ценностей народов, населяющих обширнейшую территорию от Гималаев до Байкала. Недаром эпос "Гэсэр" называют Илиадой Центральной Азии.
Сказки бурятов
В сказочной традиции на почве этнической и языковой общности четко прослеживается родство монгольских, бурятских и калмыцких сказок. Несомненная типологическая близость обнаруживается и со сказочным эпосом соседних тюркоязычных народов - алтайцев, тувинцев, хакасов и якутов. Эти сходные черты исходят от первоначальной адекватности природной среды обитания, форм ведения хозяйства и склада мышления исторических предков этих народов.
Перенесемся на миг во времена минувшие, в старинную бурятскую юрту, затерявшуюся в степном пространстве. В ней вечерним теплом веет от очага и от дыханья людей, пришедших в юрту послушать известного в здешних краях сказочника - онтохошина. Он восседает на хойморе - северной стороне юрты, по традиции предназначенной для уважаемых гостей. В степи испокон веков высоко ценилось художественное слово, исполнительское мастерство. Недаром существует народная пословица, которая в переводе звучит примерно так: "Сказочник сидит на почетной подстилке, а певец - на холме".
Источник: Дети зверя Мааны. Сказки народов Сибири о животных./ Составитель Эрта Геннадьевна. Падерина; художник Х. Аврутис,— Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988.— 144 с, ил.
КУРИЦА И КОШКА
— Ты мне нравишься, курица,— сказала однажды кошка.— Ты серая и я серая, надо нам с тобой подружиться.
Курица ей не поверила и сказала:
— Я помню, как твоя мать в прошлом году украла моего цыплёнка. Разве можно на тебя надеяться? Ты знаешь, что я никогда никого не обижаю. А вы, кошки, известные задиры. Если можешь, то докажи свою преданность, кошка!
Кошка не нашла, что ответить, и сильно огорчилась.
Но через несколько дней кошка пришла охотиться за мышами на старое гумно, где стоял стог сена.
Вдруг курица испуганно закудахтала и бросилась под стог.
«Что такое? — подумала кошка.— Наверное, ей надо помочь...»
Побежала кошка следом и увидела, что с неба на неё падает ястреб. С высоты он не заметил разницы, ведь кошка и курица были обе серые.
Кошка быстро повернулась на спину, вцепилась в ястреба своими острыми когтями. Тут ему и смерть пришла, злодею.
Тогда курица вышла из убежища и сказала:
— Теперь я тебе верю, кошка. Только настоящий товарищ может так поступить.
А кто-то всё ещё думает, что кошка и курица никогда не смогут подружиться!
МЫШЬ И ВЕРБЛЮД
(Перевод А. Преловского)
Однажды очень большой и очень глупый верблюд заспорил с маленькой, но умной мышью.
Я раньше тебя увижу восход солнца,— сказал верблюд.
Нет, я,— сказала мышь.
Куда тебе! Ты ведь не больше моей реснички. Я — гора по сравнению с тобой. Куда тебе со мной тягаться!
Спорили, спорили, решили убедиться. Стали ждать утра.
Верблюд рассуждал так: «Я в сто раз больше, чем эта мышь. Значит, я в сто раз быстрее замечу восход солнца. А так как земля круглая, то откуда бы солнце ни взошло, я его всё равно увижу. И всё равно первым!»
Глупый верблюд! Не знал он, что солнце всегда встаёт на востоке!
Стал верблюд мордой на юг и принялся смотреть. А маленькая мышь взобралась на верблюжий горб и стала смотреть на восток.
— Вот оно, солнце! Я увидела раньше тебя! Эх ты, верблюд! — закричала мышь и спрыгнула на землю.
Обернулся верблюд и увидел, что солнце уже взошло и вроде бы смеётся над ним. Он ужасно разозлился. Не на себя, конечно, а на мышь.
Бросился он в погоню за ней, хотел её затоптать. Но ловкая мышь успела спрятаться в золе от вчерашнего костра.
С тех пор верблюд каждый раз, когда увидит золу, ложится и начинает по ней кататься. Вымажется с ног до головы, встанет довольный и думает, что уж на этот раз он расправился с ненавистной ему мышью.
Мышь, видите ли, виновата, что оказалась умнее верблюда!
ВОЛК
(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)
Прибежал волк к реке. Глядит, в грязи жеребёнок увяз. Захотел волк его съесть.
Жеребёнок простонал:
— Ты сначала меня вытащи, а потом съешь...
Волк согласился, жеребёнка из грязи вытащил.
Жеребёнок огляделся:
— Подожди, волк, не ешь меня: я грязный. Дай обсохну, грязь очищу, тогда съешь.
Обсох на солнце жеребёнок, очистился. Волк пасть разинул. Жеребёнок сказал:
— Посмотри, волк, у меня в копыте задней ноги печать золотая спрятана. Возьми её, богатым станешь, все тебе завидовать будут...
Обрадовался волк.
Жеребёнок поднял ногу. Волк стал искать в копыте золотую печать.
Жеребёнок так стукнул волка в лоб, что волк перевернулся животом кверху. Плачет, слёзы ручьями льются.
Жеребёнок убежал.
Обозлился волк и думает:
«Почему же я его сразу не съел? Что он мне — сын или брат?»
Около поскотины жеребчик пасётся. Волк зубы оскалил и заворчал:
Я тебя съем!
Садись на мою спину,— говорит жеребчик.— Я тебя прокачу, потом уж съешь меня.
Волк сел на жеребчика. Тот понёсся быстрее ветра. Пробежал под изгородью, и волк так стукнулся о верхнюю жердь, что упал с жеребчика и долго лежал как мёртвый. Встал, шатаясь, поплёлся к улусу.
Там свиньи паслись, землю рыли.
Голодный волк закричал:
— Я вас съем.
— Ты, волк, сначала послушай,
как мы поём.
И свиньи громко завизжали.
Сбежались мужики, волк едва ноги унёс. Пошёл он обратно в лес, а навстречу ему охотничья собака.
Я тебя съем,— говорит волк.
Увидел тушу козла, обрадовался. Вцепился зубами в неё и в капкан попал.
ХАРТАГАЙ
(Перевод А. Преловского)
В самые древние времена охотник Хартагай увидел на поляне стаю диких кур. Недолго думая, Хартагай поставил петли и сети, и куры попались в них. Хартагай принёс их домой и посадил в сарай. Догадались куры, что Хартагай собирается приготовить из них обед, и взмолились:
— Добрый Хартагай, не убивай нас! За это мы обещаем тебе нести яйца. Ты всегда будешь сыт, богат и доволен нами.
Не стал Хартагай кур убивать.
Но однажды услыхал Хартагай, что куры сговариваются улететь, когда он снова уйдёт на охоту.
Хартагай взял нож и подрезал курам крылья, а перышки сложил в свою походную сумку. И ушёл в тайгу.
Загрустили куры. Машут они подрезанными крыльями, а подняться в небо не могут. Тогда петух вспрыгнул на плетень и говорит:
— Не горюйте, куры, ещё не всё потеряно. Утром я попрошу у Хартагая наши крылья. Если он утром не отдаст — в полдень попрошу. В полдень не отдаст — вечером ещё раз попрошу. А если и вечером не отдаст — буду просить в полночь.
Петух задрал голову к небу и громко закукарекал. Но Хартагай его не услышал: он был далеко в тайге.
День, другой кукарекает петух, а Хартагай всё не возвращается. Наверно, с ним беда приключилась. То ли зверь напал, то ли ещё что. Так и не вернулся охотник.
А куры всё ещё надеются улететь домой, в родные дикие-предикие леса. Вот почему петух всё ещё кукарекает — зовёт Хартагая, просит у него свои крылья. Утром зовёт, днём, вечером и в полночь.
СВИНЬЯ И ЗМЕЯ
(Перевод А. Преловского. Художник Х. Аврутис)
Жадная ядовитая змея каждый день приползала на старый скотный двор, чтобы погреться на солнышке и заодно поохотиться. Земля была чёрная, змея тоже была чёрная, заметить её было трудно.
Молва о коварной змее распространилась далеко. Гуси, телята, куры — все стали старый двор обходить стороной.
Только жирная, толстая свинья, как ни в чём не бывало, рылась под изгородью, купалась в лужах и спала на солнцепёке. Она и не замечала, что осталась во дворе одна-одинёшенька.
Пробовал было гусь предупредить её об опасности. А та ему в ответ: «хрю» да «хрю»! Так и не понял гусь, что ему свинья сказать хотела, ушёл.
Все уже смирились с мыслью, что рано или поздно свинье не сдобровать.
Но случилось совсем непредвиденное.
Однажды бродила свинья, как обычно, по двору, ковыряла носом землю и похрюкивала от удовольствия. И так она увлеклась этим делом, что даже не заметила, как наступила на спящую змею.
Проснулась змея и вспомнила, что она голодна. Подняла змея свою узкую хищную голову со страшным раздвоенным жалом и укусила свинью за бок. Но свинья не почувствовала боли — знай себе роется в земле, корешки на зубах похрустывают.
Змея разозлилась. Давай кусать свинью куда попало, так ярость её ослепила.
Не знала злая змея, что её ядовитый яд свинье совсем не страшен. Не знала, что и укуса свинья вовсе не чувствует.
Долго прыгала змея вокруг свиньи, пока та ее не заметила. А когда заметила, очень удивилась:
— Какой большой червяк! Дай-ка попробую...
Откусила кончик хвоста — вкусно! И съела свинья всю змею, ничего от неё не осталось.
Так пришёл конец злой и страшной змее. Куры, гуси, телята — все вернулись снова на свой старый скотный двор.
Но когда они благодарили свинью за то, что избавила их от змеи, свинья в ответ: «хрю» да «хрю»!
Так и не поняли они, что свинья сказать хотела.
ЖУРАВЛЬ
(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)
Собрал журавль птиц со всего мира. Захотел он стать их царём. Слетелись все птицы, кроме самой маленькой, звали её Бук-сэргинэ. Красивая птичка, певунья, как соловей.
Долго ожидали её птицы. Журавль свою длинную шею вытягивал, смотрел: скоро ли прилетит красивая птичка. Не вытерпел журавль и пошёл искать Буксэргинэ. Встретил её, сердито спросил:
Почему так долго не летишь? Все птицы тебя ждут.
Я из далёкого края летела, устала. Вот видишь — сижу, отдыхаю, кормлюсь.
Журавль совсем рассердился:
— Из-за тебя я до сих пор царём не стал! — И начал клевать Буксэргинэ. Правое крыло ей сломал.
Заплакала Буксэргинэ, слетелись птицы, спрашивают:
— Что с тобой случилось?
— Вот журавль на меня рассердился, крыло сломал, лететь не могу.
Тогда птицы зашумели:
— О! Такой злой царь нам не нужен. Он нам всем крылья переломает.
Птицы стали судить журавля и решили его наказать. Они сказали:
— Когда журавль будет лететь в тёплые края и обратно, он должен носить на своей спине Буксэргинэ.
И теперь можно видеть: летит журавль, а маленькая птичка всегда сидит у него на спине.
СНЕГ И ЗАЯЦ
(Перевод А. Преловского)
Снег говорит зайцу:
Что-то у меня голова заболела.
Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела,— ответил заяц.
Сел на пенёк и горько заплакал:
Жалко, жалко мне тебя, снег. От лисицы, от волка, от охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюёт. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор.
Затосковал заяц, ещё громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Просьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы, никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц.
С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.
СОРОКА И ЕЁ ПТЕНЦЫ
Однажды сорока обратилась к своим птенцам со словами:
— Дети мои, вы уже выросли, и настало время вам самим добывать еду и жить своей жизнью.
Сказала она так и, оставив гнездо, полетела с птенцами в соседнюю рощу. Показала им, как ловить мошек да букашек, как из таёжного озера воду пить. Но птенцы ничего не хотят делать сами.
Полетим обратно в гнездо,— хнычут они.— Как было хорошо, когда ты приносила нам всяких червячков и пихала в рот. Никаких забот, никаких хлопот.
Детимои,— вновьговоритсорока.— Выужестали большими,а мояматьвыбросила меня изгнезда совсем маленькой...
А если нас всех подстрелят из лука? — спрашивают птенцы.
Не бойтесь,— отвечает сорока.— Прежде чем выстрелить, человек долго целится, так что проворная птица всегда успеет улететь.
Всё это так,— загалдели птенцы,— но что будет, если человек кинет в нас камнем? Такое может сделать любой мальчишка, даже не прицеливаясь.
Для того чтобы взять камень, человек нагибается,— отвечает сорока.
А если у человека окажется камень за пазухой? — спросили птенцы.
Кто своим умом дошёл до мысли о спрятанном за пазухой камне, тот сумеет спастись от смерти,— сказала сорока и улетела прочь.
ОХОТНИК И ДОКУЧЛИВАЯ ЖЕНА
(Источник: Белый медведь и бурый медведь: Сказки народов России в пересказах Марка Ватагина; сост., вступ. статья и прим. М. Ватагина; Художники А. Коковкин, Т. Чурсинова. – СПб.: Республиканское издательство детской и юношеской литературы «Лицей», 1992. – 351 с.)
В прежние, далёкие времена жил на свете храбрый охотник, меткий стрелок. Всегда он бил без промаха, не приходил домой с пустыми руками.
Но вот однажды целый день он проходил по лесу и до самого вечера не встретил ни зверя, ни птицы. Усталый, измученный, лёг он спать. Спит и видит странный сон: пал на него жёлтый туман, а потом приблизился пёстрый туман. Проснулся охотник и видит: приближается к нему жёлтый туман. Он испугался, схватил лук, вложил стрелу, но из тумана раздался человеческий голос:
— Не стреляй в меня, храбрый охотник, я не сделаю тебе зла. Туман стал ещё гуще, плотней и превратился в жёлтого змея с пёстрыми гремящими крыльями. Пестрокрылый змей сказал:
Будем друзьями, храбрый охотник, меткий стрелок. Мне нужна твоя помощь. Много лет я веду войну с желтокрылым змеем и не могу его одолеть. Вдвоём мы его победим.
Я готов тебе помочь, — сказал охотник.
Тогда пойдём в ту долину, где будет битва, — сказал пестрокрылый змей.
Они пришли в широкую долину.
— Наш бой будет долгим, — сказал пестрокрылый змей. — Мы трижды поднимемся к небу и трижды опустимся на землю. Когда мы поднимемся в четвёртый раз, мой враг меня одолеет, возьмёт верх; когда мы опустимся, он будет наверху, а я внизу. В это время не зевай: я поверну его жёлтую голову к тебе, а ты стреляй в его единственный глаз. Этот глаз у него — во лбу, в самой середине лба. А теперь спрячься в эту яму, скоро желтокрылый змей ринется с неба прямо на меня.
Охотник спрятался в яму.
Вскоре с неба ринулся желтокрылый змей. Началась битва. Змеи, сцепившись, трижды поднялись к небу, трижды опустились на землю. Силы были равны. Но вот они поднялись к небу в четвёртый раз, и желтокрылый змей одолел пестрокрылого. Когда они опустились, желтокрылый был наверху, а пестрокрылый внизу. Но вот пестрокрылый быстро повернул голову своего врага к охотнику. Меткий стрелок только того и ждал. Тетива его лука была натянута. Мига ему хватило, чтобы выпустить стрелу и пронзить жёлтый глаз желтокрылого змея. И тут же на землю пал жёлтый ядовитый туман, от которого все деревья в лесу засохли, а все звери подохли. Охотника спас пестрокрылый змей. Он прикрыл своего друга могучими плотными крыльями и продержал его под ними три дня и три ночи, пока жёлтый ядовитый туман не рассеялся.
А когда снова засияло солнце, пестрокрылый змей сказал:
— Мы победили грозного врага. Спасибо тебе, охотник. Желтокрылый змей приносил много вреда. Каждый день он проглатывал трёх зверей и пожирал огненных змеев, моих подданных. Если бы не ты, он убил бы меня и сожрал бы всех огненных змеев. Пойдём ко мне в гости. Увидишь мой дворец, моих подданных, моих старых родителей.
Охотник согласился, и они со змеем спустились в глубокую яму, а оттуда по подземному ходу попали во дворец, сверкающий золотом и драгоценными камнями. На полу лежали огненные змеи, свернувшиеся в кольца. За одним залом следовал другой, ещё более богатый. И вот они пришли в самый большой зал. В нём возле очага сидели два старых пестрокрылых змея.
— Это мои родители, — сказал змей. Охотник поздоровался с ними.
Этот охотник спас меня и всё моё ханство, — сказал змей. — Он убил нашего давнего врага.
Спасибо тебе, — сказали старые родители змея. — За это ты получишь награду. Хочешь — дадим тебе золота и драгоценных камней, сколько сможешь унести. Хочешь — научим семи десяти языкам, так что ты сможешь понимать разговоры птиц, зверей и рыб. Выбирай!
Научите меня семидесяти языкам, — сказал охотник.
Возьми лучше золота и драгоценностей, — сказали старые родители змея. — Тому, кто знает семьдесят языков, жить не легко.
Нет, золота не хочу, научите языкам, — попросил охотник.
Что ж, будь по-твоему, — сказал старый пестрокрылый змей. — Отныне ты знаешь семьдесят языков, отныне ты слышишь разговоры птиц, рыб и зверей. Но это — тайна. Ты дол жен хранить её от людей. Если проговоришься — в тот же день умрёшь.
Охотник покинул ханство пестрокрылого змея и отправился домой. Идёт лесом и радуется: ведь понимает он всё, что говорят меж собой звери и птицы. Вышел охотник из лесу. Вот и юрта. «Зайду в неё», — думает он. А собака лает:
— Заходи сюда, путник. Хоть это юрта бедняка, но хозяин наш добрый, он тебя угостит. У нас всего одна корова, но хозяин даст тебе молока, у нас всего один чёрный баран, но хозяин за колет для гостя последнего барана.
Охотник зашёл в юрту бедняка. Хозяин вежливо с ним поздоровался, усадил на почётное место. Жена хозяина подала гостю пиалу молока. Бедняк предложил охотнику переночевать, а к вечеру заколол для него чёрного барана. Когда они ели, собака проскулила:
— Добрый гость, урони баранью лопатку, я схвачу и выбегу, на тебя хозяин не рассердится.
Охотник уронил лопатку. Собака схватила её и убежала. А потом залаяла:
— Добрый гость угостил меня вкусной лопаткой. Не буду спать всю ночь, буду стеречь юрту.
Ночью пришли волки. Остановились возле юрты бедняка и воют:
Сейчас мы задерём коня!
У моего хозяина один-единственный конь, нельзя его есть. Если подойдёте ближе, я подниму громкий лай. Проснётся хозяин, проснётся его гость-охотник, и тогда вам несдобровать. Идите лучше туда, к богачу, задерите его жирную серую кобылу, у него лошадей много, а собаки его голодные, они не захотят на вас лаять.
Народ Буряты
|
|
Буряты (самоназвание — бурят), народ в Российской Федерации, один из многочисленных народов Сибири. Основное население Бурятии (273 тыс человек), живут также в Иркутской области (80 тыс человек), в том числе в Усть-Ордынском округе (54 тыс человек), в Читинской области (70 тыс человек), в том числе в Агинском округе (45 тыс человек), в Дальневосточном федеральном округе (10 тыс человек). Всего в Российской Федерации 445 тыс человек (2002). Буряты живут также на севере Монголии (35 тыс чел.) и на северо-востоке Китая. Общая численность бурят более 500 тыс человек.
В период появления первых русских переселенцев в Прибайкалье преобладающую роль в экономике бурятских племен играло скотоводство; полукочевое у западных и кочевое у восточных племен. Буряты разводили овец, крупный рогатый скот, коз, лошадей и верблюдов. Дополнительными видами хозяйственной деятельности были охота, земледелие и рыболовство, более развитые у западных бурят; на побережье Байкала существовал промысел нерпы. Верования бурят — исторически духовная сфера общества формировалась в Бурятии под взаимным влиянием буддизма, шаманизма коренных народов и старообрядчества. С конца XVI в. широкое распространение получил тибетский буддизм (ламаизм). С середины XVII в. в Забайкалье появились первые православные церкви и часовни. (подробнее о верованиях бурят ЗДЕСЬ http://irkipedia.ru/content/verovaniya_buryat )
Мужская и женская одежда бурят относительно мало различалась. Нижняя одежда состояла из рубахи и штанов, верхняя представляла собой длинный свободный халат с запахом на правую сторону, который подпоясывался широким матерчатым кушаком или ременным поясом. Замужние женщины поверх халатов носили жилет-безрукавку — удже, имевшую разрез спереди, которая также делалась на подкладке. Излюбленными украшениями женщин были височные подвески, серьги, ожерелья, медальоны. Головной убор бурят, он называется – малгай. Верхняя одежда называется – дэгэл. Обувь у бурят – гутул. У халата украшаются углы полочек, низ, рукава ленточным геометрическим орнаментом, а по поверхности рассыпаны круговые элементы.
Фольклор бурят
Буряты живут в Бурятии (столица — город Улан-Удэ), в Читинской и Иркутской областях. На территориях, где сейчас живут буряты, в XVII веке обитало множество племён. Слившись, они образовали бурятскую нацию. В XVII веке буряты вошли в состав Русского государства.
До революции буряты пользовались монгольским письмом. В 1931 году была создана собственная письменность. Основоположник бурятской литературы— выдающийся писатель Хоца Намсараев (1889—1959). Известны поэты Николай Дамдинов (родился в 1932 году), Дондок Улзытуев (1936— 1972). Богат бурятский фольклор, широко известен героический эпос — «Аламжи-Мерген», «Гэсэр».
Первым исследователем бурятской этнографии и фольклора был ссыльный декабрист Николай Бестужев (1791 —1855), художник и писатель, живший с 1839 года на поселении в Селенгинске.
Фольклор бурят — устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира. Бурятский фольклор состоит из мифов, улигеров, шаманских призываний, легенд, культовых гимнов, сказок, пословиц, поговорок, загадок. Мифы о происхождении Вселенной и жизни на земле. Улигеры — эпические поэмы большого размера: от 5 тысяч до 25 тысяч строк. Содержание поэм героическое.
История бурятского этноса и его культура тесно связаны с Центральной Азией. Об этом убедительно свидетельствует вершинное народно-поэтическое творение - эпос "Гэсэр". Имя этого эпического богатыря - поборника добра и справедливости - звучит как символ общности культурных и нравственных ценностей народов, населяющих обширнейшую территорию от Гималаев до Байкала. Недаром эпос "Гэсэр" называют Илиадой Центральной Азии.
Сказки бурятов
В сказочной традиции на почве этнической и языковой общности четко прослеживается родство монгольских, бурятских и калмыцких сказок. Несомненная типологическая близость обнаруживается и со сказочным эпосом соседних тюркоязычных народов - алтайцев, тувинцев, хакасов и якутов. Эти сходные черты исходят от первоначальной адекватности природной среды обитания, форм ведения хозяйства и склада мышления исторических предков этих народов.
Перенесемся на миг во времена минувшие, в старинную бурятскую юрту, затерявшуюся в степном пространстве. В ней вечерним теплом веет от очага и от дыханья людей, пришедших в юрту послушать известного в здешних краях сказочника - онтохошина. Он восседает на хойморе - северной стороне юрты, по традиции предназначенной для уважаемых гостей. В степи испокон веков высоко ценилось художественное слово, исполнительское мастерство. Недаром существует народная пословица, которая в переводе звучит примерно так: "Сказочник сидит на почетной подстилке, а певец - на холме".
Источник: Дети зверя Мааны. Сказки народов Сибири о животных./ Составитель Эрта Геннадьевна. Падерина; художник Х. Аврутис,— Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988.— 144 с, ил.
КУРИЦА И КОШКА
— Ты мне нравишься, курица,— сказала однажды кошка.— Ты серая и я серая, надо нам с тобой подружиться.
Курица ей не поверила и сказала:
— Я помню, как твоя мать в прошлом году украла моего цыплёнка. Разве можно на тебя надеяться? Ты знаешь, что я никогда никого не обижаю. А вы, кошки, известные задиры. Если можешь, то докажи свою преданность, кошка!
Кошка не нашла, что ответить, и сильно огорчилась.
Но через несколько дней кошка пришла охотиться за мышами на старое гумно, где стоял стог сена.
Вдруг курица испуганно закудахтала и бросилась под стог.
«Что такое? — подумала кошка.— Наверное, ей надо помочь...»
Побежала кошка следом и увидела, что с неба на неё падает ястреб. С высоты он не заметил разницы, ведь кошка и курица были обе серые.
Кошка быстро повернулась на спину, вцепилась в ястреба своими острыми когтями. Тут ему и смерть пришла, злодею.
Тогда курица вышла из убежища и сказала:
— Теперь я тебе верю, кошка. Только настоящий товарищ может так поступить.
А кто-то всё ещё думает, что кошка и курица никогда не смогут подружиться!
МЫШЬ И ВЕРБЛЮД
(Перевод А. Преловского)
Однажды очень большой и очень глупый верблюд заспорил с маленькой, но умной мышью.
Я раньше тебя увижу восход солнца,— сказал верблюд.
Нет, я,— сказала мышь.
Куда тебе! Ты ведь не больше моей реснички. Я — гора по сравнению с тобой. Куда тебе со мной тягаться!
Спорили, спорили, решили убедиться. Стали ждать утра.
Верблюд рассуждал так: «Я в сто раз больше, чем эта мышь. Значит, я в сто раз быстрее замечу восход солнца. А так как земля круглая, то откуда бы солнце ни взошло, я его всё равно увижу. И всё равно первым!»
Глупый верблюд! Не знал он, что солнце всегда встаёт на востоке!
Стал верблюд мордой на юг и принялся смотреть. А маленькая мышь взобралась на верблюжий горб и стала смотреть на восток.
— Вот оно, солнце! Я увидела раньше тебя! Эх ты, верблюд! — закричала мышь и спрыгнула на землю.
Обернулся верблюд и увидел, что солнце уже взошло и вроде бы смеётся над ним. Он ужасно разозлился. Не на себя, конечно, а на мышь.
Бросился он в погоню за ней, хотел её затоптать. Но ловкая мышь успела спрятаться в золе от вчерашнего костра.
С тех пор верблюд каждый раз, когда увидит золу, ложится и начинает по ней кататься. Вымажется с ног до головы, встанет довольный и думает, что уж на этот раз он расправился с ненавистной ему мышью.
Мышь, видите ли, виновата, что оказалась умнее верблюда!
ВОЛК
(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)
Прибежал волк к реке. Глядит, в грязи жеребёнок увяз. Захотел волк его съесть.
Жеребёнок простонал:
— Ты сначала меня вытащи, а потом съешь...
Волк согласился, жеребёнка из грязи вытащил.
Жеребёнок огляделся:
— Подожди, волк, не ешь меня: я грязный. Дай обсохну, грязь очищу, тогда съешь.
Обсох на солнце жеребёнок, очистился. Волк пасть разинул. Жеребёнок сказал:
— Посмотри, волк, у меня в копыте задней ноги печать золотая спрятана. Возьми её, богатым станешь, все тебе завидовать будут...
Обрадовался волк.
Жеребёнок поднял ногу. Волк стал искать в копыте золотую печать.
Жеребёнок так стукнул волка в лоб, что волк перевернулся животом кверху. Плачет, слёзы ручьями льются.
Жеребёнок убежал.
Обозлился волк и думает:
«Почему же я его сразу не съел? Что он мне — сын или брат?»
Около поскотины жеребчик пасётся. Волк зубы оскалил и заворчал:
Я тебя съем!
Садись на мою спину,— говорит жеребчик.— Я тебя прокачу, потом уж съешь меня.
Волк сел на жеребчика. Тот понёсся быстрее ветра. Пробежал под изгородью, и волк так стукнулся о верхнюю жердь, что упал с жеребчика и долго лежал как мёртвый. Встал, шатаясь, поплёлся к улусу.
Там свиньи паслись, землю рыли.
Голодный волк закричал:
— Я вас съем.
— Ты, волк, сначала послушай,
как мы поём.
И свиньи громко завизжали.
Сбежались мужики, волк едва ноги унёс. Пошёл он обратно в лес, а навстречу ему охотничья собака.
Я тебя съем,— говорит волк.
Увидел тушу козла, обрадовался. Вцепился зубами в неё и в капкан попал.
ХАРТАГАЙ
(Перевод А. Преловского)
В самые древние времена охотник Хартагай увидел на поляне стаю диких кур. Недолго думая, Хартагай поставил петли и сети, и куры попались в них. Хартагай принёс их домой и посадил в сарай. Догадались куры, что Хартагай собирается приготовить из них обед, и взмолились:
— Добрый Хартагай, не убивай нас! За это мы обещаем тебе нести яйца. Ты всегда будешь сыт, богат и доволен нами.
Не стал Хартагай кур убивать.
Но однажды услыхал Хартагай, что куры сговариваются улететь, когда он снова уйдёт на охоту.
Хартагай взял нож и подрезал курам крылья, а перышки сложил в свою походную сумку. И ушёл в тайгу.
Загрустили куры. Машут они подрезанными крыльями, а подняться в небо не могут. Тогда петух вспрыгнул на плетень и говорит:
— Не горюйте, куры, ещё не всё потеряно. Утром я попрошу у Хартагая наши крылья. Если он утром не отдаст — в полдень попрошу. В полдень не отдаст — вечером ещё раз попрошу. А если и вечером не отдаст — буду просить в полночь.
Петух задрал голову к небу и громко закукарекал. Но Хартагай его не услышал: он был далеко в тайге.
День, другой кукарекает петух, а Хартагай всё не возвращается. Наверно, с ним беда приключилась. То ли зверь напал, то ли ещё что. Так и не вернулся охотник.
А куры всё ещё надеются улететь домой, в родные дикие-предикие леса. Вот почему петух всё ещё кукарекает — зовёт Хартагая, просит у него свои крылья. Утром зовёт, днём, вечером и в полночь.
СВИНЬЯ И ЗМЕЯ
(Перевод А. Преловского. Художник Х. Аврутис)
Жадная ядовитая змея каждый день приползала на старый скотный двор, чтобы погреться на солнышке и заодно поохотиться. Земля была чёрная, змея тоже была чёрная, заметить её было трудно.
Молва о коварной змее распространилась далеко. Гуси, телята, куры — все стали старый двор обходить стороной.
Только жирная, толстая свинья, как ни в чём не бывало, рылась под изгородью, купалась в лужах и спала на солнцепёке. Она и не замечала, что осталась во дворе одна-одинёшенька.
Пробовал было гусь предупредить её об опасности. А та ему в ответ: «хрю» да «хрю»! Так и не понял гусь, что ему свинья сказать хотела, ушёл.
Все уже смирились с мыслью, что рано или поздно свинье не сдобровать.
Но случилось совсем непредвиденное.
Однажды бродила свинья, как обычно, по двору, ковыряла носом землю и похрюкивала от удовольствия. И так она увлеклась этим делом, что даже не заметила, как наступила на спящую змею.
Проснулась змея и вспомнила, что она голодна. Подняла змея свою узкую хищную голову со страшным раздвоенным жалом и укусила свинью за бок. Но свинья не почувствовала боли — знай себе роется в земле, корешки на зубах похрустывают.
Змея разозлилась. Давай кусать свинью куда попало, так ярость её ослепила.
Не знала злая змея, что её ядовитый яд свинье совсем не страшен. Не знала, что и укуса свинья вовсе не чувствует.
Долго прыгала змея вокруг свиньи, пока та ее не заметила. А когда заметила, очень удивилась:
— Какой большой червяк! Дай-ка попробую...
Откусила кончик хвоста — вкусно! И съела свинья всю змею, ничего от неё не осталось.
Так пришёл конец злой и страшной змее. Куры, гуси, телята — все вернулись снова на свой старый скотный двор.
Но когда они благодарили свинью за то, что избавила их от змеи, свинья в ответ: «хрю» да «хрю»!
Так и не поняли они, что свинья сказать хотела.
ЖУРАВЛЬ
(Перевод Г. Кунгурова. Художник Х. Аврутис)
Собрал журавль птиц со всего мира. Захотел он стать их царём. Слетелись все птицы, кроме самой маленькой, звали её Бук-сэргинэ. Красивая птичка, певунья, как соловей.
Долго ожидали её птицы. Журавль свою длинную шею вытягивал, смотрел: скоро ли прилетит красивая птичка. Не вытерпел журавль и пошёл искать Буксэргинэ. Встретил её, сердито спросил:
Почему так долго не летишь? Все птицы тебя ждут.
Я из далёкого края летела, устала. Вот видишь — сижу, отдыхаю, кормлюсь.
Журавль совсем рассердился:
— Из-за тебя я до сих пор царём не стал! — И начал клевать Буксэргинэ. Правое крыло ей сломал.
Заплакала Буксэргинэ, слетелись птицы, спрашивают:
— Что с тобой случилось?
— Вот журавль на меня рассердился, крыло сломал, лететь не могу.
Тогда птицы зашумели:
— О! Такой злой царь нам не нужен. Он нам всем крылья переломает.
Птицы стали судить журавля и решили его наказать. Они сказали:
— Когда журавль будет лететь в тёплые края и обратно, он должен носить на своей спине Буксэргинэ.
И теперь можно видеть: летит журавль, а маленькая птичка всегда сидит у него на спине.
СНЕГ И ЗАЯЦ
(Перевод А. Преловского)
Снег говорит зайцу:
Что-то у меня голова заболела.
Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела,— ответил заяц.
Сел на пенёк и горько заплакал:
Жалко, жалко мне тебя, снег. От лисицы, от волка, от охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюёт. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор.
Затосковал заяц, ещё громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Просьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы, никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц.
С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.
СОРОКА И ЕЁ ПТЕНЦЫ
Однажды сорока обратилась к своим птенцам со словами:
— Дети мои, вы уже выросли, и настало время вам самим добывать еду и жить своей жизнью.
Сказала она так и, оставив гнездо, полетела с птенцами в соседнюю рощу. Показала им, как ловить мошек да букашек, как из таёжного озера воду пить. Но птенцы ничего не хотят делать сами.
Полетим обратно в гнездо,— хнычут они.— Как было хорошо, когда ты приносила нам всяких червячков и пихала в рот. Никаких забот, никаких хлопот.
Детимои,— вновьговоритсорока.— Выужестали большими,а мояматьвыбросила меня изгнезда совсем маленькой...
А если нас всех подстрелят из лука? — спрашивают птенцы.
Не бойтесь,— отвечает сорока.— Прежде чем выстрелить, человек долго целится, так что проворная птица всегда успеет улететь.
Всё это так,— загалдели птенцы,— но что будет, если человек кинет в нас камнем? Такое может сделать любой мальчишка, даже не прицеливаясь.
Для того чтобы взять камень, человек нагибается,— отвечает сорока.
А если у человека окажется камень за пазухой? — спросили птенцы.
Кто своим умом дошёл до мысли о спрятанном за пазухой камне, тот сумеет спастись от смерти,— сказала сорока и улетела прочь.
ОХОТНИК И ДОКУЧЛИВАЯ ЖЕНА
(Источник: Белый медведь и бурый медведь: Сказки народов России в пересказах Марка Ватагина; сост., вступ. статья и прим. М. Ватагина; Художники А. Коковкин, Т. Чурсинова. – СПб.: Республиканское издательство детской и юношеской литературы «Лицей», 1992. – 351 с.)
В прежние, далёкие времена жил на свете храбрый охотник, меткий стрелок. Всегда он бил без промаха, не приходил домой с пустыми руками.
Но вот однажды целый день он проходил по лесу и до самого вечера не встретил ни зверя, ни птицы. Усталый, измученный, лёг он спать. Спит и видит странный сон: пал на него жёлтый туман, а потом приблизился пёстрый туман. Проснулся охотник и видит: приближается к нему жёлтый туман. Он испугался, схватил лук, вложил стрелу, но из тумана раздался человеческий голос:
— Не стреляй в меня, храбрый охотник, я не сделаю тебе зла. Туман стал ещё гуще, плотней и превратился в жёлтого змея с пёстрыми гремящими крыльями. Пестрокрылый змей сказал:
Будем друзьями, храбрый охотник, меткий стрелок. Мне нужна твоя помощь. Много лет я веду войну с желтокрылым змеем и не могу его одолеть. Вдвоём мы его победим.
Я готов тебе помочь, — сказал охотник.
Тогда пойдём в ту долину, где будет битва, — сказал пестрокрылый змей.
Они пришли в широкую долину.
— Наш бой будет долгим, — сказал пестрокрылый змей. — Мы трижды поднимемся к небу и трижды опустимся на землю. Когда мы поднимемся в четвёртый раз, мой враг меня одолеет, возьмёт верх; когда мы опустимся, он будет наверху, а я внизу. В это время не зевай: я поверну его жёлтую голову к тебе, а ты стреляй в его единственный глаз. Этот глаз у него — во лбу, в самой середине лба. А теперь спрячься в эту яму, скоро желтокрылый змей ринется с неба прямо на меня.
Охотник спрятался в яму.
Вскоре с неба ринулся желтокрылый змей. Началась битва. Змеи, сцепившись, трижды поднялись к небу, трижды опустились на землю. Силы были равны. Но вот они поднялись к небу в четвёртый раз, и желтокрылый змей одолел пестрокрылого. Когда они опустились, желтокрылый был наверху, а пестрокрылый внизу. Но вот пестрокрылый быстро повернул голову своего врага к охотнику. Меткий стрелок только того и ждал. Тетива его лука была натянута. Мига ему хватило, чтобы выпустить стрелу и пронзить жёлтый глаз желтокрылого змея. И тут же на землю пал жёлтый ядовитый туман, от которого все деревья в лесу засохли, а все звери подохли. Охотника спас пестрокрылый змей. Он прикрыл своего друга могучими плотными крыльями и продержал его под ними три дня и три ночи, пока жёлтый ядовитый туман не рассеялся.
А когда снова засияло солнце, пестрокрылый змей сказал:
— Мы победили грозного врага. Спасибо тебе, охотник. Желтокрылый змей приносил много вреда. Каждый день он проглатывал трёх зверей и пожирал огненных змеев, моих подданных. Если бы не ты, он убил бы меня и сожрал бы всех огненных змеев. Пойдём ко мне в гости. Увидишь мой дворец, моих подданных, моих старых родителей.
Охотник согласился, и они со змеем спустились в глубокую яму, а оттуда по подземному ходу попали во дворец, сверкающий золотом и драгоценными камнями. На полу лежали огненные змеи, свернувшиеся в кольца. За одним залом следовал другой, ещё более богатый. И вот они пришли в самый большой зал. В нём возле очага сидели два старых пестрокрылых змея.
— Это мои родители, — сказал змей. Охотник поздоровался с ними.
Этот охотник спас меня и всё моё ханство, — сказал змей. — Он убил нашего давнего врага.
Спасибо тебе, — сказали старые родители змея. — За это ты получишь награду. Хочешь — дадим тебе золота и драгоценных камней, сколько сможешь унести. Хочешь — научим семи десяти языкам, так что ты сможешь понимать разговоры птиц, зверей и рыб. Выбирай!
Научите меня семидесяти языкам, — сказал охотник.
Возьми лучше золота и драгоценностей, — сказали старые родители змея. — Тому, кто знает семьдесят языков, жить не легко.
Нет, золота не хочу, научите языкам, — попросил охотник.
Что ж, будь по-твоему, — сказал старый пестрокрылый змей. — Отныне ты знаешь семьдесят языков, отныне ты слышишь разговоры птиц, рыб и зверей. Но это — тайна. Ты дол жен хранить её от людей. Если проговоришься — в тот же день умрёшь.
Охотник покинул ханство пестрокрылого змея и отправился домой. Идёт лесом и радуется: ведь понимает он всё, что говорят меж собой звери и птицы. Вышел охотник из лесу. Вот и юрта. «Зайду в неё», — думает он. А собака лает:
— Заходи сюда, путник. Хоть это юрта бедняка, но хозяин наш добрый, он тебя угостит. У нас всего одна корова, но хозяин даст тебе молока, у нас всего один чёрный баран, но хозяин за колет для гостя последнего барана.
Охотник зашёл в юрту бедняка. Хозяин вежливо с ним поздоровался, усадил на почётное место. Жена хозяина подала гостю пиалу молока. Бедняк предложил охотнику переночевать, а к вечеру заколол для него чёрного барана. Когда они ели, собака проскулила:
— Добрый гость, урони баранью лопатку, я схвачу и выбегу, на тебя хозяин не рассердится.
Охотник уронил лопатку. Собака схватила её и убежала. А потом залаяла:
— Добрый гость угостил меня вкусной лопаткой. Не буду спать всю ночь, буду стеречь юрту.
Ночью пришли волки. Остановились возле юрты бедняка и воют:
Сейчас мы задерём коня!
У моего хозяина один-единственный конь, нельзя его есть. Если подойдёте ближе, я подниму громкий лай. Проснётся хозяин, проснётся его гость-охотник, и тогда вам несдобровать. Идите лучше туда, к богачу, задерите его жирную серую кобылу, у него лошадей много, а собаки его голодные, они не захотят на вас лаять.
Ламаизм. В Забайкальских районах и у бурят-хонгодоров в Прибайкалье, господствующей религией был ламаизм. Он начал проникать в XVII веке из Тибета и Монголии, а в XVIII веке уже пустил глубокие корни. В 1741 году царским указом во главе всех бурятских лам был поставлен настоятель Цонгольского дацана, а в 1764 году главе лам было присвоено звание бандидо-хамбо-ламы, резиденцией которого был Гусиноозерский дацан. Этим мероприятием создавался независимый от Тибета центр буддизма в России. Ламаистские дацаны представляли собой целые поселки, где находились храмы, хозяйственные постройки и жилища лам. Здесь проводились многолюдные богослужения - хуралы, здесь же изготавливались ламаистские предметы культа: иконы, статуи будд, амулеты и т.д. Здесь ксиллографическим способом печатались на тибетском и монгольском языках богословская литература. Здесь же ламы изучали философию, богословие, тибетскую медицину, астрологию, составление календарей, гадание по священным книгам и т.д.
Народное творчество.
Основу духовной культуры бурят составляет комплекс духовных ценностей, относящихся в целом к культуре монгольского этноса. В условиях, когда в течение долгих веков население Прибайкалья испытывало на себе влияние многих народов Центральной Азии, а позже и с пребыванием в составе России, в силу того, что Бурятия оказалась на стыке двух систем культуры - западно-христианской и восточно-буддийской, культура бурят как бы трансформировалась, оставаясь по виду прежней. Фольклор бурят - устное народное творчество, стал складываться ещё в дочингисхановские времена, он был формой познания жизни, художественного восприятия окружающего мира. Весьма самобытна бурятская песня, которая, несмотря на простоту и безыскусность формы, имела высокие художественные достоинства. Песня выражала радость, раздумья, любовь, грусть. Существовали песни - плачи, песни которые сопровождали те или иные хозяйственные работы, песни-призывания шаманов (дурдалга, шэбшэлгэ), которые они исполняли, призывая духов и небожителей, песни-прославления - соло, хороводные песни. Бурятский хоровод - ёхор, является не просто хороводом, это настоящее искусство, в каждом селении существовали свои варианты ёхора. Исполнялся ёхор под собственное хоровое пение, движения его могли быть простыми, так и сложными. Песни исполнялись и под музыкальное сопровождение. Буряты знали струнные, духовые и ударные инструменты - бубен, хур, чанза, ятаг, лимба, сур, бичхур и т.д. Особый раздел составляло музыкально-драматическое искусство культового назначения - шаманские и буддийские ритуальные действа, мистерии. Шаманы пели, плясали, играли на музыкальных инструментах, разыгрывали различные представления, устрашающего или веселого характера. Особо одаренные шаманы входили в транс, использовали фокусы, гипноз, могли "воткнуть" нож себе в живот, "отрубать" себе голову, "превращаться" в различных животных, птиц, испускать пламя, ходить по раскаленным углям. Очень ярким действом была буддийская мистерия "Цам" (Тибет), представлявшая ряд пантомимических плясок, исполняемых ламами, одетыми в маски свирепых божеств - докшитов, людей с красивыми лицами, но большого размера, животных. Значительное место в фольклоре занимали юроолы - стихи-благопожелания, пословицы, поговорки, загадки. Буряты ценили красоту слова, большое хождение имели афоризмы, иносказания, проводились состязания острословов-импровизаторов.
Использованная литература.
Актуальные проблемы истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1990.
Быт бурят в настоящем и прошлом. - Улан-Удэ, 1980.
Дашибалов Б.Б. Археологические памятники курыкан. - Улан-Удэ, 1995.
Культурно-бытовые традиции бурят и монголов. - Улан-Удэ, 1988.
Румянцев Г.Н. Происхождение хоринских бурят. - Улан-Удэ, 1962.
Хабаева Маргарита Александровна. МБОУ Хадаханская СОШ. 89041146199. mahutova - rita @ yandex . ru
Устное народное творчество ведет свое начало от глубокой древности, когда люди не умели писать, поэтому естественно, ему была присуща устная форма выражения. Искусство слова отражало действительность через художественные образы, показывало наиболее типичное, осмысливая и обобщая реальные жизненные факты в жизни народа. В народе испокон веков вырабатывался свой самобытный нравственный уклад, своя духовная культура, множество обычаев и традиций, которые проявлялись в отношении к природе, в устном народном творчестве, в удивительных народных ремеслах, в красоте одежды, в добрых обычаях хорошего тона и правилах приличия. Устное народное творчество в научной литературе именуется фольклором, устной народностью, народным творчеством. Значение фольклора как культурного наследия и вместе с тем современного народного творчества велико, как материала, важного для изучения философии народа, его истории и искусства, как средства воспитания подрастающего поколения. Фольклор - это устное поэтическое творчество широких народных масс. «Фольклор - особый синтетический вид искусства, соединяющий в себе искусство слова, музыки. В народном творчестве (фольклоре) существуют различные жанры, это: песенные, прозаические, драматические жанры. К первым относятся былины, исторические песни. Многообразны прозаические жанры: сказки, предания, легенды, пословицы, поговорки, скороговорки. Особенную важность приобретает устное народное творчество для воспитания подрастающего поколения. Из всего жанрового многообразия фольклора, особенно хочется отметить детский фольклор, который предназначен, прежде всего, для детей, и используется ими в повседневной жизни, начиная с рождения, с первых дней жизни. Детский фольклор- обширная область устного народного поэтического творчества. Это целый мир - яркий, радостный, наполненный жизненной силой и красотой. Первое знакомство ребенка с народной поэзией начинается с малых фольклорных форм: считалок, скороговорок, песенок-небылиц. И хотя они состоят из нескольких строк незатейливых по содержанию и простых по форме, однако, таят в себе немалые жанровые богатства. Образцы устного народного творчества выступают как фактор социального и духовного развития личности ребенка. Многие видные педагоги указывают на воспитательное значение устного народного творчества для школьников и рекомендуют использовать его в своей работе. На протяжении нескольких лет я веду кружок «Бурятский фольклор» в МБОУ Хадаханская СОШ.
Цель кружка- развитие речи, научить четко и правильно произносить звуки, слова, развивать память, развивать мелкую моторику пальцев рук, обогащать словарный запас детей, воспитывать интерес и любовь к сказкам, развивать творческие способности, интерес к драматизации, учить детей интонационно выразительно воспроизводить слова и фразы из текста. Знакомство с народными сказками, загадками, считалками и колыбельными песнями расширяет кругозор детей, обогащает их чувства и речь, формирует отношение к окружающему миру. Вслушиваясь в напевность, ритмичность и образность народного языка, ребенок не только овладевает речью, но и приобщается к красоте и самобытности бурятского слова.
В течение года знакомлю своих воспитанников с устным народным творчеством бурятского народа. Все кружковые занятия проходят в игровой форме, ребята внимательно слушают сказки, учат песни и повторяют вместе с учителем. Рассказываю о названиях и предназначениях некоторых предметов обихода. Был составлен конспект занятий по ознакомлению с устным народным творчеством. Каждое занятие я старалась сделать интересным, максимально приблизив тему к знакомой ребенку обстановке.
Анализ фольклорных текстов показывает, что народные произведения, адресованные малышам, обеспечивает системный подход к ознакомлению с окружающим через приоритетную ориентацию на человека и виды его деятельности. Именно это открытие внутреннего богатства фольклорных текстов для маленьких приводит к выводу, как значимы народные произведения, особенно сказки, в качестве действенного метода гуманизации воспитательного процесса. Например, мы с воспитанниками кружка изучали сказку «Медведь», затем снимали видеофильм и участвовали в окружном конкурсе «Народные сказки устами молодых»,где заняли 1место.
Уже в младшем школьном возрасте закладывается тот фундамент познавательной деятельности,на котором строится дальнейшее постижение и тайн природы и величия человеческого духа. Мой ученик, посещая занятия кружка, полюбил устное народное творчество,в частности, улигеры. Участвуя на районном и окружном конкурсах «Улигершин», стал победителем в 2014-2015 году. На занятиях кружка дети с удовольствием учат народные песни, пословицы, поговорки и принимают активное участие в различных культурно-массовых мероприятиях школы, района,округа. Став победителем районного конкурса «Язык -душа народа», мои кружковцы выступали в округе.
Таким образом, приобщение ребёнка к народной культуре начинается с детства, где закладываются основные понятия и примеры поведения. Культурное наследие передаётся из поколения в поколение, развивая и обогащая мир ребёнка. Фольклор является уникальным средством для передачи народной мудрости и воспитания детей на начальном этапе их развития.
Народное поэтическое творчество. Пособие для вузов. Под общей редакцией профессора П. Г. Богатырева. - М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР, 1956 - с. 405 8.
Телитченко Л. В. Устное народное творчество как фактор социального и духовного развития личности ребенка [Текст] / Л. В. Телитченко, Т. И. Красникова // Молодой ученый. - 2014. - №2. - С. 864-866
П есни восточных бурят представлены большим количеством обрядовых и необрядовых песенных жанров. Они разнообразны в тематическом отношении, поражают богатством и красотой напевов: от медленных, богато орнаментированных − до быстрых и ритмичных. В современных условиях, связанных с разрушением традиционного уклада жизни, уходом в прошлое многих обрядов и праздников, песенная традиция, составляющая основу традиционной музыкальной культуры бурят, фактически приняла на себя роль этнического маркера.
Большинство фольклорных песенных жанров бытует в настоящее время, сохраняясь в памяти людей среднего и старшего поколения, либо функционирует во вторичных формах в рамках клубной деятельности; некоторые жанры уже не существуют в живом бытовании и представление о них можно получить, только прослушав архивные записи.
Народные песни, распространенные у восточных (хоринских) бурят повсеместно, обозначаются этническим термином дуун (‘песня’, мн.ч. дуунууд ). Преимущественно лирические по содержанию, они представлены большим числом песенных жанров, каждый из которых имеет собственное название. Жанровые группы песен выделяются исполнителями в первую очередь по содержанию поэтических текстов, а также в зависимости от стилистических характеристик напевов.
Как правило, песни не имеют авторства. В то же время, отдельные выдающиеся исполнители могут говорить о песнях собственного сочинения, как правило, имея в виду поэтический текст, созданный по традиционным образно-композиционным канонам.
Некоторым песням авторство приписывается. Таковы, в частности, многие түүхын дуунууд (‘исторические песни’), содержание которых связано с происходившими когда-то реальными событиями. Вот, например, одна из песен хори-бурята Шилдэ, бывшего в звании занги (невысокий чин предводителя рода). По преданию, во время проведения границы между Россией и Монголией он оказался на монгольской стороне, впоследствии пытался вернуться в Россию, но был схвачен и казнен. Перед казнью он спел песню, чтоб его слова передали родственникам.
Гүлэгэн, гүлэгэн харахан, зай да зай!
Гүйдэл шэнжэн адали [ээ].
Гүлэмэр багахан зангиниинь, зай да зай!
Суудал шэнжэн адали [ээ].
Гүйдэл шэнжэн адали [ээ].
Гунхар багхан зангиниинь, зай да зай!
Суудал шэнжэн адали [ээ].
Адуунайнга олондо, зай да зай!
Аранга шэбээ бодхолойб.
Айдарайнгаа ехэдэ, зай да зай!
Алтан хилэ алхалайб.
Хонинойнго олондо, зай да зай!
Хобто шэбээ бодхолойб.
Холшоройнго ехэдэ, зай да зай!
Хуули хилэ алхалайб.
Тэмээнэйнгэ олондо, зай да зай!
Тэбхэ шэбээ бодхолойб.
Тэршээгэйнгээ ехэдэ, зай да зай!
Тэгшэ хилэ алхалайб.
Гунан, гунан хараниинь, зай да зай!
Гурбан хүлдѳѳ шүдэртэй.
Гурбан дабхар сэрэг соо.
Дүнэн, дүнэн хараниинь, зай да зай!
Дүрбэн хүлдѳѳ шүдэртэй.
Гүлмэр баахан зангиниинь, зай да зай!
Дүрбэн зүгтѳѳ сэрэгтэй.
У молодого, неокрепшего Воронко, вот как вот,
У молодого маленького занги, вот как вот,
Признаки наездника, похоже есть.
У трехлетнего, трехлетнего Воронко, вот как вот,
Признаки бегунца, похоже, есть.
У маленького, неопытного занги, вот как вот,
Ухватки наездника, похоже, есть.
При множестве лошадей, вот как вот,
Изгородь с вышкой я воздвиг.
От избытка молодечества
Золотую границу перешел.
При множестве овец, вот как вот,
Воздвиг я насыпь с оградой.
От избытка беспечности своей, вот как вот,
Законный рубеж перешел.
При множестве верблюдов, вот как вот,
Изгородь с подпоркой воздвиг.
По неспокойному характеру своему, вот как вот,
Ровную границу перешел.
Трехлетний, трехлетний Воронко, вот как вот,
С путами на трех ногах.
Окружен войском в три ряда.
Четырехлетний, четырехлетний Воронко, вот как вот,
С путами на четырех ногах.
Молодой неокрепший занги, вот как вот,
С четырех сторон [окружен] войсками
У хори-бурят встречаются түүхын дуунууд о Бабжа Барас Баторе, Шоно Баторе Шилдэ-занги, о переселении племен, вылазках за кордон, принятии российского подданства, пограничной службе, Первой мировой войне и т.д. . Исполнение түүхын дуунууд обычно сопровождается повествованием, в котором излагаются исторические события, в его ткань вплетаются одна или несколько песен, концентрирующих в себе лирическую оценку происходящего; в них нередко от первого лица выражаются чувства и настроения героя. В настоящее время исторические песни, которые пели в основном пожилые мужчины, исполняются редко.
Трудно записать и охотничьи песни ангуушадай дуунууд (Аудио 01), посвященные охотничьему быту, прославляющие доблесть и меткость стрелков, природные богатства тайги. Их могли петь охотники во время охоты на вечерних привалах, чтоб порадовать духа-хозяина тайги, посылающего взамен богатую добычу. Не случайно охотничьи артели брали с собой в тайгу знатока песен и эпоса – улигершина , которому полагалась доля от общей добычи, даже если он не участвовал в охоте.
Широко распространены и пользуются особым почетом бурханэй или буддын магтаал дуунууд , прославляющие буддийские святыни. Они исполняются обычно пожилыми людьми, чаще всего женщинами. Очень популярны песни об Агинском, Эгитуйском и других дацанах (Аудио 02), о статуе Сандалового Будды Зандан-Жуу (Аудио 03).
Любимы в народе наполненные глубокой нежностью и уважением песни эхэ эсэгын дуунууд , прославляющие родителей:
Урдал хадын энгэрэтэ
Оюун шолуун эрэдэни.
Уураг сүүгээ хѳхүүлсэ,
Эжыл намдаа эрэдэни.
Саадал хадын энгэрэтэ
Сахюур шолуун эрэдэни.
Саганн сүүгээ хѳхүүлсэн,
Эжыл намдаа эрэдэни.
На солнечном склоне южной горы
Бирюзовый камень драгоценность.
Молоком своим вскормившая,
Мать для меня драгоценность.
На южном склоне дальней горы
Кремневый камень драгоценность.
Молоком своим белым вскормившая,
Мать для меня драгоценность .
Знатоки традиции до сих пор помнят песни, которые в старину сопровождали свадьбу. В прошлом они начинали звучать на предсвадебных играх невесты түүдэбшын наадан (‘играх костра’). За несколько дней до свадьбы невеста с друзьями и подругами отправлялась по улусам прощаться со своими родственниками. Те оповещали соседей, готовили еду, к вечеру собиралась молодежь, разжигали костры и устраивали прощальную вечеринку с пением песен.
Живое описание такого наадана можно найти в работе 1894 года сосланного в Сибирь народовольца, юриста Моисея Аароновича Кроля. «Когда наступает вечер, перед юртой невесты раскладывают костер, и молодежь начинает свое хождение вокруг огня. Воздух оглашается звуками бурятских песен. Специально свадебных песен нам не привелось слышать, может быть оттого, что таких нет; впрочем, некоторые из слышанных нами песен отчасти походили к случаю. … Хождение вокруг костра, чрезвычайно однообразное, сменяется изредка беганием вприпрыжку «Эримчихэнь»» .
Танцы вокруг костра или специально выставленной для этого случая телеги упоминает и бурятский хореограф, знаток народных танцев Татьяна Ефремовна Гергесова. «Юноши и девушки, взявшись за руки, скрещенные за спиной, группами по три-четыре или пять-шесть человек с песней расхаживали по направлению солнца вокруг костров или телег. Постепенно протяжная степная мелодия сменялась веселой песней. В такт веселой плясовой песни исполнялся танец «Ээрэмшээхэ»» .
В старину во время туудэбшын наадан исполнялся также хоровод нюрьеэлгэ (‘громыхание’) стоящими друг против друга шеренгами. Парни и девушки делились на две партии, становились плечом к плечу, соединяли руки за спинами и, покачиваясь, пели нэрьеэлгэй дуун . Каждая из сторон поочередно исполняла по две либо по четыре строчки песни .
Нэрье, нарье, нэрьеэл бэри, hѳѳ!
Нарhан модоной орой дээхэнүүр!
Наратал тэнгериин оёор доохонуур,
Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!
Xyhaн модоной орой дээхэнүүр,
Хурмаста тэнгэриин оёор доохонуур,
Нэрье, нэрье, нэрьэел бэри, hѳѳ!
Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!
Уляаhан модоной орой дээхэнүүр,
Уняартал тэнгэриин оёор доохонуур
Нэрье, нэрье, нэрьеэл бэри, hѳѳ!
Айэ, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!
Ундэр модоной орой дээхэнүүр,
Υүлэтэй тэнгэриин оёор доохонуур,
Нэрье, нэрье, нэрье, бэри hѳѳ!
Ай, hѳѳ! Нэрье, нэрье, нэрье бэри!
Над вершинами леса соснового,
Под дном неба солнечного
Греми, греми, еще пуще греми, эй!
Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!
Над вершинами леса березового,
Под дном Хурмаста тэнгрия
Греми, греми, греми, еще пуще греми, эй!
Айэ, йэ! Греми, греми, греми же пуще!
Над вершинами леса осинового,
Под дном неба мглистого
Греми, греми, еще пуще греми, эй!
Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!
Над вершинами деревьев высоких,
Под дном неба облачного
Греми, греми, еще пуще греми, эй!
Айэ, эй! Греми, греми, греми же пуще!
В нерьене могли петься, по-видимому, песни разного содержания – например, түүхын дуун или буддын дуун . Выдающийся исследователь бурятского музыкального фольклора Дашинима Санжиевич Дугаров связывает хоровод нэрьеэлгэ с культом огня, неба и бога-громовержца Айа. Он отмечает исчезновение этого хоровода уже к середине XX века и бытование нэрьеэлгэй дуунууд лишь в качестве «проголосных песен» (Видео 03).
Что касается собственно свадьбы, то в отличие от западных бурят-шаманистов, у восточных бурят-ламаистов в прошлом все основные ее ритуальные моменты сопровождались чтением буддийских молитв специально приглашенным ламой . Он указывал и предпочтительное время свадьбы. Песни же звучали в основном на свадебных застольях, устраиваемых на этапах сватовства, выплаты калыма, передачи приданного и, наконец, на заключительном свадебном пиру . В число свадебных турын дуунууд входили тѳѳлэйн дуунууд – песни при подношении бараньей головы, которые исполнял почитаемому гостю кто-либо из стариков – родственников жениха или невесты; аягын дуунууд ‘песни чаши’, сопровождающие поднесение чарки вина; песни-наказы жениху или невесте; худанарай дуунууд – песни сватов ; юроолай дуунууд – песни-благопожелания; архиин дуунууд – обычные застольные песни (Аудио 04).
Песни-наказы невесте захяа басаганай дуунууд или уусын дуунууд (‘песни крестца’; Видео 04), которые сопровождали поднесение ей мяса с крестцовой части животного, содержали наставления девушке: быть послушной и приветливой, слушаться и уважать старших, подчиняться мужу, не забывать родной дом:
Аятайхан газарта
Адуунайманай эдеэлсэ, абгаймни.
Ахмадайгаа ерэхэдэ,
Архияа барин гараарай, абгаймни.
Υлэмтэйхэн газарта
Yхэрэйманай эдеэлсэ, абгаймни.
Yбгэндэйгѳѳ ерэхэдэ
Yрүүмхэйн барин гараарай, абгаймни.
Хорхинсогтой газарта
Хонинойманай эдеэлсэ, абгаймни.
Худгандайгаа ерэхэдэ
Хойшоо болон суугаарай, абгаймни.
В осоковой местности
Быков наших пастбище, сестра моя.
Старшие будут приходить –
Выходи с вином навстречу, сестра моя.
В местности с сараной
Овец наших пастбище, сестра моя.
Старики будут приходить –
Выходи с рюмочкой навстречу, сестра моя.
В полынной местности
Табунов наших пастбище, сестра моя.
Сваты будут приходить –
Садись в сторонку, сестра моя .
В застольных песнях выражалась радость по поводу встречи с родней и приобретения новых родственников, благодарность хозяевам, собравшим всех за одним богатым столом.
Благопожеланиями восхваляли невесту и жениха, желали им многочисленного потомства, долгих лет богатой и счастливой жизни.
В то же время, все эти виды песен могли звучать и вне свадьбы. Например, тѳѳлэйн дуун , аягын дуун, юроолай дуун или худанарай дуун могли петься на застольях по другим случаям – в честь приезда гостей, рождения ребенка, на Сагаалган (Новый год) и т.д. За столом и просто так могли петься захяа дуунууд – наказы детям, друзьям, начальникам, уезжающим родственникам (Аудио 05), буддын дуунууд , нютагай дуунууд – песни о родных местах (Аудио 06, 07), песни–раздумья (Видео 01) и любые другие лирические песни.
В ситуации застолья пели также шуточные шог дуунууд , частушки шагша (Аудио 08), песни-загадки таабари дуунууд . Шуточными либо серьезными могли быть песни-диалоги дуу андалдаха (‘обмениваться песнями’) или дуу хаялсяха (‘бросаться песнями’), нередко перерастающие в целые песенные состязания между гостем и хозяином или группами гостей (Аудио 09).
Такого рода песенные состязания могли устраиваться и в круговом танце ёохор , мотивы, тексты и хореография которого в начале XX века были заимствованы хоринцами от западных бурят . В настоящее время этот жанр, обрядовый по происхождению, пребывает в продуктивном состоянии, появляются новые тексты, распеваемые в хороводе не только на западные, но и на восточнобурятские мелодии.
Песни сопровождали не только обряды, но и некоторые традиционные игры. Вершинные образцы песенной поэзии представлены в бэ h элигэй дуунууд , исполняющихся при игре с прятанием кольца. По мнению авторов первого руководства по собиранию бурятского фольклора Сергея Петровича Балдаева и Гунги Очировича Туденова, эти песни «по эпическому спокойствию, глубине содержания и красоте мелодии … не знают себе равных среди других бурятских песен. В цикл песен кольца входили лишь такие (отборные) песни, которые выдержали испытание временем» .
Игра проходила следующим образом. В одной из юрт или изб вечером собиралась молодежь, садилась полукругом или кругом. Один из участников игры прятал перстень бэ h элиг , другой его искал, а остальные пели песни. Тот, кто находил кольцо, получал право его прятать, а искать должен был человек, у которого оно было найдено. При втором способе игры присутствующие делились на две партии, представитель одной из которых прятал перстень, а входящий в другую партию его искал. Тот, кто не смог найти кольцо, или тот, у кого его нашли, должен был исполнить песню . По другим сведениям, песню пела группа проигравшего . В некоторых местах проигравшая группа отдавала одного своего члена в группу победителя . Игра могла продолжаться до утра, и побежденной признавалась та сторона, у которой иссякал запас песен .
Некоторые авторы пишут об установившейся последовательности в исполнении бэ h элигэй дуунууд и среди особенно популярных называют песни «Эрбэд сохор» («Чубарый конь»), «Урда уула» («Южная гора»), «Хэрээтэйхэн хээрээрэ» («Гнедой с крестом»), «Алтаргана» («Золотарник») и др. .
В числе игр, сопровождавшихся песнями, упоминается и игра прятания рукавиц . Ее развернутое описание приводит Т.Е. Гергесова. «Играющие, согнув колени, тесно садятся полукругом. Руки держат под коленями в обхват, чтобы незаметно передавать рукавицу друг другу. Впереди, спиной к играющим, становится искатель рукавицы, который после сигнала пускается в розыски.
Во время игры поют, покачиваясь из стороны в сторону, и это покачивание способствует незаметному переходу рукавицы из рук в руки. Таким образом, рукавица, словно волшебница, мелькает, показываясь то тут, то там, увлекая за собой искателя, который охотится за ней, как кошка за мышкой.
Играющий, показывая рукавицу или хлопнув ею искателя – «Бээлэй эндэ! Энэ, энэ!» («Рукавица здесь! Вот, вот!») – прячет ее под колени и, сделав вид, что передал соседу справа (на что тот соответственно реагирует), отправляет ее в другую сторону, т.е. старается обмануть» .
Здесь же приводится песня рукавиц бэлэйн дуунууд :
Ойро байhан бээлэйгээ
Олохо үгыдѳѳ гомодоорой,
Ушарhан ганса нүхэртэйгѳѳ
Уулзаа үгыдѳѳ гомодоорой.
Бээлэй намаас үнгэрчоо
Бэдэрээд абахые шамдаарай,
Хүдэhэн бээлэй үнгэрчоо
Хүсээд абахые шамдаарай.
Хүдэhэн бээлэй хамнаалай
Захын хүнэй хормойдо,
Бээлэй, бээлэй, бээлэй шуу
Бэдэрhэн хүндэ бү олдоорой.
Рукавицу, что вблизи
Не нашел, – печалься.
Друга милого
Не встретил – печалься.
Рукавица от меня уплыла,
Спеши поскорее найти.
Замшевая давно уплыла,
В погоню спеши поскорей.
Рукавичка, рукавичка чесучевая
У крайнего в подоле.
Рукавичка, рукавичка, рукавичка.
Кто ищет, тому не находись .
Несмотря на то, что игры прятания кольца и рукавиц в настоящее время исчезли, песни кольца до сих пор любимы и исполняемы, их тематика весьма разнообразна.
Приведем текст песни кольца «Эрбэд сохор», записанной Д.С. Дугаровым в 1960 году и бытующей до сих пор (Аудио 10).
Зүhэлүүр hайтай лэ зээрдэхэн
Зүhэл нэгэн адуунда лэ.
Зүhэлхэжэ лэ хархадам,
Күнэй hайхан хүлэг бэ лэ.
Эрбэд, эрбэд соохорхон
Эжэл соогоол янзатайл.
Знүүхэнш ябасан бэемнил
Эжыдээл абадаал ямбатай.
Арадаг, арадаг соохорхон
Адуун соогоол янзатайл.
Айдарханш ябасан бэемнил
Абадаал, эжыдээл ямбатай.
Хотогор, хотогор соохорхон
Хорой соогоол янзатай,
Холшорхон ябасан бэемнил
Хотон соогоол хүндэтэйл.
Алтан агуулын оройдо
Аадар яажа дусахан даа,
Аляадажа ябасан таниигаас
Амдиидаа яахажа салахан даа.
Мүнгэнхэн агуулын оройдо
Мүндэр яажа дусахан даа.
Мүрѳѳдэжэ ябасан бидэнүүд
Мүнѳѳдѳѳ яажа салахан даа.
Красивый рыжий конь -
В табуне одной масти,
Как посмотрю на него,
Какой же красивый аргамак.
Пестрый чубарый неук
В табуне красив собою.
Вот я молодой
Матушке и батюшке дорог.
Необъезженный дикий чубарый
В табуне красив собою.
Я, молодой, беззаботный,
Батюшке и матушке дорог.
Чубарый, с изогнутой спиной,
В загоне красив собою.
Я, молодой и беспечный,
В стойбище почитаем.
На вершине золотой горы
И капля ливня не упадет.
Озорные друзья, мы с вами
В жизни не расстанемся.
На вершине серебряной горы
И крупинка града не упадет.
Друзья безмятежной юности,
Возможно ли теперь расставанье?!
Бэ h элигэй дуунууд могли звучать в разных ситуациях – в хороводе, на застолье, при встрече высоких гостей, на предсвадебных играх невесты түүдэбшын наадан и т.д. Некоторые исполнители считают песни кольца свадебными, а игру прятания кольца связывают со свадебным ритуалом . В их числе – песенница с. Можайка Еравнинского р-на Бурятии Нина Найдановна Цыренжапова, спевшая бэ h элигэй дуун «Гнедой конь» (Аудио 11), вариант которой опубликован Д.С. Дугаровым:
Хэрээтэйхэн хээрээрээ
Хэтэхэн холо зорие,
Хэбтэсэн нойроо сэлэмээжэ,
Эжынгээ мэндые мэдэе.
Аргамжатайхан хээрээрээ
Аян холо зорие.
Анисан нойроо сэлэмээжэ
Абынгаа мэндые мэдэе.
Уяатайхан хээрээрээ
Отохон холо зорие.
Унтасан нойроо сэлэмээжэ,
Урагуудай мэндые мэдэе.
Хүхэрэн байгша хүбэшэмнай
Хүбѳѳгѳѳрѳѳ харгытай.
Хүүнэй болосонхон эжимнай
Хүнхинэн, ханхинан суугаа даа.
Харалан байгша хадамнай
Хаяагаараа харгытай.
Харил болосонхон эжымнай
Ханхинан, хүнхинэн суугаа даа.
На Карьке с крестом
Поедем в дальнюю даль.
Рассеяв свою сонливость,
На привязанном [бечевой] Карьке
В дальнюю дорогу поедем.
Рассеяв сомкнувшую глаза сонливость,
Осведомимся о здоровье матери.
На привязанном [за повод] Карьке
В дорогу дальнюю поедем.
Рассеяв ленивый сон,
Осведомимся о здоровье своих родичей.
Синеющий лесистый хребет наш
Имеет дорогу по склонам [краям].
Ставшая чужой, наша матушка
Сидит вздыхаючи.
Чернеющая скала наша
Имеет дорогу по низу косогора.
Ставшая чужой, наша матушка
Сидит вздыхаючи .
В качестве песен кольца могли петься и обычные лирические песни – любовные инаг дуранай дуунууд , ‘грустные’ гуниг дуунууд , шуточные шог дуунууд , песни-прославления родителей эхэ эсэгын дуунууд , исторические түүхын дуунууд , сиротские песни парня или девушки үншэн хүнэй или үншэн басаганай дуунууд , песни раздумий hанаан бодолой дуунууд , песни о родных местах нютагай дуунууд и т.д.
Среди песен, сопровождавших игры, упомянем также ныне исчезнувшие картежные песни хартаашадай дуунууд , которые пели игроки в карты, подбадривая себя и партнеров или хвалясь выигрышем (Аудио 12).
Как видно, описанные выше виды песен исполнители выделяют по разнородным признакам – тематическому, функциональному, эмоциональному, агентивному, композиционному, стилистическому и пр. Как следствие, жанровое обозначение песни может указывать на ее различные стороны: принадлежность к определенной тематической группе, поэтическое содержание, стилистические характеристики текста и напева и пр. (Аудио 07, 13; Видео 02).
Песня также может быть ‘долгой’ ута дуун либо ‘короткой’ богони дуун в зависимости от длины поэтического текста и, по-видимому, характера мелодии. По стилистическим характеристикам напева аялга песни могут быть уужам (‘распевными’, ‘широкими’), аалин (‘тихими’, ‘медленными’), татаад (‘протяжными’), тургэн (‘скорыми’) и дондур (‘средними’).
Как правило, ута , татаад и ужам дуунууд характеризуются развернутыми распевами (Аудио 03), а тургэн дуунууд, напротив, ритмичны и с небольшим количеством распевов (Аудио 08).
Кроме того, существуют названия, объединяющие песни в группы. Например, любовные, грустные, шуточные, песни о родителях, песни о родных местах, песни-наказы, песни с военной тематикой дэйнэ или сэрэгэй дуунууд , колхозные колхозай дуунууд , трудовые ажалай дуунууд и т.д. Скорые, «средние» или «долгие» песни относятся к разряду ‘обычных’ юрын дуунууд : они могут петься в любое время и по любому поводу. Для некоторых особенно ценимых и считающихся старинными песен разных жанров употребляется также термин домог дуунууд («историко-лирические песни» ); чаще всего такие песни исполняются на протяжные или «средние» мелодии.
В целом, мелодика хори-бурятских песен весьма разнообразна. Мелодический фонд песенной традиции составляют специфичные для хоринцев типовые напевы, на каждый из которых могут быть спеты разные песенные тексты, в том числе, разножанровые. Интересно, что одна и та же мелодия, при необходимости ускоренная или замедленная, расширенная или сжатая метроритмически, обросшая мелодическими и тембровыми украшениями, с увеличенным количеством ступеней в звукоряде или, напротив, упрощенная, может использоваться для протяжной, ‘средней’ или скорой песни . Некоторую закрепленность круга напевов за жанром демонстрируют, пожалуй, лишь заимствованные от западных бурят ёхорные песни, что не исключает исполнения на эти же напевы песен иных жанровых групп. Репертуар одного исполнителя может включать как несколько, так и один напев, на который он распевает все известные ему тексты.
Небольшая часть мелодий, зафиксированных у хоринцев, встречается и у других локальных групп бурят. Эти мелодии составляют общебурятский мелодический фонд, значительно пополнившийся в XX веке за счет ёхора и советских песен. Крайне редко встречаются песни, сочетающие (вероятно, вследствие заимствований) мелодические строки из восточнобурятских и западнобурятских типовых напевов .
Помимо типовых напевов имеется небольшое количество мелодий с закрепленными за ними текстами. Чаще всего они имеют собственные названия – «Гургалдай» («Соловей», Аудио 13), «Алтаргана» («Золотарник») и проч. .
Ладовой основой хори-бурятских песен являются ангемитонные (бесполутоновые) лады: широко распространена пентатоника во всех пяти видах, встречаются также трех-четырех, редко двузвучные ангемитонные лады (так называемая «неполная» пентатоника) с широкими зонами ступеней. Преобладают структуры с основным тоном «ля» в звукоряде типа «соль-ля-до-ре-ми» .
Склад хори-бурятских песен преимущественно монодийный, большинство песенных жанров допускает как сольное, так и совместное пение, при котором возникает гетерофония. В заимствованных песнях ёхора можно встретить многоголосие так называемого ленточного типа, когда мелодия излагается параллельными интервалами (терциями, квартами, квинтами), иногда этот параллелизм нарушается.
Песни состоят из нескольких музыкально-поэтических четырехстрочных строф, отделенных друг от друга паузами. Начала и концы поэтических строк выделены разного рода созвучиями. В последующих строфах, как правило, варьируется текст и мелодия первой строфы.
Мелострофы состоят из двух двустиший, одинаковых или почти одинаковых по мелодическому строению и объединенных поэтическим параллелизмом. Все четные строки в мелострофе, как и все нечетные, сходны по музыкальному, синтаксическому, а часто и образному строению и образуют мелострофы типа АВАВ или АА 1 АА 1 . Строки одной четности, как правило, выравниваются по времени звучания, соседние же строки зачастую различаются по длине.
Мелостроки делятся на полустроки с помощью вербальных (постоянный словораздел, аллитерации) и музыкальных (паузы, глиссандо, мелодическое подобие и проч.) средств.
В песнях ведущей является тоническая система стихосложения, счетной единицей в которой является слово. Встречается три типа поэтических строк – из двух, трех и четырех обобщенных слов (т.е. смыслонесущих слов с относящимися к ним предлогами и разного рода частицами или устойчивых словосочетаний). Двух- и четырехсловные строки в пределах одной песни не используются. Вторичны силлабические закономерности: они проявляются в том, что все четные и все нечетные строки строфы, сходные в синтаксическом отношении, различаются не более чем на три слога .
Песенная традиция хори-бурят в настоящее время сохраняет свое живое функционирование и в достаточной степени открыта для экспедиционного изучения. Вместе с тем за более чем вековую историю ее фиксации можно проследить произошедшие в ней к концу XX – началу XXI веков изменения. В первую очередь они коснулись контекста бытования песен в рамках традиционной музыкальной культуры: в условиях практически полного исчезновения эпоса и ряда других жанров именно песенная традиция, охватывающая обрядовую, эпическую и лирическую сферы бурятской традиционной культуры, приняла на себя роль ее этнического маркера.
Изменился и жанровый состав песенной традиции: некоторые виды песен, например, о 12-летнем календарном цикле, большинство исторических, охотничьих, отчасти свадебных, песни хоровода нэрьеэлгэ практически прекратили свое существование. С уходом в прошлое традиционных обрядов и праздников многие песни утратили свое обрядовое содержание и исполняются как лирические в быту или со сцены, востребованные клубными самодеятельными коллективами и сольными исполнителями. Усиливаются процессы взаимодействия между хоринской, селенгинской и западнобурятскими песенными традициями, что выражается в заимствовании напевов и текстов.
1. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 114–115.
2. См.: Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1973.
3. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 102.
4. Кроль М. Брачные обряды и обычаи у забайкальских бурят // Известия ВСОРГО, Т. XXV. № 1. Иркутск, 1894. – С. 61.
5. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1974. С. 14–15; См. так же - Линховоин Л. Заметки о дореволюционном быте агинских бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1972. С. 94.
6. См.: Дугаров Д.С. Песенное творчество селенгинских бурят: Музыкально-этнографическое и теоретическое исследование: Автореф. дисс. ... канд искусствоведения. М., 1969. С. 190–191; Шагдарон С.Д., Очиров Б.Д. Игры и увеселения агинских бурят // Сборник в честь 70-летия Г.Н.Потанина / Записки ИРГО по отд. этнографии. Т. XXXIV. С-Пб, 1909. С. 468.
7. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). М.: Наука, 1991. С. 185.
8. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1973. С. 86.
9. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 51.
10. См.: Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1959. (Труды БКНИИ).; Кроль М. Брачные обряды и обычаи у забайкальских бурят // Известия ВСОРГО, Т. XXV. № 1. Иркутск, 1894. – С. 54-87.
11. См.: Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1959. (Труды БКНИИ).
12. Дондуков У.-Ж. Ш., Цыренов Б.-Н. Ц. Песни тугнуйских бурят // Советская литература и фольклор Бурятии. Вып.1. Улан-Удэ, 1961. С. 158-173. С. 161.
13. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 134.
14. См.: Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 136; Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 23; Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1989. С. 57.
15. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 11.
16. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 133.
17. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 11.
18. См.: Шагдарон С.Д., Очиров Б.Д. Игры и увеселения агинских бурят // Сборник в честь 70-летия Г.Н.Потанина / Записки ИРГО по отд. этнографии. Т. XXXIV. С-Пб, 1909. С. 465; Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1989. С. 17.
19. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 20.
20. См.: Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1959. (Труды БКНИИ). С. 12; Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учеб.-метод. пособие.- Улан-Удэ: Республ. тип., 2005. С. 117.
21. Дондуков У.-Ж. Ш., Цыренов Б.-Н. Ц. Песни тугнуйских бурят // Советская литература и фольклор Бурятии. Вып.1. Улан-Удэ, 1961. С. 163
22. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Бурятское книжное изд-во, 1974. С. 22–23.
23. Там же. С. 23.
24. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 104–106.
25. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 134–135.
26. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни: В 3-х тт. Т. 1: Песни хори-бурят. Улан-Удэ, 1964. С. 108–110.
27. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып. 1. Улан-Удэ, 1959. С. 135.
28. Туденов Г.О. Наблюдения по фольклору бурят Еравнинского и Хоринского аймаков // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Вып.1. Улан-Удэ, 1959. С. 121.
29. См.: Новикова О.В. Звуковысотность в вариантах типовых напевов бурятских песен // Протяжные песни монгольских народов. Улан-Удэ, 2010. С. 111-122; Она же. Типовые напевы и ладовая вариантность в бурятских народных песнях // Народная культура Сибири: Мат-лы XVIII науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вуз. центра по фольклору. – Омск, 2009. – С. 151-156.
30. См.: Новикова О.В. Типовые напевы в песенной традиции бурят // Народная культура Сибири: Мат-лы XV науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вуз. центра по фольклору. − Омск, 2006. С. 52-55.
31. См.: Новикова О.В. Современное состояние песенной традиции бурят: результаты экспедиционного изучения // Традиционные музыкальные культуры на рубеже столетий: проблемы, методы, перспективы исследования: Мат-лы междунар. науч. конф. М., 2008. С. 166-172.
32. См.: Новикова О.В. Пентатоника в песенной традиции бурят. – Новосибирск: Окарина, 2010.; Она же. Узкообъемные ладовые структуры в музыкальном фольклоре бурят // Народная культура Сибири: Мат-лы XVII науч. семинара-симпоз. Сиб. регион. вузов. центра по фольклору. Омск, 2008. С. 95-100.
33. См.: Мазепус В.В., Новикова О.В. Музыкально-ритмическое воплощение бурятского песенного стиха // Музыкальная культура как национальное и мировое явление: Мат-лы междунар. науч. конф. Новосибирск, 2002. С. 88-103.; Новикова О.В. Пентатоника в песенной традиции бурят. – Новосибирск: Окарина, 2010.