Встреча первых лиц. Анна нетребко была шокирована акустикой большого «Манон Леско» с Анной Нетребко

13.07.2019

Событие, которого так долго ждали, наконец произошло: главная российская певица спела в главном российском оперном театре. И не просто спела, но и сыграла в полноценной постановке. Большой специально для Анны Нетребко поставил оперу по ее выбору - «Манон Леско» Пуччини. Таковы ее нынешние предпочтения. Певице, некогда блиставшей в легкомысленно-субреточных партиях для легкого сопрано, теперь интереснее репертуар более солидной весовой категории. Ее не пугают большой оркестр, низкий регистр, выматывающие дистанции. От Моцарта она целенаправленно движется в сторону Вагнера и итальянского веризма, одним из лучших экспонатов которого является «Манон Леско» (1893 г.; не путать с французской «Манон» Массне, написанной всего несколькими годами раньше).

Еще одно новое привходящее обстоятельство - тенор-муж, очень даже голосистый, подходящий на роль де Грие. Так что пара предпочитает не разлучаться, если есть такая возможность. И Большой театр им ее, конечно, предоставил. Для Анны Нетребко и Юсифа Эйвазова «Манон Леско» окрашена в дополнительные романтические тона - именно исполняя роли страстных, но несчастных любовников на сцене Римской оперы пару лет назад, они счастливо обрели друг друга в реальной жизни.

Итак, для полного комплекта нужен еще дирижер, заботливый к голосам главных ньюсмейкеров, впервые приспосабливающихся к огромному пространству Исторической сцены. Такой есть - молодой итальянец Ядер Биньямини, приглашенный самой Нетребко. Солисты слышны, рядом с высокими гостями уверенно звучат и местные певцы, особенно исполняющие партии злодеев: богатого старика-сладострастника Жеронта (Александр Науменко) и циничного брата Манон, сержанта Леско (Эльчин Азизов). Хору повезло меньше - его реплики не всегда догоняют слишком бойкий оркестр. Недостаточная аккуратность, впрочем, компенсируется темпераментностью. После Интермеццо в начале третьего действия, знаменитой симфонической зарисовки, рисующей тоску де Грие по арестованной Манон, маэстро церемонно поднимает оркестр в яме на поклон.

Ну и еще нужно грамотно подобрать постановочную команду. Нельзя сказать, что Нетребко - консерваторша, желающая стоять тумбой посредине сцены и заботиться только о своем голосе. Совсем нет, она может быть очень выразительной актрисой. Но и взбунтоваться, если что-то против шерсти, ей тоже ничего не стоит. Не стоит забывать размолвку дивы с немецким мэтром Хансом Нойенфельсом в Баварской опере во время постановки все той же «Манон Леско», в результате которой за две недели до премьеры нужно было срочно искать ей замену. Надо сказать, альтернативная сладкая парочка для этой оперы сейчас в мире есть - Кристина Ополайс и Йонас Кауфман, - и она способна задать жару на сцене не хуже, чем наши царственные супруги.

Постановщиком Большой театр пригласил известного драматического режиссера Адольфа Шапиро, в последнее время начавшего работать в опере и уже имеющего опыт общения с примадоннами: свою первую оперную постановку, получившую «Золотую маску» «Лючию ди Ламмермур», он делал с Хиблой Герзмавой.

Четыре очень условных пространства, в которых разворачивается сюжет, - острокрышный город Амьен, богатый дом в Париже, порт в Гавре и какая-то совсем загадочная Америка - практически никак не связаны между собой. Они соединены только высвечивающимися на черном занавесе (во время перемены декораций) отрывками из соответствующего романа аббата Прево - чересчур длинными. Зато появляющиеся после поднятия занавеса картины (автор декораций и бесчисленных костюмов - Мария Трегубова, хореограф - Татьяна Баганова) награждают публику сполна, деликатно сочетая гламур, зрелищность и приятную необязательность.

Дамир Юсупов / Большой театр

Чего тут только нет. Влюбленные улетают на воздушном шаре в Париж и уплывают на льдине в Америку. Среди арестантских товарок Манон обнаруживаются культуристка, трансвестит, негритянка в подвенечном платье, толстуха, карлица, женщина-змея. Белый бумажный городок Амьен и белый бумажный кораблик в Гавре противопоставлены черному царству парижской роскошной жизни Манон, в центре которого - огромное, чуть наклоненное зеркало, отражающее сцену, дирижерскую яму и даже первые ряды партера. В тот момент, когда Манон вспоминает брошенного ею ради этого черного будуара нищего студента де Грие, зеркало (благодаря современным сценографическим чудесам) перестает быть зеркалом, и сквозь него просвечивает кусочек утраченного счастья. В сочетании с посерьезневшей Нетребко, вмиг превращающейся из куклы, стервы и подружки оффенбаховской Олимпии в страдающую женщину, эта сцена оказывается очень эффектной.

Рядом с зеркалом - еще один символ: монструозная кукла, выросшая из той, что была в руках Манон в момент ее первого появления. Она устрашающе мигает глазами, двигает руками и постепенно облепливается чудовищных размеров мухами, заменяющими невинных косметических мушек.

Дамир Юсупов / Большой театр

Мир недобрых игрушек, болезненной буффонады и причудливых фантазий внезапно заканчивается в последнем, четвертом, «американском» действии, которое перевешивает все предыдущее. Это, собственно, прощание Манон, умирающей на руках де Грие, тут она совсем даже не подружка Олимпии, а внучка вагнеровской Изольды. Посреди сцены стоит пара в непримечательных черных одеждах и поет о страданиях, постепенно подходя все ближе и ближе к зрителю. Никакой Америки и вообще декораций нет. Только огромный пустой куб, по стенкам которого бесконечно стекают только что написанные строки-рыдания Манон. Вот и все. Дива поиграла в спектакль, теперь она может покорить зал одним своим голосом, интонацией, поворотом головы. И она это делает.

Первую оперную премьеру Большого театра в этом сезоне сложно назвать рядовым событием. Больше это похоже на встречу первых лиц. Будем считать, что встреча прошла успешно.

Лолита-Нетребко создает всем своим взрослым существом беспечный образ юности

Надо заметить: что в репертуаре Анны Нетребко есть обе девицы Манон: французскую она исполняла в Вене, в Лос-Анжелесе, в Берлине, итальянскую выучила вместе с Юсифом Эйвазовым в Римской опере под руководством Риккардо Мути. В этом году супруги исполнили "Манон Леско" в Зальцбурге в концертном варианте. И то, что на сцене Большого они предстали спаянным дуэтом Манон и де Грие, чувствующим всю музыкальную нюансировку, артикуляции и веристские детали партитуры Пуччини, было очевидно с первых же нот. Именно этот твердый вокальный граунд придал премьере тот высокий музыкальный градус, который поначалу, казалось, недостижим. Чрезвычайно интересная в фактурном смысле работа дирижера Ядера Биньямини, сумевшего "осветлить" тяжелый пуччиниевский оркестровый массив, дать поиграть легким тембрам деревянных и скрипок, вывести на поверхность изящество мадригалов и барочных менуэтов, отсылающих к любовной буколике куртуазных времен, и тут же - надрывная экспрессия веризма, без дешевого мелодраматизма. Но все эти достоинства оркестровой работы открылись не сразу. Поначалу звук оркестра показался тускловатым, хоры расходились с оркестром, вокальные партии гасли где-то в глубине сцены. По ходу спектакля музыкальная картина постепенно выровнялась, заполнив финал с умирающей в пустыне героиней роскошной звуковой картиной, пульсирующей траурным рокотом литавр. И что существенно - пуччиниевский оркестровый гигантизм под руководством Биньямини не поглотил в спектакле ни одной арии, оставаясь все время внятным и сбалансированным по звуку.

По режиссерскому решению Адольфа Шапиро все интермеццо оркестра сопровождались в спектакле экранными письменами, через бегущие на экране буквы дневника де Грие соединившими на сцене разные миры: архетипический (воспоминание) и чувственный, экстатический. Сам спектакль оказался переполненным условными, метафорическими образами: белый "игрушечный" макет неведомого города, среди крыш и стен которого по "лилипутским" улицам передвигались странные существа в одеждах диковинного кроя, сочетающих красно-зеленые цвета, старинные панталоны и кеды. Вместо солнца над крышами летал бумажный воздушный шар. Это мир детства - беспечный Эдем, среди обитателей которого появились пуччиниевские герои - Манон-Нетребко в белой вязаной шапке, нимфетка с куклой в руках, и романтичный де Грие-Эйвазов. Тенор с первой ноты растягивал каждый звук, придавая значение каждому слову, которое обернулось для него роковой любовью. Лолита-Нетребко "порхала" по сцене, создавая всем своим взрослым существом беззаботный образ юности. Стремительная "карточная" игра между братом Манон (Эльчин Азизов), напоминающим Мефистофеля, и Жеронтом-стариком (Александр Науменко) вписалась в общий метафоризм спектакля.

Нимфетка, доставшаяся старику, попала в кукольный мир, где она сама - "кукла". Ее гигантский "двойник" - кукла под колосники - еще одна метафора спектакля. Теперь уже не беззаботная, а в образе "травиаты" - Манон скучает среди гигантских бусин-шаров самыми разными способами: наводит белила и помаду, танцует с экстравагантным Учителем танцев (Марат Гали), обряженном в балетную пачку, поет свою арию, балансируя, как акробатка, на шаре. Кукла моргает. И кажется, что опера Пуччини безнадежно увязла в неживом метафорическом языке спектакля - в этих условных пространствах макетов, шаров, треугольников. Но появляется на сцене Эйвазов-де Грие, и героиня Нетребко в дуэтах с ним "оживает", хотя их сцены любви полны не привычного оперного пыла, а внутренней экстатики. Они поют медленно, почти по буквам растягивая слова, иногда форсируя звук, но добиваются того, что в спектакле постепенно включается эмоция. Пространство сцены освобождается: в третьем действии на сцене остается только люк, из которого вытягивают измученную арестантку Манон в потрепанном "травиатовском" платье, и бумажный кораблик - образ надежды на возвращение в утраченный Эдем. Финал спектакля - пустая коробка сцены, медленно наполняющаяся чернотой - надвигающейся смертью Манон. И здесь вдруг открылась высота, к которой стремится опера Пуччини: любовь и смерть, как целое, как транс, как невозможность быть друг без друга. Поют только двое - Нетребко и Эйвазов, в исступлении от того, что происходит. Манон медленно умирает: буквы на экране растекаются чернилами, голос ее фиксирует каждый миг этого ужаса - надвигающейся смерти, холода, темноты. Драматургия сцены строится как аффект смерти и любви, и каждая нота звучит здесь как крик - обоих, и Манон, и де Грие. Режиссер и оставил их вместе, по одну сторону занавеса, метафорически отделив вечное от бренного.

Большая премьера в Большом. Знаменитая опера Джакомо Пуччини «Манон Леско» - на главной сцене страны. Первые партии исполнят неподражаемая Анна Нетребко и ее супруг и партнер Юсиф Эйвазов.

Черный строгий костюм, но на лице - мягкая обаятельная улыбка: Анна Нетребко вышла к прессе в хорошем настроении. Ведь в Большом она поет премьеру любимой оперы Пуччини «Манон Леско».

«Я с огромным счастьем и восторгом каждый раз ее исполняю, а тем более когда со мной такой замечательный, сильный и страстный партнер», - говорит певица.

За столом он сидит рядом, на сцене - поет рядом, по жизни - идет рядом. Ведь это ее муж, Юсиф Эйвазов, исполнитель главной мужской партии - кавалера де Грие.

Для Анны Нетребко и Юсифа Эйвазова эта опера - особенная. Дело в том, что они познакомились два года назад на репетиции «Манон Леско» в Риме. История любви XVIII века стала началом современной романтической истории. Это была первая совместная работа - опера, пропитанная страстью и отчаянием, где каждое слово - о любви. Кавалер де Грие, он же Юсиф Эйвазов, тогда открыл для себя Манон Леско, она же Анна Нетребко, и как певицу, и как женщину.

«Я знал, что она поет определенный репертуар, достаточно легкий, который я не пою. Поэтому особого интереса к ней - я знал, что есть такая звезда, певица и так далее... Но это знакомство превратилось в любовь. И мы очень счастливы!» - говорит певец.

Их дуэт не играет страсть, он ее переживает. Когда Манон бросает возлюбленного ради богатого покровителя, это предательство. Когда Манон понимает, что деньги не принесли ей счастья, и возвращается - это прощение. Когда за ней он отправляется в ссылку - это любовь.

Эту постановку уже окрестили немного «хулиганской». Здесь и костюмы героев - длинные платья и сюртуки по моде XIX века, и при этом - кроссовки, вязаные шапки и черные очки. А солист Большого Марат Гали вышел петь на родную сцену в балетной пачке! В этой постановке он - учитель танцев.

«Всю жизнь мне хотелось почувствовать себя в роли балетного, и вот спустя 14 лет карьеры в Большом театре, наконец, я выхожу в пачке. Мне очень это приятно и легко!» - смеется певец.

Так же себя ощущает, видимо, и Анна Нетребко: в этой же сцене с учителем танцев она без всякой страховки встает на шар и при этом поет!

«Когда мы делали с Анной эту сцену, от нее шел этот момент риска: «Я могу попробовать быть на шаре!» Но вообще, идея, которая не связана напрямую - девочка на шаре - она присутствует», - говорит хореограф-постановщик Татьяна Баганова.

А за всем этим невозмутимо наблюдает шестиметровая кукла. Это и символ роскоши - уж очень Манон хотела себе дорогие игрушки - и отчасти, сама героиня. Образ «куклы с куклой» становится фарсом.

«Такая живая струя, молодая, современная в этом. Особенно в первом акте она как-то немножко приподнимает настроение перед тем, как опустить его совсем в драму полную», - говорит Анна Нетребко.

Но все равно, костюмы, декорации - лишь антураж. Над всем царствует бессмертная музыка Пуччини. И исполнители главных партий предпочитают не думать о грядущей премьере, чтобы снизить градус волнения.

«Если кто-то вам говорит, что певец не волнуется перед тем, как спеть «Манон Леско» - не верьте! Волнуются все», - говорит Юсиф Эйвазов.

«Я не знаю… Проснусь послезавтра, и будет видно!» - говорит Анна Нетребко.

В Большом театре - грандиозная премьера, знаменитая опера Пуччини «Манон Леско». В заглавной роли на Исторической сцене дебютирует звезда мировой величины, неподражаемая Анна Нетребко. Вместе с ней - супруг и партнер Юсиф Эйвазов. Новаторство постановки таково, что ее уже называют «хулиганской», а костюмы и декорации могут шокировать.

«Я не знаю… Проснусь послезавтра, и будет видно!» - говорит Анна Нетребко.

Instagram.com/yusif_eyvazov_private/

После оперы Светлана Владимировна посетила наших звезд за кулисами, чтобы выразить им свое восхищение. На страницах Анны и Юсифа появились фото со словами благодарности в адрес Медведевой. "Почетный гость вчерашнего спектакля, очаровательная и элегантная Светлана Медведева! Спасибо за такое внимание и тёплые слова", - написал Юсиф Эйвазов.

А Анна рассказала, что много лет назад после концерта в Кремле она была уполномочена передать Первой Леди два прошения, подписанных многими артистами и музыкантами: первое - сохранить театр Геликон, и второе - реставрировать Петербургскую Консерваторию и оба эти прошения были выполнены.

На Светлане Владимировне был элегантный черный костюм с отделкой из норки и сдержанные украшения. А поскольку Светлана Медведева непубличный человек и достаточно редко появляется на мероприятиях, подобное внимание весьма лестно даже для таких звезд мировой оперной сцены, как Анна и Юсиф.

Поклонники супружеской пары тоже оценили такой визит:

"Какая приятная встреча!"

"Она давняя Ваша, Анна, почитательница и это говорит о ее хорошем вкусе."

"Красавцы так держать, чтоб почетных гостей было очень и очень многом Вы достойны!"

"Поздравляю,Юсиф, какие рядом с Вами роскошные и небесной красоты женщины!"

instagram.com/anna_netrebko_yusi_tiago/

Анну Нетребко обожают поклонники по всему миру. Причем не только за талант, но и за ее искренность, естественность, великолепное чувство юмора, в общем, за обычные человеческие качества, которые певица так часто проявляет в общении со своими поклонниками. Недавно их