Что стало с домом пороховщикова. Мистическая тайна дома пороховщиковых. Что говорят друзья
Староконюшенный переулок, дом 36 - адрес необычного домика-избы в русском стиле. Дом этот в конце XIX века возвел в Москве меценат, потомственный дворянин, гласный городской Думы, Почетный гражданин Москвы Александр Александрович Пороховщиков.
В отличие от других шумно известных представителей отечественного предпринимательства об Александре Александровиче Пороховщикове встречаются лишь редкие скупые сведения в мемуарных изданиях, на страницах книг и журналов.
Между тем Пороховщиков был человеком очень популярным в свое время, поражавшим современников неуемной, бьющей через край энергией и энтузиазмом, проявлявшимися в самых разнообразных областях деятельности. Его подрядная фирма считалась одной из самых авторитетных в строительном деле. Большой известностью пользовалась позднее и издательская деятельность Пороховщикова
Александр Александрович Пороховщиков Фотография 1870-х годов
Этот дом - хрестоматийный памятник деревянной архитектуры в стиле «Русская изба», с уникальной пропильной резьбой. Дом получил получил премию на Всемирной выставке в Париже как олицетворение русского стиля.
Дом был построен бизнесменом Александром Александровичем Пороховщиковым в 1870-1872 годах архитекторами Дмитрием Васильевичем Люшиным и Андреем Леонтьевичем Гуном.
Первый арендатор известный электротехник Владимир Николаевич Чиколев. Здесь он разместил организованное им «Агентство по продаже швейных машин» производства своей же фабрики, которая базировалась в Хамовниках. В агентстве продавались первые швейные машины с электродвигателями Чиколева.
С 1875 по 1878 год в доме на Староконюшенном располагается редакция и издательство «Газеты А. Гатцука» и популярного в то время «Календаря». В редакции часто бывали литераторы Федор Буслаев и Алексей Писемский. Не однажды печатались в «Газете Гатцука» Николай Лесков и Софья Энгельгардт.
В 1880-м году в доме открывается «Библиотека для чтения» А. М. Горожанкиной. Потом на несколько лет обосновывается «Общество воспитательниц и учительниц с бесплатной школой коллективных уроков по естествознанию и математике, иностранным языкам, пению».
В числе ее лекторов — физиолог Иван Сеченов, зоолог Михаил Мензбир, энтомолог Карл Линдеман. 5 марта 1880-го года открыта на благотворительные средства женская Воскресная школа, библиотека и педагогический музей.
С конца 1890-х годов дом отделан под жилье для состоятельных квартиросъемщиков. У профессора философии князя Сергея Николаевича Трубецкого, жившего здесь, бывал композитор Александр Скрябин.
В советское время в доме на Староконюшенном располагалась библиотека имени Добролюбова и музей боевой славы 77-й стрелковой дивизии.
Дом Александра Пороховщикова на Староконюшенном в 1995 году переходит в собственность прямого наследника семейства - известного актера Александра Шалвовича Пороховщикова. При жизни он хотел обустроить в нем музей по истории детской игрушки, но это требовало больших затрат. Особняк находился в плачевном состоянии и требовал большого количества финансов на починку и реставрацию. Для того чтобы заработать эту сумму, актер обустроил помещение рядом с домом для сдачи жилья в аренду. Но к сожалению, он не успел завершить свою цель: в 2012 году Александр Пороховщиков скончался, оставив судьбу дома в неизвестном состоянии.
Архитектура особняка
Дом на Староконюшенном был построен на древнем деревянном фундаменте, который сохранился в первозданном виде и по сегодняшний день. Сверху фундамента сложены крупные бревна, формирующие образчик русской архитектуры того времени. Кроме того, весь внешний вид особняка выполнен в национальном стиле. На стенах имеются украшения - резные карнизы, узорные наличники и подзоры.
Несмотря на довольно неброский внешний облик, дом Пороховщиковых в Староконюшенном снискал известность по всему миру благодаря традиционной архитектуре. Он был представлен на Всемирной выставке в Вене в 1873 году в качестве конкурсанта. И даже выиграл один из главных призов в области архитектуры.
Особняк был спроектирован архитекторами Д. В. Люшиным и А. Л. Гуном. Дом Александра Пороховщикова - общественного деятеля и мецената - был создан по его личному заказу. Он был построен в 1871 году, а позже известный резчик по дереву Колпаков создал для особняка завершенный вид, украсив его узорами. Построение является собственной интерпретацией архитекторов и строителей русского народного искусства. Внешний вид дома не копирует элементы традиционной архитектуры, а создает их преобразованный облик.
Создатель проекта особняка
Гун Андрей Леонтьевич - главный автор проекта дома Пороховщиковых - родился в 1841 году. Он получил образование в Императорской академии искусств в области архитектуры. С 1907 года стал его действительным членом, принимал активное участие в разработке многих проектов зданий Санкт-Петербурга. Там он был преподавателем в училище гражданских инженеров. Наряду с этим участвовал в совершенствовании внешнего облика родного города.
Тем не менее некоторые проекты А. Л. Гуна встречаются и в Москве. Одной из его самых известных работ является конструирование части здания ресторана «Славянский базар» по улице Никольской. Там Андрей Гун производил отделку концертного зала, создавая его самобытный интерьер. К сожалению, на сегодняшний день эта работа не сохранилась. Поэтому дом Пороховщикова в Староконюшенном переулке является самым наглядным примером автора стиля архитектуры в Москве.
| Достопримечательность | |
Дом Пороховщикова |
|
| Страна | Россия |
| Город | Москва |
| Координаты | 55°44′59″ с. ш. 37°35′42″ в. д. / 55.749854° с. ш. 37.594936° в. д. / 55.749854; 37.594936 (G) (Я) |
| Архитектурный стиль | Русский стиль |
| Автор проекта | А. Л. Гун |
| Строительство | - годы |
| Статус | Объект культурного наследия РФ № 7710821000 |
| Состояние | отреставрирован |
| Дом Пороховщикова на Викискладе | |
Дом Пороховщико́ва - особняк в центре Москвы , в Староконюшенном переулке (дом 36). Построен в 1871-1872 годах для российского предпринимателя и мецената А. А. Пороховщикова , владельца гостиницы «Славянский базар» и одноимённого ресторана . Здание, построенное на древнем фундаменте из дерева, удачно синтезировало приёмы национальной архитектурной традиции. Сложенный из толстых брёвен, украшенный резными наличниками , карнизами и подзорами , особняк сочетает крупные объёмы и не лишённый живописности облик. Проект дома в 1873 году получил премию на Всемирной выставке в Вене .
История
В 1880-х годах в особняке размещается «Общество воспитательниц и учительниц с бесплатной школой коллективных уроков по естествознанию и математике, иностранным языкам, пению», здесь читали лекции физиолог И. М. Сеченов , зоолог М. А. Мензбир , энтомолог К. Э. Линдеман. 5 марта 1880 здесь на средства меценатов открыта женская Воскресная школа, библиотека и педагогический музей. С конца 1890-х годов здание передано под жильё для состоятельных людей .
В советское время, в 1980-х годах в доме Пороховщикова располагалось Киевское районное отделение ВООПиК города Москвы, Совет ветеранов 77-й Гвардейской дивизии народного ополчения Киевского района с музеем, филиал библиотеки имени Н. А. Добролюбова .
Реставрация, современное состояние
По состоянию на 2009 год в здании размещались ресторан, бильярдный зал , а также частные апартаменты.
Напишите отзыв о статье "Дом Пороховщикова"
Примечания
Литература
- / Отв. ред. И. А. Савина, М. В. Ляпина, Е. И. Степанова. - М .: ОГИ, 2012. - С. 210-211. - 319 с. - ISBN 978-5-94282-690-1 .
Ссылки
- Дом Пороховщикова // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт ; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. - М . : Большая Российская энциклопедия , 1997. - 976 с. - 100 000 экз. - ISBN 5-85270-277-3 .
Отрывок, характеризующий Дом Пороховщикова
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Дом «для сдачи внаем» предприниматель и меценат Пороховщиков построил в 1870 году на месте другого жилого строения, принадлежащего статскому советнику и родственнику писателя Грибоедова Николаю Тинькову. Первое здание на Арбате, 25, тоже было знаменито – его стены видели самого Пушкина! Здесь жил генерал и поэт Денис Давыдов, к нему в гости по-дружески и приходил Александр Сергеевич. Гусар, участник восьми войн, командир партизанского движения в 1812 году, Денис Давыдов поразил юного Пушкина своей поэзией и своими принципами еще в лицейские годы. Будучи зрелым поэтом, на вопрос собеседника «Как вам удалось не стать подражателем Жуковского или Батюшкова?» Пушкин отвечал, что этим он обязан Денису Давыдову, который дал ему почувствовать «возможность быть оригинальным».
Александр Пороховщиков покупает участок на Арбате в 1869 году, и за год по проекту популярного в то время архитектора Роберта Гедике строится доходный дом – строится «с размахом», как любил Пороховщиков. Три этажа из кирпича с окнами разной формы и чугунными ограждениями балконов. Непривычный для Арбата модерн с готическими элементами – среди зданий-соседей в стиле классицизма. Рядом предприниматель возводит для себя деревянный дом-избушку с резными наличниками и подзорами – тоже «отличный от всех».
«Общество русских врачей»
Сразу же после постройки здание берет в аренду, а через некоторое время и выкупает широко известное в Москве «Общество русских врачей». Обосновавшись на Арбате в 1865 году, врачи открывают в доме №4 аптеку и общедоступную лечебницу, но разногласия с хозяином вынуждают искать другое помещение, причем поблизости, чтобы не навлечь гнев конкурентов.
Новым адресом и стал доходный дом Пороховщикова. Само создание общества было ответом «Обществу немецких врачей», которые пытались монополизировать «право лечить москвичей». Доктора из «Общества русских врачей» брали за прием, «за совет», символическую по сравнению с традиционными гонорарами лекарей плату – 20 копеек. Билет в театр тогда, к примеру, стоил 40 копеек. Если же больной и вовсе не имел средств, то его принимали бесплатно. Также и аптека отпускала бедным лекарства безвозмездно.
«Через науку служить человечеству!» - девиз «Общества русских врачей». У его истоков стоял хирург профессор Федор Иноземцев. Он первым провел операцию под эфирным наркозом. Вторым основателем общества называют бальнеолога Семена Смирнова, чье имя носит «Смирновская» целебная вода, открытая им в Железноводске. В Арбатской лечебнице впервые оборудовали кабинет «для лечения электричеством» - физиотерапии, как сказали бы сегодня. Здесь начинали свой путь в медицине ученый-патологоанатом академик Алексей Абрикосов и хирург, специалист по онкологии Петр Герцен.
«Классы рисования и живописи»
Кроме приема больных и аптеки, на Арбате, 25, врачи издавали газету, читали лекции, собирали единомышленников. В начале XX века Арбат был улицей врачей, а не поэтов и художников, как принято считать. По данным справочника «Вся Москва», в 1916 году здесь проживало 87 медиков, а художников – всего 15. Кстати, творили они буквально бок о бок друг с другом. «Общество русских врачей» соседствовало с «Классами рисования и живописи» Константина Юона и Ивана Дудина. И хотя художественная студия занимала лишь небольшое помещение на втором этаже, здесь тоже спорили, искали новые методы и способы самовыражения. В «Классах рисования» учились Владимир Фаворский и Вера Мухина, Василий Ватагин и Александр Куприн. Студенты не были чужды и политики: строили баррикады на Арбате в декабре 1905 года, за что курсы чуть было не закрыли.
На третьем этаже располагались меблированные квартиры. В восьмом номере до 1935 года жил и работал ученый-математик академик Николай Лузин, основатель математической школы школы самостоятельного мышления, которую ученики прозвали «Лузитания». Его судьба сложилась трагически: после серии «разоблачающих классового врага» публикаций в газете «Правда» он остался без работы, без любимого дела и, по сути, в изоляции.
Дом А.А. Пороховщикова сегодня
Сейчас на Арбате, 25, располагается одна из достопримечательностей современной Москвы – Музей истории телесных наказаний. Куда особо впечатлительным натурам вход заказан – способы и машины для «членовредительства и умерщвления» представлены здесь во всем многообразии.
Соседи говорят, что иногда видят в окнах бледное лицо. От этих слов становится жутко. Однажды Пороховщиков рассказывал, как в юности он с мамой проходил мимо этого здания в Староконюшенном переулке. Дом, раньше принадлежавший семье актера, но после революции перешедший в собственность государства, снаружи выглядел красиво. Но мама сказала будущему артисту: держись от этого дома подальше, он несет смерть.
В ОСОБНЯКЕ АЛЕКСАНДРА ПОРОХОВЩИКОВА БЫЛА ПЫТОЧНАЯ
Актер напрасно отнесся с иронией к словам своей мудрой мамы.
Виктория Катаева
Споры о том, почему женщина свела счеты с жизнью, не утихают. «Желтая газета» выяснила, что дом, в котором Ира покончила с собой, хранит страшные тайны. Ведь даже мать Александра Шалвовича, когда была жива, запретила сыну приближаться к фамильному особняку. Но он ослушался.
Архитектор умер в 45 лет от странной болезни.
Соседи говорят, что иногда видят в окнах бледное лицо. От этих слов становится жутко. Однажды Пороховщиков рассказывал, как в юности он с мамой проходил мимо этого здания в Староконюшенном переулке. Дом, раньше принадлежавший семье актера, но после революции перешедший в собственность государства, снаружи выглядел красиво. Но мама сказала будущему артисту: держись от этого дома подальше, он несет смерть.
Желая узнать тайну дома, Александр неделями пропадал в библиотеках – поднимал архивы, изучал книги по истории центра Москвы.
– В домашней библиотеке на втором этаже несколько полок было отведено специально под материалы, касающиеся истории дома, – рассказала нам домработница семьи Екатерина Кузнецова.
Известно, что дом построен в 1871 году по заказу прадеда актера. Прадед Пороховщикова был уважаемым и состоятельным человеком, владел гостиницей и рестораном.
В исторических архивах мы нашли информацию, что проектировавший здание архитектор Дмитрий Люшин умер в 45 лет от загадочной болезни – ничего не болело, но стремительно уходили силы.
А у прадеда актера через несколько месяцев после завершения строительства умерла от простуды молодая жена.
– В Москве есть несколько десятков мест с темной энергетикой, и дом Пороховщикова в их числе, – говорит историк, автор экскурсий по мистической Москве Ирина Сергиевская.
Принесла на балкон землю с могилы
Прадед Пороховщикова часть дома сдавал состоятельным жильцам. Например, там жил инженер Владимир Чиколев. Он умер здесь же, в довольно молодом возрасте – 53 года. А философ Сергей Трубецкой, прожив в этом доме несколько месяцев, сбежал в Петербург, но от судьбы не убежишь – вскоре отпрыск княжеского рода умер, ему было 43 года. Несколько лет назад в этом же доме умерла от рака мама Ирины.
После смерти мамы Ира словно тронулась умом: принесла на балкон землю с могилки, поставила фотографию мамы и иконку. Разговаривала с умершей, зажигала свечки, молилась.
А еще несколько лет назад в соседнем доме, в том же Староконюшенном, рухнул потолок, под завалами погибли 4 человека. Все это – страшные факты, от которых не отмахнешься.
Домработница Пороховщиковых рассказывала, что в доме отчетливо слышала шаги – в комнатах, где точно не мог ходить никто из живых. Александр Шалвович говорил, что иногда видит в доме тень маленькой девочки и уже даже привык к загадочной обитательнице особняка.
— Несколько лет назад Александр Пороховщиков передал одному из московских музеев уникальную картину Боттичелли «Тондо», которая перешла актеру по наследству, – рассказала Ирина Сергиевская. – Одна из героинь этой картины – маленькая девочка.
Возможно, бесценной картиной Пороховщиков пытался как бы расплатиться со злым роком, который начал преследовать его близких. Ведь недавно не стало и мамы артиста, которую он очень любил и даже хотел клонировать.
Иван Грозный вешал здесь людей
По одной из версий историков, во времена Ивана Грозного на месте дома, который Пороховщиков взял в долгосрочную аренду у государства в 1995 году, стояла виселица – царь казнил здесь не одну сотню людей.
В 20-е – 30-е годы прошлого века в подвальных помещениях многих домов близ Лубянки пытали так называемых врагов народа. Скорее всего пыточная находилась и в этом, теперь печально известном доме. В особняке много потайных помещений, где следы преступлений можно скрыть.
Как известно, смерть притягивает смерть. Очевидно, именно это имела в виду мудрая мама Александра Пороховщикова, требуя, чтобы сын никогда не приближался к страшному дому. Но он, похоже, не верил судьбу. Александр Шалвович хотел создать в доме музей детской игрушки: добро ведь может нейтрализовать темную энергетику места. Однако сделать этого артист не успел: увяз в судах с родственниками, а потом свалился от болезни.
В конце одной из самых старых улиц Москвы, в доме № 55 по Арбату расположена мемориальная квартира Андрея Белого. Здесь, 14 октября 1880 года, родился Борис Николаевич Бугаев, один из отцов русского символизма, поэт, прозаик, критик, мемуарист и исследователь литературы.
История самого дома старше поэта больше чем на век: старый усадебный дом, лежащий в основе усадьбы, перестроенной в конце 1870-х годов по проекту архитектора Митрофана Александровича Арсеньева, был построен еще до пожара 1812 года. Квартиры в доходном доме сдавались преподавателям Московского университета, одну из которых (№ 7) и получил математик Николай Васильевич Бугаев – отец поэта.
Борис Бугаев проводит в квартире школьные годы, заканчивает Московский университет. Судьбоносным для будущего символиста становится соседство Бугаевых с семьей Михаила Сергеевича Соловьева, внука известного историка и родного брата философа Владимира Соловьева. Частые гости Соловьевых – Валерий Брюсов, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, «старшие символисты», дружба с которыми, зародившаяся здесь, в доме № 55 по улице Арбат, определила дальнейшую творческую судьбу поэта. Здесь же родился его псевдоним – «Андрей Белый».
В 1906 году Белый покинет дом на Арбате уже ведущим московским символистом, пережив смерть отца и первую «мистическую влюбленность» в Маргариту Кирилловну Морозову. Семья Соловьевых в 1902 году помогла поэту издать его первую книгу – «Симфония (2-я, драматическая)».
Надстроив четвертый этаж, в 1930-х годах дом отдадут под коммунальные квартиры, еще полвека в нем будет существовать Министерство иностранных дел. С 1987 года квартира № 7 поступает в распоряжение государственного литературного музея им. А. С. Пушкина, и уже в 2000 году там открылся музей Андрея Белого.
В квартире, занимающей половину третьего этажа пять комнат. Сейчас в детской размещена часть экспозиции, связанная с юношескими годами поэта. Здесь же можно найти все черновики и записи, посвященные эпопее «Моя жизнь», в которую вошли повести «Котик Летаев» и «Крещеный китаец», главный герой которых, юный Летаев, наделен многими автобиографическими чертами. Часть экспозиции, посвященная матери поэта, расположена в спальне родителей. Экспонаты рассказывают, что именно Александра Дмитриевна Бугаева привила интерес юному Боре не только к поэзии, но и к музыке и живописи. Отдельное место в комнате занимают экспонаты, рассказывающие о музах поэта: Любови Дмитриевне Менделеевой-Блок и Маргарите Кирилловне Морозовой.
Все литературное наследие Белого: рукописи, черновики, письма, книги и фотографии – расположено в бывшей столовой. А гостиной возвращена ее историческая функция. В ней сегодня, как и при семье Бугаевых, проводятся творческие встречи и музыкальные вечера.
Сегодня в фондах музея уже более 1000 единиц рукописей, машинописей и документов, среди которых можно найти автографы В. Я. Брюсова, Н. С. Гумилева, И. Северянина и, благодаря частным коллекциям, они постоянно пополняются.