Сочинение по произведению на тему: Проблемы современного общества в романе Ч. Айтматова «Плаха». Обнажение нравственных проблем в романах Чингиза Айтматова "Плаха и "Вечная невеста" методическая разработка по литературе (11 класс) на тему Другие сочинения
РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
ТАШКЕНТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМЕНИ НИЗАМИ
ФАКУЛЬТЕТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
КАФЕДРА
«Разрешить к защите»
декан факультета
Юзликаев Ф.Р.
Выпускная квалификационная работа по русской литературе:
«Идейно-тематическая проблематика романа Ч. Айтматова «Плаха»
Выполнила:
Студентка 401-RTгруппы
направления 5141300-родной язык и литература
(русский язык и литература)
Ибрагимова Клара Маратовна
Научный руководитель:
профессор кафедры
русской и зарубежной литературы
Миркурбанов Н.М.
Оппонент:
старший преподавателькафедры
русской и зарубежной литературы
Морозова Ю.В.
Внешний оппонент:
учитель Высшей школы
национального танца и хореографии
зарубежной литературы
доцент
_________ Матенова Ю.У.
«___» ________ 2014 года
Ташкент – 2014
1.2 Образ природы в прозе Ч. Айтматова……………………...........
Выводы по первой главе………………………………………………...
2.1 Художественное пространство романа «Плаха»……………….
2.2 Философское осмысление проблемы «человек и природа» в романе «Плаха»………………………………………………………… Выводы по второй главе………………………………………………...
Глава 3. Методический аспект изучения творчества Ч. Айтматова в школах Узбекистана
3.1 Разработка комплекса уроков, посвященных изучению творчества Чингиза Айтматова в 7 классе общеобразовательных школ Узбекистана…………….………………………………………….
Выводы по третьей главе……………………………………………….
Заключение……………………………………………………………...
Список использованной литературы……………..……………. Глоссарий
Введение
Писавший и по-русски, и по-киргизски Чингиз Айтматов вошел в мировой литературный процесс полвека назад, когда была напечатана его маленькая повесть «Джамиля», впоследствии переведенная на десятки языков мира. С кончиной Айтматова, завершилась эпоха великих национальных писателей.
Процесс самосовершенствования личности неразрывно связан с изучением иностранных языков. В свете недавнего Постановления Президента Республики Узбекистан «О мерах по дальнейшему совершенствованию изучения иностранных языков» 1 , становится очевидной необходимость дальнейшего «совершенствования организации непрерывности изучения иностранных языков на всех уровнях системы образования». В этой связи актуальным представляется и дальнейший труд по изучению наследия литературы, являющийся не только бесценным источником духовных, нравственных ценностей, но и хорошей основой для более углубленного изучения иностранных языков.
Айтматов близок не только национальным авторам. Его творчество странным образом вплотную примыкает к совершенно другой части русской литературы ХХ века: к писателям-почвенникам, к Валентину Распутину и Виктору Астафьеву. Произведения этих писателей схожи в своей плотности, насыщенности, метафоричности повествования и полным отсутствием политической идеологии того времени.
Во многих произведениях Айтматова лейтмотивом звучит тема ответственности нынешнего поколения перед поколением грядущим. Ответственности не только за сохранение традиций и уклада жизни, но и за сохранение Жизни, Земли в целом.
Эта философская мысль писателя созвучна по своей нравственной глубине с мыслью высказанной Президента нашей страны И. А. Каримовым: «Мы должны оставить Родину молодому поколению свободной и процветающей, чтобы оно продолжило великие дела и намерения своих предков. Ибо духовное пробуждение молодежи – основной фактор сохранения нации от отсталости и невежества» 2 .
В нашем государстве большое значение придаётся воспитанию духовности, нравственности, просвещённости. В своих работах Президент Узбекистана И.А. Каримов неоднократно отмечал, что эти три ценности всегда были наиболее почитаемыми в народе: «И наша религия, и вся философия Востока возвеличивали эти ценности, рассматривали их в качестве важнейшего условия общественного развития. Демократия, гражданское общество, обеспечение прав и свобод человека возможны только тогда, когда человек просвещён, когда он – не просто потребитель благ демократии, а активный их созидатель и защитник – только в этом случае он становится гражданином в полном смысле этого слова». 3
В своем докладе на совместном заседании Законодательной палаты и Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан Президент И. А. Каримов отметил, что «перед страной сегодня стоят огромные по своим масштабам и глубине задачи в области государственного и общественного строительства». 4 «Решение стоящих перед нами больших и очень трудных задач, преодоление проблем и испытаний – все это связано с возрождением достоинства и национальной гордости нашего народа». 5 Значительную роль в решении этих задач играет нравственное и духовное воспитание молодого поколения, которое наиболее эффективно реализуется средствами искусства, литературы. В связи с этим в настоящее время особую значимость и актуальность приобретает обращение к анализу и переосмыслению произведений классической литературы, являющихся мировой сокровищницей гуманистических идей человечества.Новые условия вынуждают искать иные пути в изучении словесного искусства, уловить смену литературных доминант, «услышать» в развитии процесса диалог с предшествующей литературой.
Первые произведения Айтматова начали появляться в печати в 1952 году. В 1956-м он поступил на московские Высшие литературные курсы и в год выпуска опубликовал небольшую повесть «Джамиля». С пропагандистской точки зрения «Джамиля» представлялась похвальной историей молодой женщины, порывающей с родовым прошлым Киргизии. Но повесть можно читать и как очень грустную историю любви. Так же читается и «Тополек мой в красной косынке».
В 60-е годы писателем написаны повести «Верблюжий глаз», «Первый учитель», «Тополек мой в красной косынке», «Материнское поле». Они рассказывают о трудном становлении Киргизии, о преодолении косности и предрассудков, о победе человеческого духа.
В 70-е годы Айтматов продолжает работать в жанре повести. Появляются «Ранние журавли», рассказывающие о трудном военном времени, когда подростки, минуя юность, шагнули сразу во взрослую жизнь. Это во многом автобиографическая повесть. Айтматов тоже из этого поколения. «Белый пароход» - трагическая повесть о детстве, разрушенном жестокостью взрослых. Это одна из лучших повестей автора, написанная в 1970 году.
Философская повесть «Пегий пес, бегущий краем моря» затронула самые актуальные вопросы современности.
Айтматов не писал много и удивительно долго шел к крупной прозе: его первый по-настоящему большой роман «И дольше века длится день» вышел только в 1980 году. В 80-е годы Айтматов переходит к жанру романа. Им написаны «И дольше века длится день» и «Плаха» - произведения, предостерегающие людей от самоуничтожения. В них ярко и бескомпромиссно поставлены самые «трудные» вопросы современности: о наркомании, бездуховности, экологии души.
В 90-е годы писателем опубликованы: повесть «Белое облако Чингисхана» к роману «Буранный полустанок», романы «Богородица в снегах» и «Тавро Кассандры». «Одна, но маленькая страсть» одухотворяет все, написанное Ч. Айтматовым, - любовь. В любви для его героев - все: и жизнь, и судьба, и надежды на счастье. А значит - и поле, и космос, и буря, и синяя ночь, и утоление жажды приключений, и встреча-общение с другом на языке мечты и свободы. Именно такие нравственные уроки дает в своих произведениях Ч. Айтматов 6 .
Главная заслуга Чингиза Айтматова – в том, что он привнес в европейскую прозу методы и приемы восточной литературы. В первую очередь это выразилось в композиционной нелинейности. Повествование ветвится. Получается несколько книг – в одной. И между ними нет прямой связи, а существует некое ассоциативное пространство. Это блестяще сделано в романах «И дольше века длится день...» («Буранный полустанок») и «Плаха».
Айтматов сотворил свой миф о человеке в ХХ веке, когда катастрофически нарушился баланс между человеком и природой. У этого мифа, как и у всякого мифа, есть свои слабые и сильные стороны, но с точки зрения истории литературы – главное то, что, будучи писателем и киргизским, и русским одновременно, Айтматов сумел соединить в ХХ веке киргизскую, русскую литературу с литературой мировой, с Маркесом, Фолкнером. Творчество этого выдающегося писателя обогатило и привнесло свое измерение, свой уникальный взгляд в мировой литературный процесс.
Творчество Айтматова с самого начала получило высокую оценку современников. Любое произведение вызывало множество рецензий и отзывов на страницах самых популярных журналов 7 . В современном айтматоведении существует целый ряд серьезных монографических исследований, освещающих художественный мир как в целом, так и более частные проблемы творчества Айтматова 8 . Его изучение ведется по нескольким направлениям: философская проблематика , проблема психологизма, проблемы поэтики и стиля, взаимосвязи литератур, художественного перевода, философско-эстетических взглядов писателя. Монографические работы П.Глинкина, В.Воронова, В.Левченко - это первые попытки целостного осмысления творческого пути писателя. Они представляют собой анализ эволюции идейно-художественного содержания произведений Айтматова с акцентировкой внимания на жанр, стиль и поэтику.
Актуальность нашего исследования обусловлена пристальным интересом к творчеству Айтматова как в западном, так и в современном литературоведении.
Объектом исследования является художественный текст романа Чингиза Айтматова «Плаха».
Предметом исследования идейно-тематическая проблематика и художественное своеобразие рассматриваемого романа.
Целью настоящей работы заключается в попытке выявления идейно-тематической проблематики и художественного своеобразия романа «Плаха».
Данная цель определила следующий круг задач :
Ознакомиться и проанализировать критические и литературоведческие материалы, посвященные творчеству Чингиза Айтматова;
Выявить роль лирического и эпического начал в творчестве писателя;
Определить роль и место образов природы в творчестве Ч. Айтматова;
Определить роль и место романа «Плаха» в творческом наследии писателя;
Проанализировать художественный текст романа, применяя сопоставительный метод анализа;
Сделать соответствующие выводы.
В ходе работы над научной темой были использованы следующие методы исследования: аналитический, сопоставительный, теоретический.
Теоретическую базу исследования составили трудытаких ученых-литературоведов, как: Гачев Г. Чингиз Айтматов: В свете мировой культуры»; Гусев В. «Единство пути, многообразие поиска»; Ибраимов К. 2Мифопоэтические традиции и художественное произведение: На примере повести «Прощай, Гульсары» Айтматова»; Лайлиева И.Д. «Традиции русской классической и мировой литературы в киргизской прозе: М.Элебаев, У.Абдукаимов, Ч. Айтматов»; Мироненко Е.А. «Фольклорно-мифологический контекст художественной прозы Чингиза Айтматова»; Исенов Л. «Психологизм современной прозы: На материалах творчества Айтматова» и др.
Новизна работы заключается в попытке самостоятельного анализа романа «Плаха», рассмотренного на фоне всего творческого пути писателя, с учетом современных критических и литературоведческих исследований.
Практическая значимость нашей работы заключается в том, что материал, изложенный в ней, может быть использован при изучении творчества Чингиза Айтматова на практических занятиях, на уроках в школе, а также при подготовке к лекционным занятиям по дисциплине «История русской литературы XX века».
Работа состоит
из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Глава 1. Своеобразие художественного метода Ч. Айтматова.
1.1 Сочетание прозаического и лирического начал в прозе Ч. Айтматова.
Чингиз Айтматов очень долго определялся в литературе, искал героев, темы, сюжеты. Его герои - рядовые труженики, твердо верящие в светлые, добрые начала создаваемой при самом активном их участии жизни. Это люди чистые и честные, открытые всему хорошему в мире, в деле безотказные, в стремлениях возвышенные, во взаимоотношениях с людьми прямые и откровенные.
Уже в первых произведениях писателя ощущается тесная взаимосвязь прозаического и лирического начал. Эта особенность стала характерной стилистической чертой творчества писателя. Так, в повестях «Джамиля» (1958), «Тополек мой в красной косынке» (1961), «Первый учитель» (1962) стройность, чистоту и красоту душ и помыслов героев символизируют певучие тополя весенние белые лебеди на озере Иссык-Куль и само это синее озеро в желтом воротнике песчаных берегов и сизо-белом ожерелье горных вершин. Своей искренностью и прямотой найденные писателем герои как бы сами подсказали ему манеру повествования - взволнованную, чуть приподнятую, напряженно-доверительную и, часто, исповедальную.
Чингиз Айтматов сразу же заявил о себе как о писателе, поднимающем сложные проблемы бытия, изображающем непростые, драматические ситуации, в которых оказываются люди, как сказано, сильные, чистые и честные, но сталкивающиеся с не менее сильными противниками. Эти противники - блюстители старых нравов и обычаев (законов адата), хищники, властолюбивые деспоты, свинцовые бюрократы.
В рассказах «Джамиля» и «Первый учитель» Айтматов запечатлевает яркие куски жизни, светящиеся радостью и красотой, несмотря на пронизывающий их внутренний драматизм. Но то были именно куски, эпизоды жизни, о которых он рассказывал возвышенно. По этой причине критики называли их романтическими
Чингиз Айтматов пытается проникнуть в сокровенные тайны жизни, он не обходит острейших вопросов, порожденных двадцатым столетием. Повесть «Материнское поле» стала произведением, близким к реализму, она знаменовала переход писателя к самому суровому реализму, достигшему своей зрелости в повестях «Прощай, Гульсары!» (1966), «Белый пароход» (1970), «Ранние журавли» (1975), в романе «Буранный полустанок» (другое название «И дольше века длится день…») (1980). Весь мир начинает видеться в картинах, создаваемых писателем, реальный мир со всем его прошлым, настоящим, будущим, мир, не ограничиваемый даже Землей
Творчество писателя окрашивается в новые тона, когда он пишет о радостях, горестях, светлых и мрачных возможностях нашей планеты в ее географической целостности и социальной разобщенности.
Айтматова интересуют идеи планетарного масштаба. Если в повести «Первый учитель» писатель сосредоточивался преимущественно на своеобычии киргизской любви, жизни, культуры и, как теперь выражаются, ментальности, то в романах «Плаха» и «И дольше века длится день», он проявил себя в качестве гражданина Земного шара. Он поднимает глобальные вопросы. «Писатель открыто заявил о том, что наркомания - это страшный бич. Айтматов сам себе позволил поднять эту тему, потому что до него это никому не позволялось» 9 .
Начиная с повести «Прощай, Гульсары!», при воинствующе утверждающем пафосе его творчества, оно потрясает острым драматизмом взятых жизненных коллизий, ошеломляющими поворотами в судьбах героев, порой трагических судьбах в самом возвышенном значении этих слов, когда и сама гибель служит возвышению человека.
У Айтматова усложняются принципы повествования. Рассказ от автора порой совмещается посредством несобственно-прямой речи с исповедью героя, нередко переходящей во внутренний монолог. Внутренний монолог героя переходит в авторские мысли.
Усиливается роль фольклорных элементов. Вслед за лирическими песнями, которые использовались в ранних повестях, автор все шире и свободнее вкрапливает в ткань произведений народные легенды.
Картины современной жизни в повести «Белый пароход» поданы на фоне киргизского предания о матери-Оленихе , и даже трудно понять, где основа, а где рисунок. К тому же олицетворение природы органично, и человек воспринимается как ее неотъемлемая часть. Природа, в свою очередь, неотделима от человека.
В повести «Пегий пес, бегущий краем моря», в романе «Буранный полустанок» художественные средства подчиняются реализму. Здесь используются мифы, легенды. Эти фольклорные элементы всегда несут многозначный смысл, воспринимаются как символы, как аллегории, психологические параллели. «Эти средства придают произведениям многоплановость и углубленность, содержанию - многозначность, а изображению стереоскопичность» 10 .
Творчество писателя в целом начинает восприниматься как эпическое сказание о мире и человеке в одну из самых величественных эпох - сказание, создаваемое одним из самых активных и страстных ее деятелей.
Жизнь - человеческое бытие - свобода - революция - строительство социализма - мир - будущее человечества - вот ступени, складывающиеся в единую и единственную лестницу, по которой настоящий создатель и хозяин жизни Человек поднимается «все вперед! и - выше!» 11 . Он, главный герой Чингиза Айтматова, лично ответствен за все, что, было, есть и будет, что может случиться с людьми, Землей, Вселенной. Он - человек дела и человек напряженной мысли - пристально рассматривает свое прошлое, чтобы не допустить просчета на трудном пути, пролагаемом всему человечеству. Он озабоченно всматривается в будущее. Таков масштаб, которым руководствуется писатель и в подходе к современному миру, и в изображении своего героя, осмысляя их во всей их многозначности.
Роман «Буранный полустанок» породил самые различные, во многом не совпадающие мнения. Дискуссия вокруг него продолжается. Некоторые считают, что временная неопределенность образа «манкурта» может порождать неверное толкование. Другие говорят о том, что символ, именуемый в романе «Паритетом» и несущий на себе всю космическую линию в произведении, слагается из противоречащих друг другу начал и потому не может быть принят безоговорочно, как и само решение связанной с ним главной проблемы. К тому же, добавляют третьи, и легенда о «манкуртах» и космическая фреска, созданная чисто публицистическими средствами, не очень органично спаяны с основной - строго реалистической - частью повествования.
Можно соглашаться или не соглашаться с подобными мнениями, но нельзя не признать главного: роман «Буранный полустанок», пронизанный, по определению Мустая Карима, «болью и безмерным оптимизмом, безмерной верой в человека...» 12 , никого не оставит равнодушным.
Айтматов показал богатейший духовный мир простого человека, имеющего свое мнение о самых сложных проблемах человеческого бытия. Глазами его главного героя на нас смотрит сама наша эпоха с ее победами и поражениями, ее горечами и радостями.
«Тавро Кассандры» - роман, опубликованный в журнале «Знамя» в 1994 году, еще более неспокойный, но неспокойный по-своему, «по-айтматовски». Казалось бы, в современном мире существует достаточно проблем, о которых можно написать: люди враждуют, убивают друг друга, воруют в огромных количествах деньги, творят зло. Однако взгляд писателя устремлен на Землю сверху вниз.
Монах Филофей – главный герой - летает вокруг Земли в орбитальной станции: так ее, получше рассмотреть можно. Филофей таковым был не всегда, прежде он был ученым Андреем Андреевичем Крыльцовым, специализировавшимся в области выведения искусственных людей, «иксродов», во чревах, так сказать, бесплатных экспериментаторов, то есть женщин-заключенных. Потом, незадолго до объявления себя монахом, ученый выяснил, что не только дело это неправедное, но и эмбрионы отказываются появляться на свет, в котором царит зло. Таково было решение природы: защитить себя от кровососущего человечества, пусть вымрет. Именно сверху, с орбиты межпланетного корабля раздается новое слово Истории - призыв к миру как высшей добродетели личности разумной 13 .
Чингиз Айтматов занимает особое место в современном литературном процессе. Произведения писателя посвящены, казалось бы, традиционным, общечеловеческим проблемам: вечной борьбе добра и зла, нравственным идеалам и их воплощению в повседневной жизни и так далее. Неповторимо и уникально решение этих проблем в произведениях Айтматова. В своих книгах автор использует удивительный синтез эпического и лирического начала. Романы Айтматова можно отнести к лирической прозе.
Лирическая проза - это иначе «неподцензурная литература», по выражению Шамшада Абдуллаева - свободная проза - иногда ее называем альтернативной прозой.
Ален Роб-Грийе писал, что он всего лишь владеет манерой письма.
Шамшад пишет: «В следующем столетии, по крайней мере, в литературе, победит спокойствие, то есть мир, подтверждающий, что он просто течет. Чем больше сдержанности, тем выше наслаждение. Я запутался в конкретной жизни и душном плетении поэтических абстракций, но радуюсь, что другие добьются успеха, более свободные, без писательский истерии, вне больших городов, вне гигантских потуг великих романистов...Новое поколение посвятит себя поиску «подлинности» - кажется, современная литература изгнала ее из текста, хотя она по-прежнему остается в резерве читательского сознания и поэтических гипотез. «Подлинное заставляет трепетать» 14 . Речь идет о прозе, где не следует участвовать в действии, бороться за персонаж и логику или завершать рассказ тихим очищающим финалом. Надо выходить за рамки и вместе с тем тащить за собой неизменное , трудное и чужое для слов, как хаос, который сидит в нас и нуждается в берегах, подстрекающих его течь. Не история, не героиня и герой, не эпический колосс, отделяющий добро от зла, не кульминация и катарсис, но длящееся движение от ладони к предмету, от предмета к пейзажу, о пейзажа к лицу: пустоты воскресного дня в середине лета, безлюдная улица, редкие фигуры, велосипед, посверкивающий в углу местной дороги, и выжженные травы под солнцем. Существует опасное сходство между спокойствием и чистым описанием, которое в силах позариться в лучшем случае на плоский лиризм» 15 .
Иногда ради одной красивой фразы пишется рассказ или, в конечном итоге, труд над рассказом превращается в красивую фразу.
Чингиза Айтматова можно назвать в некотором смысле поэтом. Его ранние произведения: «Ранние журавли», «Верблюжий глаз», «Лицом к лицу», «Пегий пес, бегущий краем моря», «Тополек мой в красной косынке», «Белый пароход», «Прощай, Гульсары» - лаконичны по форме, искренни по стилю изложения.
Существует целый пласт, целый материк прозы, внутреннюю суть которой составляет художническая исповедь. Литературоведы обозначили это уникальное явление термином «лирическая проза».
Общими усилиями исследователей выявлено, что истоки лиризма в литературе - в устном народном творчестве, в преданиях, сказках, песнях, генетической связи с историей страны, народной судьбой. Именно эти черты и определяют особенности лирической прозы как жанра, в котором личностное, субъективное начало становится главным мерилом художественного воплощения действительности, вызвав к жизни целую систему словесной живописи, психологически мотивированную ритмику зачинов и финалов, монологов и диалогов, музыкальность, от фольклора идущий поэтический слог и синтаксис, ономастику и топонимику, богатейшую гамму олицетворений, метафор, уподоблений.
Особая ритмическая организованность повествования, фольклорные, песенные мотивы, специфический поэтический синтаксис, «внутренние рифмы» и повторы придают айтматовскому тексту «музыкальность» 16 , психологическую притягательность. Поэтический синтаксис: риторические вопросы, публицистически «нацеленные» обращения, анафоры-единоначатия, повторы-рефрены, «внутренние» рифмы, аллитерации, логические паузы, инверсии позволяют «высветить» в айтматовских произведениях смысловую роль пейзажа, психологическое соотношение Человека и Природы, прояснить нравственно-эстетическую позицию автора-повествователя.
1.2 Образ природы в прозе Ч. Айтматова
Чехов писал: «Что талантливо, то ново» 17 . Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч.Айтматова «Джамиля», «Белый пароход», «Прощай, Гюльсары!», «Тополек в красной косынке» и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть «Джамиля», созданная писателем в свободной, лирической манере, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.
Джамиля - образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой человек, рожденный самой землей Киргизии. Образ главной героини тесно переплетен с образами родной природы. Такой прием, далеко не новый в литературе, тем не менее, создает совершенно особый колорит произведения. До появления ДанияраДжамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу ДжамилиСадыку в силу вековых традиций «большого и малого дворов» 18 и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.
В повести «Джамиля» по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Добиться такого звучания писателю позволяет лирическое начало, глубоко вошедшее в ткань его повествования. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери - опоре семьи. Когда все мужчины «большого и малого дворов» уходят на фронт, мать требует от оставшихся «терпения вместе с народом» 19 . Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность , лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.
Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.
Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: «Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником». Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести «Джамиля».
В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе «Тополек в красной косынке», «Верблюжий глаз». Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.
Герой повести «Тополек в красной косынке» Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс - это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,- человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, «словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?» 20
Критики упрекали автора «Тополька в красной косынке» в недостаточности психологического обоснования поступков героев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что творческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной традиции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показывает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в любви - это еще не сама любовь. Ведь Данияр и Джамиля тоже поняли, что любят друг друга, без многословных объяснений.
В «Топольке в красной косынке» Асель среди колес десятка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов использовал фольклорную деталь. В этом краю, где происходит действие повести, девушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не выйти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как поступки их психологически оправданы. И все же в повести чувствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соединить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важное. И вот уже Ильяс говорит: «Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда» 21 . И дальше - производственный конфликт и, в конечном счете, разрушение семьи. Причина в том, что Ильяс «не туда повернул коня жизни». Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смятение в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспомнить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судьбою молодого человека, когда он во второй раз видит белых лебедей над Иссык-Кулем: «Иссык-Куль, Иссык-Куль - песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом месте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?»
Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова оставляет его наедине с озером. Таким образом, природа в данном случае выступает не только лирической деталью, но ощутимо выражает весь трагизм внутреннего конфликта, борьбы, происходящей в душе героя.
Этой повестью замечательный писатель доказал себе и другим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.
Проблема «человек и природа» с особой остротой представлена в романе «Плаха».
В ХІХ-ХХ веках большое значение в жизни человечества приобрел научно-технический прогресс, но одновременно с этим люди стали замечать его отрицательное воздействие. Это воздействие сказалось как на состоянии окружающей природы, так и на внутреннем мире человека. В наше время механизированная, неодушевленная культура постепенно поглотила человека, подчинила его себе. «Теперь нас окружает общество, построенное на принципах экономической выгоды и политического соперничества. В этих условиях нам гораздо труднее сохранять представление об истинной вере, жить согласно заповедям Библии, принципам человеческой морали, хранить свою историческую память» 22 .
Многие писатели в своих произведениях предупреждают людей о пагубном влиянии научно-технического прогресса, о его худших сторонах. Говорят о том, что он может полностью уничтожить нравственность и человеческие чувства. Вселенские духовно-философские проблемы часто осмысливаются и в произведениях Чингиза Торекуловича Айтматова. Главное место в творчестве этого писателя занимает тема природы, ее состояния, ее взаимоотношения с миром людей. Космос Гор, Степей, Океана не только усиливает поэтическую тональность его прозы , придает ей философскую глубину, но и постоянно вносит поправки к субъективным думам человека о себе. Космос - природа, мироздание - неподвластны человеческой воле, тайна человеческого бытия не может быть разгадана человеком. А люди, достигнув научно-технического прогресса, близоруко и наивно претендуют на господство в мире. Напоминая нам о краткости, быстротечности земного существования человека в сравнении с существованием Вселенной, природы, говоря о том, что мы, по сути, лишь часть земного мира, такая же, как лисица, собака или верблюд, Айтматов опровергает нелепые претензии людей. «Обладая чутким сердцем, отзывчивой душой и наблюдательным взглядом, писатель не может не заметить, а заметив, не может остаться равнодушным к тому злу, которое все чаще причиняет человек окружающей его природе» 23 . Отношение человека к природе становится для писателя мерилом человеческих чувств, личности и общества в целом. В своем творчестве Чингиз Айтматов ставит вопрос не только об экологии природы, но и об экологии души. Ведь когда человек разрывает связи с природой, он утрачивает что-то важное и значительное в собственной жизни, он теряет собственную душу. Для Айтматова вопросы человеческого счастья, духовного предназначения человека, смысла жизни очень важны и поэтому отражены в подавляющем большинстве его произведений. И романы, и повести писателя требуют особого отношения, особого душевного состояния, глубокого погружения в смысл, способности читать между строк, объединять в своем сознании несколько сюжетных линий.
Выводы по главе:
Творчество Чингиза Айтматова представляет собой сложное соединение лирического и эпического начал. Уже в первых произведениях писатель обращается к серьезным вопросам современности. Особую роль в системе эстетических взглядов писателя занимают морально-этические проблемы, вопросы нравственности, поиск ответов, которое современное человечество может найти для решения этих проблем. Тесным образом с решением этих художественных задач связано рассмотрение темы «человек и природа». Эта параллель просматривается во всех произведениях писателя. Остро звучит эта тема в романе «Плаха». Этот роман – своеобразный призыв автора, его обращение к человечеству и предостережение.
Глава 2.Художественный мир романа Ч.Айтматова «Плаха»
2.1 Художественное пространство романа «Плаха»
Художественное пространство романа тоже, с одной стороны, конкретно, как место совершения конкретных событий, а с другой - соотнесено с другим, высшим пространством: «Солнце и степь - величины вечные: по солнцу измеряется степь, настолько оно велико, освещаемое солнцем пространство» 24 . Сложна и образная ткань романа. Пласт «вечного», «высшего» намечен в книге не только христианскими мотивами: образы солнца и степи как вечных величин органично едины с образом из другой художественной системы - образом синеглазой волчицы Акбары. Хотя образы Иисуса Христа и волчицы Акбары восходят к совершенно различным и даже разнородным мифологическим и религиозным традициям, в романе Ч.Айтматова они оказываются вплетенными в единую поэтическую ткань. Вспомним, что во внешнем облике каждого из этих персонажей подчеркнута одна и та же деталь - прозрачно-синие глаза. «А если бы кто-нибудь увидел Акбару вблизи, его бы поразили ее прозрачно-синие глаза - редчайший, а возможно, единственный в своем роде случай» 25 .
И Понтий Пилат видит, как Христос поднимает на него «... прозрачно-синие глаза, поразившие того силой и сосредоточенностью мысли - будто Иисуса и не ждало на горе то неминуемое» 26 . Образ прозрачной синевы глаз Иисуса и волчицы приобретает силу поэтического лейтмотива в завершении этого образного ряда - в описании озера Иссык-Куль, образа «синего чуда среди гор» 27 , своеобразного символа вечного обновления жизни:«А синяя крутизна Иссык-Куля все приближалась, и ему [Бостону хотелось раствориться в ней, исчезнуть - и хотелось, и не хотелось жить. Вот как эти буруны - волна вскипает, исчезает и снова возрождается сама из себя...» 28 . В сложной художественной многомерности романа Ч.Айтматова судьбы конкретных героев оказываются отмечены особой глубиной и значительностью. Такова, прежде всего, судьба Авдия. Знаменательно уже имя героя.
«Имя-то редкое какое, библейское» 29 , - удивляется Гришан. Действительно, имя Авдий –«библейское»: в Ветхом Завете упоминается не менее двенадцати человек, носящих его. Но автор имеет в виду не просто общий библейский колорит. С самого начала он связывает имя своего героя с конкретным Авдием: «... упоминается такой в Библии, в Третьей Книге Царств» 30 .
Об этом Авдии сказано, что он «человек весьма богобоязненный» 31 . Но самое главное в нем - подвиг верности истинному Богу и истинным пророкам: во времена царствия нечестивого идолопоклонника Ахава, когда его развратная жена «истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их..., и питал хлебом и водою» 32 . Так, библейская реминисценция освещает намечающуюся тему Авдия, как тему человека особенного, при всей его конкретности, тему человека избранного судьбой за его преданность вечным, истинным идеалам. Воплощением этого истинного идеала в романе предстает, прежде всего, Иисус Христос, которого страстно проповедует Авдий, призывая людей мерить себя его, христовой мерой. Вся жизнь и мученическая смерть Авдия - реальность правоты Христа, возвестившего свое второе пришествие в стремлении людей к праведности, утверждаемом через страдание. Вместе с тем, Авдий Каллистратов постоянно возносит свои мольбы к другому богу, которого почитает и любит нисколько не меньше, - волчице Акбаре: «Услышь меня, прекрасная мать-волчица!» 33 . Авдий ощущает свою особую избранность в жизни по тому, как пощадила его Акбара, увидев его доброту к ее детенышам. И эта доброта по отношению к маленьким волчатам для героя важна не меньше, чем его принципиальность христианина.
Молясь Акбаре, Авдий заклинает ее и своим, человеческим богом, и ее, волчьими богами, не находя в этом ничего кощунственного. К Великой Акбаре - и его предсмертная молитва: «Спаси меня, волчица...» 34 . И последнее утешение в жизни - явившаяся на его зов синеглазая волчица.
В романной мифологии, созданной самим Ч. Айтматовым, объединились , как видим, образные искания разных культур. Волчица - персонаж, восходящий к мифологиям, в которых преобладает пластическое мышление; здесь образы содержательны своей зримой эмблематичностью. Иисус Христос - герой принципиально иной типологической организации, призванной осмыслить не внешнее проявление жизни, а ее сокровенную, скрытую суть. Писатель тонко чувствует эти различия.
Может быть, поэтому тема волчицы развивается в романе как эмоционально-поэтическая основа мифологии автора, а тема Иисуса Христа - как ее теоретический, концептуальный центр. Некоторые критики упрекали писателя за то, что Христос представлен в его романе только средствами риторики и даже публицистики: «...у Айтматова Христос превращается в настоящего ритора, красноречивого софиста, дотошно объясняющего свои «позиции» и оспаривающего противную сторону» 35 . Не будем здесь говорить о справедливости или несправедливости этих упреков, подчеркнем другое: образ Христа в «Плахе» выстроен по принципу рупора авторских идей.
Развернуто, подробно, но вместе с тем и четко он декларирует свое кредо: «... я... приду, воскреснув, а вы, люди, пришествуете жить во Христе, в высокой праведности, вы ко мне придете в неузнаваемых грядущих поколениях... Я буду вашим будущим, во времени оставшись на тысячелетия позади, в том Промысел Всевышнего, в том, чтобы таким способом возвести человека на престол призвания его - призвания к добру и красоте» 36 . Вот почему для айтматовского Христа самое важное - быть услышанным, а самое страшное - не казнь, не смерть, а одиночество.
В связи с этим приобретает особое звучание в романе мотив гефсиманской ночи. Евангельский Христос стремился к уединению в Гефсиманском саду. Оно было для него моментом концентрации духовных сил перед подвигом высшего искупительного страдания. В «Плахе» это апокалипсическое предвидение страшного конца света, который «от вражды людей грядет»: «Меня томило страшное предощущение полной покинутости в мире, и я бродил той ночью по Гефсимании, как привидение, не находя себе покоя, как будто я один-единственный из мыслящих существ остался во всей вселенной, как будто я летал над землей и не увидел ни днем, ни ночью ни одного живого человека, - все было мертво, все было сплошь покрыто черным пеплом отбушевавших пожаров, земля летала сплошь в руинах - ни лесов, ни пашен, ни кораблей в морях, и только странный, бесконечный звон чуть слышно доносился издали, как стон печальный на ветру, как плач железа из глубин земли, как погребальный колокол, а я летал, как одинокая пушинка в поднебесье, томимый страхом и предчувствием дурным, и думал -- вот конец света, и невыносимая тоска томила душу мою: куда же подевались люди, где же мне теперь приклонить голову мою?» 37 . Художественное время жизни Авдия Каллистратова причудливо соединяет разные временные пласты: конкретное время реальности и мифологическое время вечности. Писатель называет это «историческим синхронизмом» 38 , способностью человека «жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и тысячелетиями» 39 .
Силой этой способности Авдий оказывается во времени Иисуса Христа. Он умоляет людей, собравшихся у стен Иерусалима, предотвратить страшную беду, не допустить казни Христа. И не может до них докричаться, потому что им не дано услышать его, для них он человек из другого времени, еще не родившийся человек. Но в памяти героя прошлое и настоящее связаны воедино, и в этом единстве времени - великое единство бытия: «...добро и зло передаются из поколения в поколение в нескончаемости памяти, в нескончаемости времени и пространства человеческого мира...» 40 . Мы видим, как сложно соотносятся миф и реальность в романе Ч.Айтматова «Плаха»: освещенная мифологической космичностью, реальность приобретает новую глубину и таким образом оказывается основой для новой мифологии.
Введение евангельских образов сообщает художественным исканиям писателя особый эпический размах и философическую глубину. Время еще покажет, насколько удачными и плодотворными были поиски автора, одно уже сейчас, несомненно: они свидетельство напряженной творческой работы мастера.
Ч. Айтматов предполагает достаточно знающего читателя, рассчитывает на его художественную эрудицию и творческую способность дорисовать намеченное писателем. Подчеркнем это обстоятельство: тема Христа начинается в романе таким образом, что у читателя обязательно возникнут собственные образные ассоциации. Подобное возрастание творческой роли читателя, слушателя, зрителя В.С. Библер рассматривает как художественный феномен культуры XX в.: «зритель по-своему -вместе с художником должен формировать, доводить, завершать полотно, гранит, ритм, партитуру до целостного навечного свершения. Такой «дополнительный» читатель или зритель проектируется автором, художественно изобретается» 41 . Наличие такого «художественно изобретенного» читателя избавляет автора от необходимости непременной художественной стилизации. «Это никак не стилизация, - продолжает В.С.Библер, но именно столкновение разных способов видеть и понимать мир» 42 . Евангельский эпизод вводится в роман вовсе не как фон для истории Авдия Каллистратова. Его история достаточно конкретна, а случай с «чудаком галилейским» 43 , хотя о нем и сказано, что в истории он был однажды, перерастает рамки единичности. Он бесконечно повторяется в нескончаемых воспоминаниях: «А люди все обсуждают, все спорят, все сокрушаются, как и что тогда получилось и как могло такое произойти» 44 . Он поднимается до уровня вечной памяти: «все забудется в веках, но только не этот день» 45 . Евангельский эпизод становится, таким образом, не просто фактом прошлого в едином временном ряду, он разворачивается как особое измерение конкретного в его соотношении с вечным, а айтматовский Христос является носителем идей , воплощающих эту особую меру.
2.2 Философское осмысление проблемы «человек и природа» в романе «Плаха»
Проза Айтматова всегда наводит на глубокие философские размышления, размышления о себе самом и об окружающем мире. И они не отпускают человека до тех пор, пока он до конца не осознает, не сделает соответствующих выводов и не начнет жить по истинным законам. Роман Чингиза Айтматова «Плаха» посвящен философским проблемам добра и зла, которые связаны с главным вопросом современности: сохранится ли жизнь на земле? Выживет ли человек, и каким он будет в условиях технократического XXI века?
«Плаха» - многогеройное и многосюжетное произведение и одной из ведущих тем романа является тема «человек и природа».
С одной стороны - человек подчиняет себе и использует природу, потребляя её через плоды своей деятельности, а с другой стороны - разрушает своими преобразованиями. Таким образом, мир природы превращается в мир человеческий. Между ними должны быть установлены отношения родства, гармонии, но на самом деле - всё наоборот. Об этом и говорит Чингиз Айтматов. Дисгармония приводит к трагедии, приводит род человеческий на плаху.
Вот бывший семинарист, а теперь внештатный корреспондент областной молодежной газеты Авдий Каллистратов. В его воображении оживают события многовековой давности и прежде всего Христос, чья земная участь соотносится с судьбой айтматовского персонажа. Вот чабаны-антиподы Бостон и Базарбай. А вот «алкоголики-анашисты», охотники-заготовители, больше похожие на бандитов-расстрельщиков. И тут же подробнейшим образом изображается жизнь волчьего семейства, описываются материнские чувства волчицы Акбары, гибель ее детенышей, жестокая облава на сайгаков, ставшая началом их массового уничтожения. И это не просто отдельные сильные эпизоды. Люди и звери, человеческий мири природный, как показывает Айтматов, скреплены жесткой, нерасторжимой причинно-следственной связью. «Безжалостность, проявленная человеком по отношению к природе, оборачивается против него самого: того, кто творит зло, неизбежно настигает возмездие» 46 . Спрашивается, почему смертные муки испытывает Авдий, пытавшийся помешать дикой расправе над обезумевшими от страха сайгаками? Почему автор допустил, чтобы его, честного и совестливого, после зверского истязания повесили, распяв на саксауле, пятеро охотников-алкоголиков? Почему вообще -и в этом романе Айтматова, и в предшествующих произведениях - часто погибают самые чистые и невинные представители рода человеческого - дети? Случайно? Конечно, нет. В том-то и трагичность ситуации, что природа, бывает слепой и ее возмездие может быть направлено на невинных и беззащитных. И, кроме того, все люди так или иначе, в той или иной степени, несут ответственность за то зло, которое творится сих ведома и по их воле. Вот пьяный чабан Базарбай разоряет волчье логово и крадет волчат, чтобы выгодно сбыть их. Волчица Акбара, в третий раз испытавшая потерю детенышей, в свою очередь похищает сына Бостона. Делает она это не из злых побуждений, а позову материнского инстинкта: может быть, дитя человеческое заменит дитя волчье? Отец же, пытаясь спасти мальчика, одним выстрелом убивает волчицу и ребенка. Такова страшная цена, которую платит род человеческий за нарушение нравственных норм. Поэтому наряду с общим понятием экологии существует понятие «экология нравственности». Борьба за сохранение природного мира, считает Айтматов,- это, прежде всего, борьба за спасение человеческого в человеке. А именно он под угрозой саморазрушения. Писатель сопоставляет две морали, два типа поведения. С одной стороны, ничем себя не запятнавшие Авдий Каллистратов и Бостон. С другой - бездельники, алкоголики, формалисты и бюрократы, привыкшие лишь брать т жизни, не отдавая ничего взамен. Философский конфликт поворачивается и «Плахе» социально-психологической стороной, становится острейшим конфликтом современности. Конечно, и раньше люди проносились на своих низких лохматых лошадях по степным просторам, охотились на сайгаков и лисиц, птиц и тех же волков.
Но прежде они включались в общий природный круговорот, поддерживали его баланс, истребляли животных ради продолжения своего рода. Теперь же человек, обладающий современными орудиями убийства, уничтожает «братьев меньших» не во имя жизни, а из-за корысти, прибыли. Особенно в этом отношении волнует писателя молодежь, люди, стоящие в начале своего жизненного пути. Подстегиваемые наркотикам и, они признают только одно - деньги: «Мы будем деньгу делать», «Для нас деньги - прежде всего!», «На свете все продастся и покупается» 47 . Зло порождает только зло. Приходит в действие закон цепной реакции: бездуховность одних перекидывается на других, и уже масса людей становится разрушителями и убийцами. Вступительная глава, знакомящая нас с семейством волков, прячущихся от грохота вертолета, от адского шума которого сотрясается степь, является ключом ко всему повествованию. Параллель человек - волк проходит через весь роман. И кажется невероятным, что писатель, обнажая звериное в людях, видит человеческое в звере. Не случайно синеглазая волчица-мать, понимающая предсмертные страдания Авдия, сливается для него с образом самой Природы - «великой матери всего сущего» 48 . Природа - действительно мать для живущих на земле, но она может стать и нашей мачехой. «Не убий!» - многократно вспоминается при чтении романа этот евангельский призыв. «Плаха», подобно повестям В. Распутина «Прощание с Матерой» и «Пожар», «Печальному детективу» В. Астафьева, обладает огромной взрывчатой силой. «К чему пришли?» - вот вопрос, который не дает покоя нс только героям Айтматова, но и всем нам.
Роман построен сложно. В нём переплетаются две основные сюжетные линии - жизнь волчьего семейства, и судьба Авдия Каллистратова.
Церковь священна, мир - не священен; но мир спасен в надежде, и кровь Христа, живительный принцип Искупления, здесь уже оказывает свое воздействие.
Жак Маритен
Известно, как долго не хотел Александр Блок вводить в финал своей поэмы «Двенадцать» образ Иисуса Христа, но в итоге признал: «Все-таки это он, Христос». Сейчас, в начале следующего столетия, это признание выглядит поистине пророческим. «Иисус Христос - литературный персонаж нашего времени!» - констатирует С. Семенова в статье, посвященной советскому роману. Добавим несомненное: персонаж значительный, яркий, концептуально насыщенный. Он появился на страницах лучших произведений нашей прозы - «Мастера и Маргариты» М. Булгакова, «Факультета ненужных вещей» Ю. Домбровского, «Доктора Живаго» Б. Пастернака и других. Появился, несмотря на то, что атеистическая наука соглашалась видеть в нем только факт культуры прошлого. Литература еще раз замечательно подтвердила вечность «образа образов» в мировой художественной культуре - образа Иисуса Христа.
Конечно, Иисус Христос - уникальное явление в истории культуры. Вспомним, что с его именем связано возникновение мировой религии, во многом определившей ход истории, и крупнейших церковных движений. Воплощенный в нем идеал всегда был центром важнейших этических движений. Он не утрачивает своего значения в художественных поисках человечества. Много написано о том, как богата и разнообразна история литературных воплощений Иисуса Христа.
«Евангельские» эпизоды в книге Ч.Айтматова поистине изумили читателей. Обращение к сцене диалога Христа и Понтия Пилата после того, как эту сцену уже дал М. Булгаков в любимом всеми романе, многими расценивалось как кощунственная бестактность. К тому же раньше Айтматова считали представителем национальной художественной традиции, достаточно далекой от образов христианской культуры. А Христос в «Плахе», с одной стороны, так не похож на полюбившихся нам прежних, национально колоритных айтма- товских героев. А с другой - обличительные монологи этого Христа настолько далеки от какой бы то ни было стилизации «под евангельского» Иисуса, что трудно удержаться от упрека писателю в том, что он взялся за материал незнакомый и чужой для себя. Но не будем здесь обвинять автора - художественный поиск писателя, тем более такого писателя, уже явление культуры. И «Плаха» - явление.
Тема Христа возникает в «Плахе» в связи с линией Авдия Каллистратова. «В неистовом поиске истины» Авдий не стал молить своих мучителей о пощаде и оказался сброшенным с поезда. Случившееся с ним сравнивается с тем, что произошло когда-то с Христом: «Ведь был уже однажды в истории случай - тоже чудак один галилейский возомнил о себе настолько, что не поступился парой фраз и лишился жизни... А люди, хотя с тех пор прошла уже одна тысяча девятьсот пятьдесят лет, все не могут опомниться... И всякий раз им кажется, что случилось это буквально вчера... И всякое поколение... заново спохватывается и заявляет, что будь они в тот день, в тот час на Лысой Горе, они ни в коем случае не допустили бы расправы над тем галилеянином».
Об Иисусе Христе сказано пока, как видим, коротко, пунктирно. Даже имя его не называется, но по упоминанию Галилеи, Лысой Горы, указанию на время происшедшего ясно, о ком идет речь. Ч. Айтматов предполагает достаточно знающего читателя, рассчитывает на его художественную эрудицию и творческую способность дорисовать намеченное. Подчеркнем это обстоятельство; тема Христа начинается в романе таким образом, что у читателя обязательно возникнут собственные образные ассоциации. Подобное возрастание творческой роли читателя, слушателя, зрителя В. С. Библер рассматривает как художественный феномен культуры XX века: «...зритель по-своему - вместе с художником... должен формировать, доводить, завершать полотно, гранит, ритм, партитуру до целостного навечного свершения. Такой «дополнительный» читатель или зритель проектируется автором, художественно изобретается...» Наличие такого «художественно изобретенного» читателя избавляет автора от необходимости непременной художественной стилизации. «Это никак не стилизация, - продолжает В. С. Библер, - но именно столкновение разных способов видеть и понимать мир».
Евангельский эпизод вводится в роман вовсе не как фон для истории Авдия Каллистратова. Его история достаточно конкретна, а случай с «чудаком галилейским», хотя о нем и сказано, что в истории он был однажды, перерастает рамки единичности. Он бесконечно повторяется в нескончаемых воспоминаниях: «А люди все обсуждают, все спорят, все сокрушаются, как и что тогда получилось и как могло такое произойти». Он поднимается до уровня вечной памяти: «...все забудется в веках, но только не этот день». Евангельский эпизод становится, таким образом, не просто фактом прошлого в едином временном ряду, он разворачивается как особое измерение конкретного в его соотношении с вечным, а айтматовский Христос является носителем идей, воплощающих эту особую меру.
Поэтому на вопрос Понтия Пилата, есть ли для людей Бог выше ныне живущего кесаря, он отвечает: «Есть, правитель римский, если избрать другое измерение бытия».
Сложный, многомерный мир воссоздан в «Плахе». Художественное пространство романа тоже, с одной стороны, конкретно, как место совершения конкретных событий, а с другой - соотнесено с другим, высшим пространством: «Солнце и степь - величины вечные: по солнцу измеряется степь, настолько оно велико, освещаемое солнцем пространство».
Сложна и образная ткань романа. Пласт вечного, высшего намечен в книге не только христианскими мотивами: образы солнца и степи как вечных величин органично едины с образом из другой художественной системы - образом синеглазой волчицы Акбары. Хотя образы Иисуса Христа и волчицы Акбары восходят к совершенно различным и даже разнородным мифологическим и религиозным традициям, в романе Ч. Айтматова они оказываются вплетенными в единую поэтическую ткань. Вспомним, что во внешнем облике каждого из этих персонажей подчеркнута одна и та же деталь - прозрачно-синие глаза. «А если бы кто- нибудь увидел Акбару вблизи, его бы поразили ее прозрачно-синие глаза - редчайший, а возможно, единственный в своем роде случай». И Понтий Пилат видит, как Христос поднимает на него «...прозрачно- синие глаза, поразившие того силой и сосредоточенностью мысли - будто Иисуса и не ждало на горе то неминуемое». Образ прозрачной синевы глаз Иисуса и волчицы приобретает силу поэтического лейтмотива в завершении этого образного ряда - в описании озера Иссык-Куль, образа «синего чуда среди гор», своеобразного символа вечного обновления жизни: «А синяя крутизна Иссык-Куля все приближалась, и ему [Бостону] хотелось раствориться в ней, исчезнуть - и хотелось, и не хотелось жить. Вот как эти буруны -
волна вскипает, исчезает и снова возрожается сама из себя...»
В сложной художественной многомерности романа Ч. Айтматова судьбы конкретных героев оказываются отмечены особой глубиной и значительностью. Такова прежде всего судьба Авдия. Знаменательно уже имя героя. «Имя-то редкое какое, библейское», - удивляется Гришан. Действительно, имя Авдий - «библейское»: в Ветхом Завете упоминается не менее 12 человек, носящих его. Но автор имеет в виду не просто общий библейский колорит. С самого начала он связывает имя своего героя с конкретным Авдием: «...упоминается такой В Библии, в Третьей книге Царств». Об этом Авдии сказано, что он «человек весьма богобоязненный». Но самое главное в нем - подвиг верности истинному Богу и истинным пророкам: во времена царствия нечестивого идолопоклонника Ахава, когда его развратная жена «истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их... и питал хлебом и водою». Так библейская реминисценция освещает намечающуюся тему Авдия как тему человека особенного, при всей его конкретности, тему человека, избранного судьбой за его преданность вечным, истинным идеалам.
Воплощением этого истинного идеала в романе предстает прежде всего Иисус Христос, учение которого страстно проповедует Авдий, призывая людей мерить себя его, христовой мерой. Вся жизнь и мученическая смерть Авдия - доказательство правоты Христа, возвестившего свое второе пришествие в стремлении людей к праведности, утверждаемом через страдание. Вместе с тем Авдий Каллистратов постоянно возносит свои мольбы к другому богу, которого почитает и любит нисколько не меньше, - волчице Акбаре: «Услышь меня, прекрасная мать-волчица!» Авдий ощущает свою особую избранность в жизни по тому, как пощадила его Акбара, увидев его доброту к ее детенышам. И эта доброта по отношению к маленьким волчатам для героя важна не меньше, чем его принципиальность христианина. Молясь Акбаре, Авдий заклинает ее и своим, человеческим, богом, и ее, волчьими, богами, не находя в этом ничего кощунственного. К Великой Акбаре - и его предсмертная молитва: «Спаси меня, волчица...» И последнее утешение в жизни - явившаяся на его зов синеглазая волчица.
В романной мифологии, созданной самим Ч. Айтматовым, объединились, как видим, образные искания разных культур. Волчица - персонаж, восходящий к мифологиям, в которых преобладает пластическое мышление; здесь образы содержательны своей зримой эмблематичностью. Иисус Христос - герой принципиально иной типологической организации, призванной осмыслить не внешнее проявление жизни, а ее сокровенную, скрытую суть. Писатель тонко чувствует эти различия. Может быть, поэтому тема волчицы развивается в романе как эмоционально-поэтическая основа мифологии автора, а тема Иисуса Христа - как ее теоретический, концептуальный центр.
Некоторые критики упрекали писателя за то, что Христос представлен в его романе только средствами риторики и даже публицистики: «...у Айтматова Христос превращается в настоящего ритора, красноречивого софиста, дотошно объясняющего свои «позиции» и оспаривающего противную сторону». Не будем здесь говорить о справедливости или несправедливости этих упреков, подчеркнем другое: образ Христа в «Плахе» выстроен по принципу рупора авторских идей. Развернуто, подробно, но вместе с тем и четко он декларирует свое кредо: «...я... приду, воскреснув, а вы, люди, пришествуете жить во Христе, в высокой праведности, вы ко мне придете в неузнаваемых грядущих поколениях... Я буду вашим будущим, во времени оставшись на тысячелетия позади, в том Промысел Всевышнего, в том, чтобы таким способом возвести человека на престол призвания его, - призвания к добру и красоте». Вот почему для айтматовского Христа самое важное - быть услышанным, а самое страшное - не казнь, не смерть, а одиночество.
В связи с этим приобретает особое звучание в романе мотив гефсиманской ночи. Евангельский Христос стремился к уединению в Гефсиманском саду. Оно было для него моментом концентрации духовных сил перед подвигом высшего искупительного страдания. В «Плахе» это апокалипсическое предвидение страшного конца света, который «от вражды людей грядет»: «Меня томило страшное предощущение полной покинутости в мире, и я бродил той ночью по Гефсимании, как привидение, не находя себе покоя, как будто я один-единственный из мыслящих существ остался во всей вселенной, как будто я летал над землей и не увидел ни днем, ни ночью ни одного живого человека, - все было мертво, все было сплошь покрыто черным пеплом отбушевавших пожаров, земля летала сплошь в руинах - ни лесов, ни пашен, ни кораблей в морях, и только странный, бесконечный звон чуть слышно доносился издали, как стон печальный на ветру, как плач железа из глубин земли, как погребальный колокол, а я летал, как одинокая пушинка в поднебесье, томимый страхом и предчувствием дурным, и думал - вот конец света, и невыносимая тоска томила душу мою: куда же подевались люди, где же мне теперь приклонить голову мою?»
Художественное время жизни Авдия Каллистратова причудливо соединяет разные временные пласты: конкретное время реальности и мифологическое время вечности. Писатель называет это «историческим синхронизмом», способностью человека «жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и тысячелетиями». Силой этой способности Авдий оказывается во времени Иисуса Христа. Он умоляет людей, собравшихся у стен Иерусалима, предотвратить страшную беду, не допустить казни Христа. И не может до них докричаться, потому что им не дано услышать его, для них он человек из другого времени, еще не родившийся человек. Но в памяти героя прошлое и настоящее связаны воедино, и в этом единстве времени - великое единство бытия: «...добро и зло передаются из поколения в поколение в нескончаемости памяти, в нескончаемости времени и пространства человеческого мира...»
Мы видим, как сложно соотносятся миф и реальность в романе Ч. Айтматова «Плаха»: освещенная мифологической космичностью, реальность приобретает новую глубину и таким образом оказывается основой для новой мифологии. Введение евангельских мотивов сообщает художественным исканиям писателя особый эпический размах и философическую глубину. Время еще покажет, насколько удачными и плодотворными были поиски автора, одно уже сейчас несомненно: они свидетельство напряженной творческой работы мастера.
Все больше окружающей среды!
Р. Рождественский
Бедственное положение экологической среды давно является одной их актуальнейших тем современных писателей. Ч. Айтматов в своем знаменитом романе “Плаха” тоже обращается к этой проблеме. Этот роман - призыв одуматься,
осознать свою ответственность за все, что беспечно разрушено человеком в природе. Примечательно, что проблемы экологии писатель рассматривает в романе неразрывно с проблемами разрушения человеческой личности.
Роман начинается с описания жизни волчьей семьи, которая гармонично обитает в своих угодьях, пока не появляется человек, нарушающий покой природы. Он бессмысленно и грубо уничтожает все на своем пути. Становится не по себе, когда читаешь про варварскую облаву на сайгаков. Поводом для проявления такой жестокости послужило всего лишь затруднение с планом мясосдачи. “Вовлечение в плановый оборот невскрытых резервов” вылилось в страшную трагедию: “...по степи, по белой снежной пороше катилась сплошная черная река дикого ужаса”. Это избиение сайгаков читатель видит глазами волчицы Акбары: “Страх достиг таких апокалиптических размеров, что волчице Акбаре, оглохшей от выстрелов, казалось, что весь мир оглох и онемел, что везде воцарился хаос и само солнце... тоже мечется и ищет спасения и что даже вертолеты вдруг онемели и уже без грохота и свиста беззвучно кружатся над уходящей в бездну степью, подобно гигантским безмолвным коршунам...” В этой бойне погибают волчата Акбары. На этом несчастья Акбары не кончились: еще пять волчат погибают во время пожара, который специально устроили люди, чтобы легче было добывать дорогое сырье: “Ради этого можно выпотрошить земной шар, как тыкву”. Так говорят люди, не подозревая, что природа за все отомстит раньше, чем они предполагают. У природы в отличие от людей есть только одно несправедливое действие: она, мстя людям за разор, не разбирает, виновен ты или нет перед ней. Но природа все же лишена бессмысленной жестокости. Волчица, оставшись одна по вине человека, все же тянется к людям. Свою неистраченную материнскую нежность она хочет перенести на человеческого детеныша. Это обернулось трагедией, но на этот раз и для людей. Но Акбара не виновата в гибели мальчика. Это человек в своем жестоком порыве страха и ненависти к непонятному поведению волчицы стреляет в нее, но промахивается и убивает собственного сына.
Волчица Акбара наделена писателем нравственной памятью. Она не только олицетворяет собой несчастье, постигшее ее род, но и осознает это несчастье как нарушение нравственного закона. Пока человек не трогал среду ее обитания, волчица могла встретить беспомощного человека один на один и отпустить его с миром. В навязанных ей человеком жестоких обстоятельствах она вынуждена вступить с ним в смертельную схватку. Но гибнет не только Базарбай, заслуживший кару, но и невинный ребенок. Личной вины перед Акбарой у Бостона нет, но он несет ответственность за Ба-зарбая, своего нравственного антипода, и за варварство Кандарова, погубившего Моюнкумы. Хочу отметить, что автор хорошо понимает природу такой жестокости человека в отношении к окружающей среде. Это - элементарная алчность, борьба за собственное благополучие, оправдываемое чуть ли не государственной необходимостью. И читатель вместе с Айтматовым понимает, что, коль скоро бандитские действия совершаются под прикрытием государственных планов, значит, это явление общее, а не частное, и с ним надо бороться.
Я считаю, что нам всем надо всерьез задуматься о том, какой станет природа нашего отечества в будущем. Разве можно пожелать нашим потомкам жизни на голой земле, без рощ и соловьиных трелей?! Вот поэтому я совершенно согласен с автором “Плахи”: экология и нравственность соединены одной линией жизни.
В романе Чингиза Айтматова “Плаха” затронуты многие проблемы современного общества. коснулся очень важных вопросов, которые могут встать перед человеком, если ему небезразлична наша собственная и судьба будущих поколений. Чингиз Айтматов коснулся проблем наркомании, пьянства, экологии, а также нравственных различных проблем общества. Если эти проблемы не будут решаться, то в конце концов они приведут человечество к “плахе”.
Главным действующим лицом первой половины романа является Авдий Каллистратов. Это человек, которому небезразлично, в каких условиях живут окружающие его люди. Он не может без душевной боли смотреть, как люди губят самих себя. Он не может бездействовать, хоть его поступки, часто наивные и не дающие нужного результата, оборачивались ему во вред. Писатель создает контраст между Авдием и молодыми наркоманами, подчеркивая тем самым два различных направления развития характера человека. Один путь, по которому пошел Авдий, приводит к совершенствованию лучших душевных качеств человека. Другой - к медленной деградации, к духовному обеднению. Кроме этого, наркомания постепенно делает человека физически слабым и больным. Одиночный протест Авдия не мог привести к глобальным переменам в обществе и даже в той небольшой группе людей, с которыми он имел несчастье вместе собирать анашу. Общество должно задуматься над этой проблемой и постараться решить ее силами много большими, чем сила одного человека. Однако нельзя сказать, что Авдий ничего не сделал. Он пытался показать людям, к какой катастрофе они могут прийти, и кто-то непременно поддержал бы его, если бы судьба не привела Авдия к гибели. Кто-то поддержал бы его стремление изменить жизнь к лучшему. Показывая гибель Авдия, писатель словно объясняет нам, к чему мы все придем, если будем закрывать глаза и отворачиваться, видя, как происходит что-то страшное и несправедливое. Люди, убившие Авдия, хуже животных, потому что животные убивают, чтобы жить, а они убили бездумно, просто от озлобленности. Эти, если разобраться, жалкие пьяницы в конечном итоге сами нравственно и физически медленно убивают себя.
Еще одна проблема - проблема экологии - в наибольшей степени раскрыта через описание жизни семьи волков. Их восприятие мира автор приближает к человеческому, делая их мысли и переживания понятными и близкими нам. Писатель показывает, как сильно мы способны повлиять на жизнь живой природы. В сцене отстрела сайгаков люди кажутся просто чудовищами, не знающими жалости к живым существам. Бегущие вместе с сайгаками волки видятся более благородными и даже более добрыми, чем люди. Губя живую природу, человек погубит и себя. Это утверждение невольно напрашивается, когда читаешь отдельные моменты романа.
Самая главная и самая страшная, как мне кажется, - это проблема нравственности. Бездуховные люди способны губить ради своей выгоды, и им не будет от этого ни больно, ни стыдно. Они не могут понять, что их поступки обернутся против них же самих, что за все придется платить. Бездуховные люди в романе снабжают подростков наркотиками, убивают Авдия, губят природу без зазрения совести, не осознавая, что они творят. Бездуховный человек ворует волчат у Акбары, из-за чего происходит еще более страшная трагедия: погибает ребенок. Но его это не волнует. Однако этот поступок и его привел к гибели. Все проблемы человечества рождаются от отсутствия нравственного начала в людях. Поэтому прежде всего надо стремиться пробуждать в людях сострадание и любовь, честность и бескорыстность, доброту и понимание. Все это пытался пробуждать в людях Авдий Каллистратов, к этому должны стремиться и все мы, если не хотим оказаться на “плахе”.
Природа дала человеку в руки
оружие - интеллектуальную
моральную силу, но он может
пользоваться этим оружием и в
обратную сторону, поэтому че-
ловек без нравственных устоев
оказывается существом и самым
нечестивым, и диким, низмен-
ным в своих инстинктах,
Аристотель
Ч. Айтматов - сын киргизского народа,
один из ведущих писателей нашей современ-
ности. Его роман «Плаха» - одно из наиболее
значимых произведений автора. В нем Ч. Айт-
матов затронул многие животрепещущие
проблемы настоящего времени. И книга ста-
ла результатом наблюдений, размышлений
и тревог автора по поводу неспокойной, угро-
жающей будущему действительности. Она
значительно отличается от всех написанных
ранее произведений Ч. Айтматова: «Ранние
журавли», «Белый пароход», «Материнское
поле», «Первый учитель», «Тополек мой в
красной косынке», - являясь итоговой по от-
ношению к ним.
В «Плахе» Ч. Айтматов как художник
слова выполняет миссию духовного настав-
ника нынешнего поколения, который указы-
вает современникам на трагические проти-
воречия сегодняшнего дня. Писатель затра-
гивает вопросы экологии, нравственности,
проблему угрозы наркомании. Роман насы-
щен образами, которые на первый взгляд не
связаны друг с другом: волки, изгнанный се-
минарист Авдий, чабан Бостон, «гонцы» за
анашой. Но на самом деле их судьбы тесно
переплетаются, образуя общий узел назрев-
ших в современном обществе проблем, раз-
решить которые автор призывает нас, живу-
щих сейчас.
Повествование начинается описанием
волчьей семьи - Акбары и Ташчайнара,
мирно живущей в Моюнкумской саванне.
Но спокойствие и безмятежность возможны
лишь до тех пор, пока в азиатские просторы
не вторгается человек, несущий в себе не со-
зидающую, а разрушающую силу. И совер-
шается ужасное, кровавое действо уничто-
жения животного мира, когда погибают и не-
давно появившиеся на свет волчата Акбары.
Все живое вокруг истреблено, а люди, одер-
жимые эгоистическим отношением к при-
роде, радуются, что план по мясопоставкам
выполнен. Трижды волки уходили в глухие
места, пытались обзавестись потомством для
продолжения своего рода и жить так, как
предписывают им законы бытия, и каждый
раз злая и жестокая судьба лишала их дете-
нышей. Волки, в нашем представлении, опас-
ны, но, оказывается, есть еще большее зло,
которое способно сокрушить и уничтожить
все, - это люди.
Акбара и Ташчайнар обладают милосер-
дием и никому не желают зла. Любовь Акба-
ры к волчатам - это не бессознательный
животный инстинкт, а осознанная материнская
забота и ласка, свойственная всему женско-
му на земле. Волки в произведении, особен-
но Акбара, олицетворяют собой природу, ко-
торая пытается спастись от уничтожающих ее
людей. Дальнейшие действия волчицы ста-
новятся предупреждением человеку о «том,
что рано или поздно все живое воспротивит-
ся и будет мстить, мстить жестоко и неумо-
лимо. Мать Акбара, как мать-природа, хочет
сохранить себя, свое будущее в потомстве,
но, когда Базарбай похищает из логова вол-
чат, она ожесточается и начинает нападать
на каждого, чтобы заглушить бешенство, то-
ску и отчаяние, доводившие ее до безумия.
Волчица карает не того, кто действительно
причинил ей зло, а совершенно невиновного
человека - чабана Бостона, семья которого
имела несчастье принять в своем доме Ба-
зарбая, проезжавшего с волчатами мимо их
жилища. Следы и привели Акбару к Босто-
нову становищу.
Чабан понимает, какой гнусный поступок
совершил Базарбай, но не может ничего из-
менить. Этот омерзительный пьяница, спо-
собный на любую подлость, всю жизнь нена-
видел Бостона, честного труженика, который
благодаря своим собственным силам стал
лучшим чабаном в ауле. И теперь Базарбай
злорадствовал и ликовал при мысли о том,
что «возомнившего о себе и возгордившего-
ся» Уркунчиева доводит по ночам терзаю-
щим и изматывающим воем потерявшая вол-
чат Акбара.
Но самое страшное ожидало Бостона впе-
реди. Увидев, что волчица, похитившая его
любимого сына, убегает, чабан убивает одним
выстрелом Акбару и малыша, который был
его продолжением и смыслом жизни. Погиба-
ет и Базарбай, сломавший так много чужих
судеб и столкнувший друг с другом две мо-
гучие силы - человечество и природу. Со-
вершив три убийства, только одно из кото-
рых осознанное, Бостон сам ведет себя на
«плаху», подавленный переполнявшими его
горем и отчаянием, внутренне опустошен-
ный; но в глубине души он был спокоен, по-
тому что уничтоженное им зло больше не
сможет вредить живущим.
Еще одна острая проблема, раскрытая
писателем в романе, - наркомания. Айтма-
тов призывает людей опомниться, принять
необходимые меры по искоренению этого
страшного социального зла, которое калечит
человеческие души. Автор описывает веду-
щий в тупик и разрушающий жизни путь
«гонцов», которые, рискуя, отправляются в
азиатские степи за анашой, одержимые жаж-
дой обогащения.
Противопоставлен им образ Авдия Кал-
листратова, «еретика-новомысленника», из-
гнанного из семинарии за недопустимые с
точки зрения религии и устоявшихся цер-
ковных постулатов идеи о «Боге-современни-
ке». Одухотворенная и мыслящая натура Ав-
дия противится всяким проявлениям зла и
насилия. Неправедный, гибельный путь, по
которому идет человечество, вызывает в его
душе боль и страдания. Он видит свое назна-
чение в помощи людям и обращении их к Богу.
Для этой цели Авдий решает присоединить-
ся к «гонцам», чтобы, находясь рядом с ними,
показать, как низко они пали, и направить их
на путь истинный через искреннее раскаяние.
Авдий всеми силами стремится образумить
падших, спасти погибающие души, вселив в
них высокую мысль о Всеблагом, Всемилос-
тивом, Вездесущем… Но за это его жестоко
избивают, а потом и лишают жизни те, кому
он протянул руку помощи.
Фигура Авдия, распятого на саксауле, на-
поминает о Христе, принесшем себя в жерт-
ву за Добро и Истину и искупившем смертью
человеческие грехи. Авдий тоже принял
смерть за добро, и в последних его мыслях не
было упрека обезумевшей толпе убийц, а лишь
сострадание к ней и горестное чувство невы-
полненного долга… «Ты пришла» - таковы
были его последние слова, когда он увидел
перед собой волчицу с удивительными сини-
ми глазами, которая с болью заглянула в ли-
цо распятого человека и рассказала ему свое
горе. Человек и волк поняли друг друга, по-
тому что их объединяло общее страдание, -
страдание, которое они испытывали от нрав-
ственной-нищеты людей, погрязших в безду-
ховности. Если Бостона привели на «плаху»
роковые обстоятельства, то Авдий сам из-
брал свой путь, зная, что в человеческом ми-
ре за добро и милосердие нужно жестоко
расплачиваться. Трагедию Авдия усугубляет
полное одиночество, потому что порывы его
благородной души ни в ком не находят от-
клика и понимания.
Тревога - вот главное чувство, которое
наполняет роман. Это тревога за погибаю-
щую природу, за самоуничтожающееся поко-
ление, утопающее в пороках. «Плаха» - это
крик, призыв одуматься, принять меры по
сохранению жизни на земле.