Ян ван Эйк, "Портрет четы Арнольфини": описание картины и интересные факты. История одного шедевра: «Портрет четы Арнольфини» Яна ван Эйка Ян ван эйк годы жизни
Итальянский гуманист Бартоломео Фацио называл этого человека лучшим художником своего времени. А голландский художник Карел ван Мандре считал его светилом, взошедшим в мире искусства. Ян ван Эйк (Jan van Eyck) – выдающийся нидерландский живописец, который стал одним из основоположников раннего Северного Возрождения.
Личность художника остается загадкой по сей день, ведь о его жизни и деятельности сохранилось очень мало документальных сведений. До сих пор неизвестно, где именно родился мастер. Принято считать, что Ян ван Эйк появился на свет в городе Маасейк. Но основанием для этого утверждения послужило лишь созвучие фамилии художника с названием места. Однако есть и те, кто считает родиной живописца селение Маастрихт. Дело в том, что в этих краях фамилия «ван Эйк» была очень распространена.
К слову, имя мастера стало известным благодаря уникальному таланту. Свой путь в качестве художника Ян начинал не один, а в сопровождении своего брата, Хуберта ван Эйка, у которого учился искусству рисования.
Своими навыками они оба обязаны алтарному мастеру Мельхиору Брудерламу, который работал в стиле сионской живописи XIV века. Именно его манеру перенял и развил Ян ван Эйк, а впоследствии на ее основе создал новый стиль. Его появление предвещало значительные изменения в алтарной живописи Северной Европы. В основу местной культуры легло не привычное воспроизведение античности, а кардинально новое, религиозно-мистическое, познание мира.
Эти взгляды проявились в миниатюрах, выполненных художником в начале XV века. К их числу относят лучшие листы Турино-Миланского Часослова.
После появления этих работ особо искушенные зрители стали отмечать, что Ян ван Эйк умел удивительным образом объединять разные элементы в единую композицию.
Вечные религиозные образы художник вплетал в интересные сюжеты и вел кропотливую работу над каждой деталью, стремясь к максимальной реалистичности изображения. Одной из ранних работ ван Эйка, датированной примерно 1425 годом, стала «Мадонна в церкви». Некоторые зрители отмечали, что картина словно светится изнутри и обосновывали это явление вмешательством сверхъестественных сил. На самом деле такой поразительный эффект достигался с помощью послойного нанесения масляной краски на белую гипсовую грунтовку, которая заранее была отшлифована и покрыта лаком. Тонкая пленка краски поглощала падающий на полотно свет, оттуда и появлялось внутреннее сияние.
Кстати, долгое время ходили слухи о том, что именно Ян ван Эйк был изобретателем первых масляных красок. Надо признать, что эти доводы оказались мифом. Красящие составы на основе растительных масел были популярны ещё за несколько веков до рождения будущего живописца. Ему же принадлежат изобретение и развитие новых направлений художественного искусства.
В течение нескольких лет мастер обращался к образу Богоматери и изображал ее в разных условиях. Первой датированной картиной была «Мадонна С Младенцем За Чтением», созданная в 1433 году. На полотне была изображена сидящая в комнате Дева, держащая на коленях младенца с книгой. Затем Ян ван Эйк создал «Мадонну каноника Ван дер Пале», но одним из лучших творений художника считается «Мадонна канцлера Ролена». Это полотно вызывало восхищение у советского журналиста Льва Любимого, который писал:
«Недаром при бургундском дворе подобные картины хранились в сокровищницах рядом с золотыми шкатулками, часословами со сверкающими миниатюрами и драгоценными реликвиями...»
Ко времени своего творческого подъема художник стал настоящим новатором в области портрета. Он был первым, кто положил начало методу, при котором создатель акцентирует свое внимание на индивидуальности и неповторимых чертах личности. Ван Эйк был тонким психологом и, работая с натурой, умел аналитически ее исследовать.
К тому же, живописец впервые заменил погрудный тип изображения на поясной. В этих традициях был написан первый в истории живописи парный «Портрет четы Арнольфини», ставший еще одним ключевым произведением художника.
Картина была написана в честь бракосочетания Джиованны Сенами и итальянского торговца шелком Джованни Арнофилини. Оба наряжены в торжественные костюмы и, взявшись за руки, произносят клятву супружеской верности. Примечательно, что по поводу главных героев картины ходило много споров. Некоторые ученые утверждали, что на портрете изображен сам Ян ван Эйк. А другие отмечали странные мелочи. Не давало искусствоведам покоя отсутствие священника во время торжества и даже наличие одной свечи в люстре, которая горит среди бела дня. Но больше всего споров возникало из-за надписи на полотне:
«Ян ван Эйк был здесь. 1434»
Позднее искусствовед Панофский утверждал, что зритель видит не бракосочетание, а помолвку, и отмечал, что при таком толковании картины надпись становится уместной – так художник подчеркнул свое свидетельство на церемонии. А советская исследовательница Андроникова говорила, что лицо мужчины на картине относится к северному типу, а женщина подозрительно похожа на Маргарет ван Эйк. Верить в это суждение заставляет тот факт, что чета Арнофилини не имела детей, но изображенная дама явно находится в положении.
Действительно, супруга Яна ван Эйка в июне 1434 году родила художнику наследника, что документально подтверждено. Вопрос о том, кто на самом деле изображен на картине, остается открытым по сей день, но давно установлено, что полотно соответствует средневековой традиции наделять предметы символическим смыслом. Апельсины на столе намекают на райское блаженство, а яблоко символизирует грехопадение. Щетка выступает символом чистоты, четки – знаком благочестия, ну а маленькая собачка олицетворяет верность.
Немалую роль играет интерьер, который художник изобразил с детальной точностью. Современники Яна ван Эйка отмечали, что он мастерски владел перспективным изображением, умел играть со светом и создавал «пластический» эффект, который до сих пор недоступен многим художникам. После себя Ян ван Эйк оставил творческое наследие, влияние которого давно вышло за границы эпохи. А память о себе художник увековечил в эпитафии:
Нидерландский живописец Ян ван Эйк (около 1390–1441) - ч.1.«Здесь покоится славный необыкновенными добродетелями Иоанн, в котором любовь к живописи была изумительной; он писал и дышащие жизнью изображения людей, и землю с цветущими травами, и все живое прославлял своим искусством...»
Ван Эйк (van Eyck) Ян
(около 1390-1441), нидерландский живописец. Один из зачинателей искусства Раннего Возрождения в Нидерландах.
"Самый главный художник нашего века» - так назвал Яна ван Эйка его младший современник, итальянский гуманист Бартоломео Фацио. Такую же восторженную оценку дал через полтора века голландский живописец и биограф нидерландских художников Карел ван Мандер: «То, что ни грекам, ни римлянам, ни другим народам не дано было осуществить, несмотря на все их старания, удалось знаменитому Яну ван Эйку, родившемуся на берегах прелестной реки Маас, которая может теперь оспаривать пальму первенства у Арно, По и гордого Тибра, так как на ее берегу взошло такое светило, что даже Италия, страна искусств, была поражена его блеском».О жизни и деятельности художника сохранилось очень мало документальных сведений. Ян ван Эйк родился в Маасейке между 1390 и 1400 годами. В 1422 году Ван Эйк поступил на службу к Иоанну Баварскому, правителю Голландии, Зеландии и Генегау. Для него художник выполнял работы для дворца в Гааге.С 1425 по 1429 год он был придворным художником бургундского герцога Филиппа Доброго в Лилле. Герцог ценил Яна как умного, образованного человека, по словам герцога, «не имеющего себе равных по искусству и познаниям». Нередко Ян ван Эйк по заданию Филиппа Доброго выполнял сложные дипломатические поручения.Сведения, сообщаемые хроникерами того времени, говорят о художнике как о разносторонне одаренном человеке. Уже упомянутый Бартоломео Фацио писал в «Книге о знаменитых мужах», что Ян с увлечением занимался геометрией, создал некое подобие географической карты. Эксперименты художника в области технологии масляных красок говорят о познаниях в химии. Его картины демонстрируют обстоятельное знакомство с миром растений и цветов.Существует много неясностей в творческой биографии Яна. Главное - это взаимоотношения Яна с его старшим братом Хубертом ван Эйком, у которого он учился и вместе с которым выполнил ряд произведений. Идут споры по поводу отдельных картин художника: об их содержании, технике живописи.Творчество Яна и Хуберта ван Эйков многим обязано искусству иллюстраторов братьев Лимбургов и алтарного мастера Мельхиора Брудерлама, которые работали при бургундском дворе в начале XV века в стиле сионской живописи XIV века. Ян развил эту манеру, создав на ее основе новый стиль, более реалистический и индивидуальный, возвещавший о решительном повороте в алтарной живописи Северной Европы.По всей вероятности, Ян начал свою деятельность с миниатюры. Некоторые исследователи приписывают ему несколько лучших листов («Отпевание» и «Взятие Христа под стражу», 1415-1417), так называемого Туринско‑Миланского часослова, исполненных для герцога Беррийского. На одном из них изображены святой Юлиан и святая Марта, перевозящие Христа через реку. Правдивые изображения различных явлений действительности встречались в нидерландской миниатюре и до ван Эйка, но раньше ни один художник не умел с таким искусством объединять отдельные элементы в целостный образ. Приписывается Ван Эйку и авторство некоторых ранних алтарей, как, например, «Распятие»В 1431 году ван Эйк поселился в Брюгге, где стал придворным живописцем, а также художником города. А через год художник завершил свой шедевр - Гентский алтарь, большой полиптих, состоящий из 12 дубовых створок. Работу над алтарем начал его старший брат, но Хуберт умер в 1426 году, и Ян продолжил его дело.
Мадонна канцлера Ролена
1435, Музей Лувр,Париж.«Мадонна канцлера Ролена» (1435) - одно из лучших произведений мастера. «Блещут каменья, красками сияет парча, и притягивают неотразимо взор каждая пушинка меха и каждая морщина лица. Как выразительны, как значительны черты коленопреклоненного канцлера Бургундии! Что может быть великолепнее его облачения? Кажется, что вы осязаете это золото и эту парчу, и сама картина предстает перед вами то как ювелирное изделие, то как величественный памятник. Недаром при бургундском дворе подобные картины хранились в сокровищницах рядом с золотыми шкатулками, часословами со сверкающими миниатюрами и драгоценными реликвиями. Вглядитесь в волосы мадонны - что в мире может быть мягче их? В корону, которую ангел держит над ней, - как блещет она в тени! А за главными фигурами и за тонкой колоннадой - уходящая в изгибе река и средневековый город, где в каждой подробности сверкает ванэйковская изумительная живопись».
"
Мадонна канцлера Ролена", детали
В равной мере художника интересуют и человек во всей его неповторимой индивидуальности, и окружающий его мир. В его композициях на равных выступают и образуют гармоничное единство портретные изображения, пейзаж, интерьер, натюрморт. Чрезвычайная тщательность и вместе с тем обобщенность живописи выявляют самоценность и красоту каждого предмета, обретающего в творчестве ван Эйка реальный вес и объем, характерную фактуру поверхности. Детали и целое находятся в органической взаимосвязи: архитектурные элементы, предметы обстановки, цветущие растения, роскошные ткани, украшенные драгоценными камнями, как бы воплощают в себе частицы бесконечной красоты мироздания: исполненный света и воздуха панорамный пейзаж в “Мадонне канцлера Ролена” воспринимается как собирательный образ Вселенной.
Портрет четы Арнольфини
1434, Национальная галерея,Лондон.
Двойной «Портрет четы Арнольфини» (1434) наряду с Гентским алтарем - важнейшее произведение ван Эйка. По замыслу оно не имеет аналогов в XV веке. Итальянский купец, представитель банкирского дома Медичи в Брюгге, изображен в брачном покое с молодой женой Джованной Ченами.
Мадонна с младенцем, 1433
Луккская Мадонна , 1430, Штеделевский институт искусств, Франкфурт-на-Майне
Мадонна каноника ван дер Пале 1436, Художественная галерея,Брюгге
Стигматизация святого Франциска
1429 Эта маленькая картина написана в Испании в 1428-29.
Есть более поздняя копия (около 1450) в галерее Сабауда, Турин, Италия.Удалившись на гору Альверна в 1224 году, Франциск однажды, пребывая в молитве, узрел видение, которое, согласно Фоме Челанскому, представляло собой человека, подобного Cерафиму о шести крылах, руки его были распростерты, а ноги стояли, "образовав форму креста". Созерцая это, Франциск обнаружил знаки ран Христа, появившиеся на его теле (на руках, ногах и на груди) и остававшиеся на нем до самой его смерти, наступившей через два года
.
Мадонна с картезианским монахом
Алтарь Девы Марии1437
Центральная панель маленького запрестольного образа представляет Мадонну с ребёнком в церкви, левое панель изображает Св.Георгия и донатора(того, кто заказал триптих), правая панель - Св Екатерину. В закрытом виде на створках триптиха изображено Благовещение.
Мадонна с младенцем, 1439
Ян ван Эйк был также замечательным новатором в области портрета. Он первый заменил погрудный тип поясным, а также ввел трехчетвертной поворот. Он положил начало тому портретному методу, когда художник сосредотачивается на облике человека и видит в нем определенную и неповторимую личность. Примером могут служить «Тимофей» (1432), «Портрет человека в красной шапке» (1433), «Портрет жены, Маргариты ван Эйк» (1439), «Портрет Бодуэна де Ланнуа».
Портрет мужчины в тюрбане, 1433 (по одной из версий - автопортрет художника)
Портрет жены Маргрет ван Эйк, 1439
Портрет кардинала Альбергати, 1432
Портрет Бодуэна де Ланоя, 1435
Тимофей 1420
Портрет мужчины из Гарофано 1435
Портрет Яна де Леув 1436
Портрет Джованни Арнольфини 1435
Портрет ювелира (Человек с кольцом) 1430
Cв.Варвара 1437 , дерево, масло, 31 x 18 ссм Королевский музей изящных искусств 1437, Антверпен
Эта работа - предмет долгих споров ученых, не пришедших к единому мнению, является ли это произведение законченным рисунком или ненаписанной картиной. Серебристый рисунок сделан тончайшей кистью по загрунтованной доске, (имеет вид мрамора) вставленной в авторскую раму с надписью: "Иоанн ван Эйк меня сделал в 1437 году". За спиной прекрасной девы, сидящей на холме с книгой и пальмовой ветвью мученицы в руках, идет строительство башни, являющейся ее атрибутом, но трактованным ван Эйком в жанровом ключе с изображением массы трудовых эпизодов
.
Cвятой Иероним
Мадонна в церкви 1422-1425
Не позднее 1426 г. была написана «Мадонна в церкви » — одна из ранних работ Ван Эйка. Как и большинство его произведений, картина как бы светится изнутри, рождая ощущение возвышенной радости. Такой поразительный эффект внутреннего свечения достигался за счет послойного нанесения масляной краски на белую гипсовую грунтовку, тщательно отшлифованную и покрытую лаком. Асимметричный состав, необычный для Ван Эйка, объясняется тем, что это левое крыло диптиха. Другое крыло потеряно, но копии того времени подтверждают это.
Благовещение1420
Благовещение 1435
На этих двух панелях представлены "Распятие на кресте " и "Страшный суд ". Предполагают, что панели были крыльями триптиха, центральная группа которого потеряна.Однако, по темам картин нельзя сказать был ли он задуман первоначально как диптих или триптих. Эти две маленькие картины можно рассматривать долго и с интересом. . Каждая деталь написана тщательно и подробно - от альпийского пейзажа, тонкого Тела Христа и чувств на лицах людей до сцен Ада и Рая Надписи в верху панелей - изречения из Библии.
Бра тья Ян и Хуберт ван Эйк Гентский Алтарь в свернутом виде с закрытыми ставнями
Ван Эйка долгое время считали изобретателем масляных красок. Однако на самом деле он их всего лишь усовершенствовал. Открытый художником рецепт приготовления красок оказался столь удачным, что в скором времени масляная живопись прочно утвердилась в нидерландском искусстве, а впоследствии распространилась по всей Европе, заняв господствующее положение в европейской живописи и сохранив его вплоть до конца XIX в. Хотя масляные краски употреблялись уже в XIV веке, но ван Эйк, по всей вероятности, создал новую смесь красок, возможно, темперы с маслом, благодаря которой достиг невиданной дотоле светоносности, а также лак, придающий картине непроницаемость и блеск. Одним из первых он освоил пластические возможности масляной живописи, используя тонкие, просвечивающие слои краски, положенные один поверх другого (фламандская манера многослойного прозрачного письма). Эта смесь позволяла также смягчать и нюансировать цвета. В искусстве ван Эйка новая техника служила исключительно продуманной композиции, позволяющей передать единство пространства. Художник владел перспективным изображением и, соединяя его с передачей света, создавал пластический эффект, до тех пор недостижимый.Ван Эйк считается одним из самых значительных художников своего времени. Он положил начало новому видению мира, воздействие которого простирается далеко за пределы его эпохи.Художник умер в Брюгге в 1441 году. В эпитафии ван Эйка написано: «Здесь покоится славный необыкновенными добродетелями Иоанн, в котором любовь к живописи была изумительной; он писал и дышащие жизнью изображения людей, и землю с цветущими травами, и все живое прославлял своим искусством…»
Произведения мастеров живописи прошедших веков, созданные во времена, когда еще не был изобретен фотоаппарат, являются одним из наиболее достоверных источников информации о быте, нравах, внешности, вкусовых предпочтениях и других подробностях жизни наших предков. Нередко они ставят исследователей в тупик и вызывают споры, которые не утихают в течение десятилетий. Одним из таких полотен является картина, которую написал фламандский живописец Ян ван Эйк.
«Портрет четы Арнольфини» выставлен в Лондонской национальной галерее, которая приобрела его в 1842 году всего за 730 фунтов.
Несколько слов о Яне ван Эйке
Художник родился где-то между 1385 и 1390 годом в городе Маасейке в Северных Нидерландах. В молодости он работал вместе со своим старшим братом Губертом. Тот также был успешным художником и считается одним из авторов знаменитого Гентского алтаря. В 1425 году мастер Ян стал придворным живописцем Бургундского герцога Филиппа Третьего Доброго. В 1431-м он приобрел дом в городе Брюгге, где жил до самой смерти.
Его по ошибке считают основоположником живописи масляными красками. На самом деле он просто усовершенствовал эту технику, но, несомненно, сделал многое, чтобы она стала основной в Нидерландах, откуда проникла в Германию и Италию.
Джованни Арнольфини
Человек, изображенный на известном полотне художника Яна ван Эйка, — это богатый купец из итальянского города Лукки. Еще в ранней молодости Джованни Арнольфини отправился в Брюгге, где основал несколько текстильных мануфактур, занимающихся производством дорогой одежды для аристократов. Кроме того, он занимался сделками купли/продажи драгоценностей, в том числе с европейскими монархами. Считается, что в конце жизни Арнольфини постигло банкротство. Однако он продолжал пользоваться авторитетом среди негоциантов и богатых ремесленников города Брюгге и даже часто приглашался в качестве третейского судьи для разрешения экономических споров.
Описание картины Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини»
На полотне изображены мужчина и женщина, стоящие на некотором отдалении друг от друга в спальне городского дома. Молодой человек (Джованни Арнольфини на момент написания картины исполнилось 34 года) изображен почти анфас. Его правая рука поднята на уровень плеча, как если бы он собрался произнести клятву. Его дама стоит, повернувшись влево. Комната, в которой они находятся, видна как бы сверху. Таким образом, на изображении отсутствует единая точка схождения горизонтальных и вертикальных осей.
Смысловым центром картины Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини» являются соединенные руки персонажей. Их соприкосновение выглядит очень церемониальным. Живописец изобразил руки почти в центре полотна, придавая, таким образом, им особое значение.
Описание фигур
Оба персонажа картины Яна ван Эйка («Портрет четы Арнольфини») одеты в праздничные наряды. У туалета женщины виден аккуратно расправленный длинный шлейф, что означает ее принадлежность к богатому бюргерству. У нее округлый живот. По мнению специалистов, он, как и ее осанка в виде так называемой готической кривой, скорее всего, является не признаком беременности, а данью моде, таким образом подчеркивавшей главное достоинство дамы — плодовитость.
На мужчине надета цилиндрическая шляпа с широкой тульей, хук из бархата винно-красного цвета, подбитый мехом, и нижняя одежда из дорогой черной материи. Несмотря на богатый наряд, очевидно, что мужчина не является аристократом. Об этом свидетельствуют его деревянные башмаки, которые носили те, кто ходил пешком, тогда как представители благородного сословия ездили верхом или передвигались на носилках.
Интерьер
Картина ван Эйка «Портрет четы Арнольфини» отличается тщательной прорисованностью всех деталей изображенного помещения. На полу зритель видит дорогой восточный ковер, люстру на потолке, круглое зеркало на стене, остекленную верхнюю часть окна, скамью с апельсинами. Все это свидетельствует о том, что хозяин является состоятельным человеком. Доминирующей в обстановке является кровать с пологом.
Тайна прекрасной дамы
Если с мужчиной, которого изобразил ван Эйк («Портрет четы Арнольфини»), все ясно, то личность дамы находится под вопросом.
Некоторые искусствоведы считают полотно документальным свидетельством бракосочетания купца. Тогда дама должна быть его женой. Известно, что в 1426 году Арнольфини женился на 13-летней Констанце Трента. Однако в 1433 году она умерла, т. е. на момент написания картины ее не было в живых. Тогда либо на картине ее изобразили посмертно, либо это вторая жена Арнольфини, о которой не сохранилось никаких документальных свидетельств.
Существует также мнение, что дама на портрете — это Маргарита ван Эйк, а мужчина — сам художник. Косвенным свидетельством этой гипотезы считается наличие на полотне изображения статуэтки святой Маргариты, которая находится рядом с лицом дамы. В то же время есть и другая версия. Согласно ей, Маргарита была покровительницей рожениц, и ее изображение рядом с альковом означает пожелание скорого прибавления в семействе.
Отличительные особенности
Портрет четы Арнольфини имеет несколько отличительных особенностей. В частности, он считается одним из наиболее ранних светских супружеских портретов в истории европейской живописи. До создания этого полотна художники не стремились так тщательно изображать мелкие детали и бытовые подробности, как стали делать после появления картин Яна ван Эйка.
Техника
Создавая «Портрет четы Арнольфини», Ян ван Эйк использовал масляные краски. Как уже было сказано, на тот момент такая техника была новым словом в живописи. Она позволяла наносить один за другим прозрачные слои краски и достигать слитности мазков, получая смягченные контуры. Будучи текучим, масло сохло значительно дольше, чем используемая до этого темпера, позволяя достигать высочайшего реализма и даже иллюзии трёхмерности пространства.
Символы
В Средние века художники изображали на своих полотнах различные предметы и знаки, которые доносили до современников информацию о добродетелях или пороках изображенных лиц.
Во время работы над своей знаменитой картиной язык символов использовал и ван Эйк. «Портрет четы Арнольфини» до сих пор считается одной из наиболее трудноинтерпретируемых работ мировой живописи, так как специалисты и по сей день не могут прийти к единому мнению по поводу тайного смысла некоторых деталей интерьера:
- Люстра. Светильник на картине «Портрет четы Арнольфини» выполнен из металла. В нем горит только одна свеча. Она расположена над мужчиной. В том, что вторая свеча погасла, некоторые историки видят намек на то, что на картине изображена умершая женщина.
- Собака. У ног пары стоит щенок брюссельского гриффона. Он находится ближе к даме и олицетворяет ее верность супругу.
- Окно. Хотя персонажи облачены в теплую одежду, подбитую мехом, на заднем плане видно вишневое дерево, на котором много спелых плодов. Скорее всего, оно должно означать пожелание плодовитости в браке.
- Апельсины. Это еще один символ плодовитости. Они также могли быть использованы, чтобы подчеркнуть высокий имущественный статус семьи.
Зеркало
Главным символическим элементом, изображенным на полотне «Портрет четы Арнольфини», является зеркало. В нем видно отражение главных персонажей, а также двух других людей. Некоторые исследователи утверждают, что художник изобразил в зеркале и самого себя.
Считается, что это свидетели бракосочетания, которое в те времена могло происходить без участия священника путем подписания брачного контракта. Кстати, в том, что женщина и мужчина протянули друг другу левые руки, историки видят намек на неравный брак. В Средние века в Европе такие союзы означали, что в случае смерти мужа вдова и ее дети не могли претендовать на наследство, а получали лишь небольшую фиксированную долю его имущества. В некоторых странах существовало даже юридическое понятие «брак левой руки».
Не менее интересна и оправа зеркала. На ней присутствуют медальоны с изображением сцен Страстей Христовых. Интересно, что эти сюжеты в Средние века интерпретировались как брак Спасителя с церковью.
История полотна до 19 века
Картина «Портрет четы Арнольфини» имеет запутанную историю. Была ли она передана заказчику или нет — неизвестно. Согласно сохранившимся документам, в начале 16 века портрет был собственностью испанского придворного дона Диего де Гевара, который постоянно жил в Нидерландах. Он подарил его штатгальтеру Испанских Нидерландов Маргарите Австрийской. Она приказала снабдить ее двумя деревянными створками.
В 1530 году картина «Портрет четы Арнольфини» перешла в наследство следующему штатгальтеру - Марии Венгерской, которая перевезла ее в Испанию в1556 году. Следующим владельцем полотна стал Филипп Второй. До 1700 года картина находилась в резиденции испанских монархов Алькасар. К счастью, когда в 1734 году там случился пожар, «Портрет четы Арнольфини», символы на котором и по сей день являются предметом споров, уже находился в Королевском дворце. Затем его следы потерялись.
Судьба портрета после наполеоновских войн
Полотно нашлось в 1815 году. Ее новый владелец - британский полковник Джеймс Хей - рассказывал всем, что купил картину в Брюсселе. Однако многие исследователи считают, что «Портрет четы Арнольфини» находился в обозе с произведениями искусства, который французы отправили в Париж в качестве трофеев. Он был захвачен англичанами после поражения войска Жозефа Бонапарта. Британцы, вместо того чтобы возвратить картины и статуи в Мадрид, погрузили их на корабль, отправлявшийся в Лондон. Видимо, Джеймс Хей, который командовал тогда 16-м драгунским полком и принимал участие в сражении с армией брата Наполеона, присвоил себе несколько конфискованных полотен, в том числе и знаменитую работу кисти ван Эйка.
На этом история картины «Портрет четы Арнольфини» не закончилась. В 1816 году полковник Хей привез ее в Лондон и передал будущему королю Георгу Четвертому «для опробации». Известно, что полотно висело в покоях принца-регента до весны 1818 года, но затем его вернули владельцу. В1828 году полковник передал картину на хранение приятелю, и о ее судьбе в следующие 13 лет ничего не было известно.
В 1842 году полотно приобрели для Лондонской национальной галереи за довольно скромную сумму, и до 1856 года оно экспонировалось там под названием «Фламандский мужчина и его жена». Позже надпись на табличке изменили. Сегодня полотно внесено во все каталоги как «Портрет четы Арнольфини», и перед ним всегда собираются толпы зрителей.
Некоторые документы свидетельствуют, что у «Портрета четы Арнольфини» существовала верхняя крышка из дерева с изображением обнаженной девушки, совершающей ритуальное омовение невесты. Она хранилась в коллекции живописи кардинала Оттавиани, однако на данный момент утрачена. Итальянский историк Фацио описал ее в своем произведении De viris illustribus.
Еще один интересный факт: когда картина ван Эйка была изучена под инфракрасным излучением, оказалось, что все детали, которым приписывают символизм, были дописаны в конце работы над полотном. Иными словами, они не являлись частью замысла живописца, а появились позднее, возможно, по пожеланию заказчиков.
Теперь вам известно содержание картины ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». Наверняка она еще долго будет находиться в центре внимания всех тех, кто любит разгадывать исторические загадки, так что, вполне возможно, что нас ждут громкие сенсации.
Не исключено, что это автопортрет: люди на портретах того времени обычно смотрели в сторону, а мужчина смотрит прямо на нас - художник мог смотреть на себя в зеркало, когда рисовал. Удивительная детализация - видна каждая морщинка, каждая седая отросшая щетинка на подбородке!Кроме этого портрета, в посте подобраны не самые знаменитые работы художника.
Пришло время ударить по Яну нашему по ван Эйку.
Это такие недосягаемые вершины таланта и новаторства, такая глыбища, что даже не знаешь, с какой стороны за нее ухватиться.
Давайте с биографии начнем.
Начало жизни - все, как обычно: мы не знаем ни места, ни точной даты рождения. Предполагается, что рожден он был в период с 1385 по 1400 год, возможно, в городе Маасейке или Лимбурге на территории нынешней Бельгии. Скорее, конечно, в Маасейке. Считается, что фамилия «Эйк» перекликается с «Массейк», известно также, что дочь его Ливайн вскоре после смерти отца находилась в монастыре в Маасейке - видимо, в городе остались родственники, и девушку отдали на воспитание в монастырь в родном городе отца. Помимолегендарного брата Хуберта, у Яна был по крайней мере еще один - Ламбер, а также сестра Маргарита. Художник чуть более позднего периода Бартоломью д"Эйк, скорее всего не имеет отношения к семье Эйков, или является очень дальним родственником.
Свадьба Филиппа Доброго и Изабеллы Португальской. 1430
Только вот кто из них жених с невестой, ума не приложу!
161 Х 117 см, Версаль, Франция
История с братом Хубертом темная и запутанная. Его имя буквально пару раз упоминается рядом с именем Яна, точной информации очень мало, однако считается, что Губерт был намного старше и учил Яна мастерству живописца. Предполагают также, что над Гентским алтарем работали оба брата - Хуберт начал работу, но в 1426 году умер, и его дело заканчивал уже Ян. Правда, известно это из надписи на створках алтаря, и есть подозрение, что сделана она гораздо позже, чем период, когда создавался сам алтарь. Очень разные сведения в разных книгах и других источниках: в одних утверждается, что в некоторых работах, приписываемых Яну ван Эйку, местами четко определяется рука другого художника, в других - наоборот, что якобы детальный исследования последних лет доказали обратное.
Три Марии у гроба Господня
Считается, что эту работу начал Хуберт ван Эйк в промежутке между 1410 и 1420 годом, но не закончил. Завершена она была в 1440-х кем-то из мастерской ван Эйков.
Есть версия, что Хуберт был не столько художником, сколько декоратором, и с братом они работали "семейным подрядом". Другие исследователи полагают, что Хуберт - просто однофамилец и очень средненький художник на самом деле. А некоторые вообще считают, что никакого Хуберта вообще не существовало, и все это мистификация. Я не знаю, какая из версий правдива, поэтому оставим пока в покое идею об участии в совместных работах Хуберта, и будем говорить только о Яне. Надо сказать, что бельгийцы по широте своей душевной особо разбираться не стали, и поставили в Генте памятник обоим братьям. В благодарность за знаменитый алтарь.
Стигматизация святого Франциска
29,5 Х 33,7 см
Галерея Сабауда, Турин
Нет точных доказательств, что это работа ван Эйка - стиль, вроде, его а вот эмоциональность персонажей ему не свойственна. Исследователей смущает спутник Франциска, Лука - якобы он слишком аффектирован, чего у ван Эйка отродясь не было. Мне однако кажется, что монах просто спит - по легенде, во время прогулки в горах Лука задремал, а на Франциска в это время "напали" стигматы.
Ранних работ Яа не сохранилось. Не верьте "Википедии" - он, скорее всего, не участвовал в создании иллюстраций к "Турино-Миланскому часослову", в умных книжках пишут, что сейчас большинство ученых эту гипотезу отвергло.
Начал он свою карьеру в 1422 году, став придворным живописцем графа голландского, зеландского и геннегаутского, Иоганна Третьего Баварского. Жил он при этом в Гааге. Был он в это время относительно молод, но, по всей видимости, уже известен, как искусный живописец, ведь кого попало ко двору не взяли бы. К тому времени у Яна уже была своя мастерская и ученики - мне кажется, в свете этого его годы рождения все-таки ближе к 1385-90, вряд ли это был 1400 год; ведь в таком случае он в 22 года должен быть мастером с учениками, а это вряд ли возможно - Рогир ван дер Вейден, например, только в 26 лет поступил в ученики к Кампену.
Портрет мужчины в синем головном уборе ("Портрет ювелира")
1430-33
Национальный музей Брукенталя, Румыния
Известно, что Ян ван Эйк принимал участие в декорировании дворца Биненхофф, принадлежавшего графу Голландскому. Именно в тот период его имя впервые упоминается в документах - «Мастер Ян, художник». Его патрон был человеком беспокойным, постоянно лез в какие-то вооруженные конфликты с соседями, не зря его называли Иоганном Безжалостным. Умер он рано (возможно отравлен), в 23 года (1425 год), и ван Эйку пришлось искать новую работу.
Она нашлась практически сразу, так как талант художника давно заметил и оценил сам герцог Бургундский Филипп Добрый (он был союзником графа Голландского в некоторых вооруженных конфликтах и, вероятно, знал о его одаренном придворном живописце). Он пригласил Яна ван Эйка ко двору, художник переехал в Лилль. Можно с уверенностью сказать, что отношения между феодалом и его придворным художником не были обычными отношениями слуги и господина, это была настоящая крепкая дружба, длившаяся всю жизнь ван Эйка.
Тимофей
1432, 33,5 Х 19
Национальная галерея, Лондон
Предполагают, что это - посмертный портрет композитора Жиля Биншуа - тоже служил при дворе герцога. Скорее всего, он абсолютно лысый - ни волос, ни бровей. Даже ресницы, предполагается, дописали при поздней реставрации.
Герцог не только доверял Яну весьма деликатные дипломатические поручения, такие как посредничество в женитьбе, например, он был крестным отцом его сына. Нередко Ян сопровождал патрона в пилигримских путешествиях. Через несколько лет после смерти Эйка, когда его дочь нужно было поместить в монастырь (на обучение, по всей видимости), герцог активно хлопотал за нее и выделил на это необходимые средства.
Портрет мужчины с гвоздикой
1435
40 Х 31 см
Национальный музей, Берлин
Сохранился документ, подтверждающий очень высокую лояльность Филиппа к художнику, это его гневное письмо 1435 года к городскому казначею Лилля, который пытался «скостить» сумму, которую он должен был выплатить ван Эйку: «Это весьма огорчает Нас, так как Мы не можем назвать ни одного другого художника, равного Нам во вкусах, и столь искушенного в вопросах живописи и наук!». Следует добавить, что на службе у герцога Ян ван Эйк получал плату не сдельно, за выполненную работу, а был «на фиксированной ставке», причем довольно высокой. Это давало ему полную творческую свободу, поэтому он выполнял заказы и других лиц, а не только лишь исполнял «живописные прихоти» своего патрона.
Портрет Бодуэна (или бодуна?)) де Ланнуа
1435
26 Х 20 Национальный музей, Берлин
Изображен губернатор Лилля и Рыцарь золотого руна, так что не смотрите, что рожа такая зверская
Надо сказать, что прозвище «Добрый» отнюдь не означало мягкости характера герцога, на английском его прозвище звучит «Good» - «хороший», он был хорошим воином и хорошим государем, но нрав как раз имел взрывной и горячий. И при этом ван Эйк продержался при его дворе, будучи в фаворе, 16 лет, до самой своей смерти. К слову, его вдове Маргарет герцог назначил большое пожизненное содержание. Еще одна интересная история о герцоге - его отца, Иоанна Бесстрашного, убили в 1419 году, Филиппу было на тот момент 23 года, это событие поразило до глубины души. Он скорбел долго и искренне, потом всю жизнь вспоминал отца и поэтому на всех портретах якобы просил изображать себя в черном. Не знаю, насколько это соответствует истине - почти на всех портретах герцогов и королей того времени они одеты в черное.
Филипп III Добрый
Копия портрета Рогира ван дер Вейдена
Интересы Эйка не ограничивались исключительно живописью, похоже, это был настоящий «человек эпохи Возрождения»: он неплохо знал геометрию, имел определенные познания в химии, интересовался ботаникой, а также весьма успешно выполнял дипломатические поручения своего патрона. Известно, что ван Эйк моделировал фасоны одежды и ювелирные украшения, и занимался тем, что сейчас называют "дизайном интерьеров". Также он знал языки - об этом косвенно свидетельствует то, что в надписях на своих картинах он использует латынь, а также греческий и иудейский алфавиты. На его надгробной плите изображен родовой герб - видимо, он был выходцем из мелкого дворянства, что позволило ему получить классическое образование, чего не могли себе позволить другие художники того времени. Это, по-видимому, послужило тому, что Ян занял особое положение при дворе герцога, можно сказать, сделал карьеру, чего никогда не удалось бы достигнуть обычному ремесленнику.
Интересно, что Эйк не был первым нидерландским художником, служившим при Бургундском дворе. За несколько лет до него при дворе отца Филиппа Третьего Доброго, Филиппа Второго Смелого, служил еще один знаменитый художник из Нидерландов - Мельхиор Брудерлам (1328-1409). Так что высокое мастерство нидерландцев было известно и высоко ценилось издавна.
Предполагаемый портрет Яна ван Эйка
Эта гравюра создана в 1572 году, через 130 лет после смерти мастера.
Немного о дипломатической службе Яна. Роль свата он исполнял дважды - один раз ему пришлось побывать в Турне (где он встречался с местными художниками, в том числе и с Кампеном) в 1427 году, сюда приезжали послы Изабеллы Испанской, инфанты, для переговоров о возможном ее браке с вдовствующим герцогом Филиппом. На этот раз что-то не заладилось, свадьба не состоялась. Это никак не повлияло на отношение герцога к Яну ван Эйку - видимо, в этой ситуации обстоятельства не зависело от посла, и через пару лет (1427-1428 годы) Ян поехал на поиски невесты для герцога повторно - на этот раз в Португалию. Здесь он пробыл девять месяцев. Это был очень полезный опыт - Ян получил возможность любоваться буйной южной флорой, что отразилось в дельнейшем и на его творчестве: в некоторых его работах («Гентский алтарь», например) на заднем плане мы видим не унылый нидерландский пейзаж, как у большинства его коллег-соотечественников, а буйную экзотическую растительность, которая намного больше подходит для имитации райских кущ.
Португальский вояж оказался более удачным, согласие на брак с 33-летней Изабеллой Португальской было получено, Ян написал ее портрет и привез герцогу; в скором времени состоялась свадьба. Бракосочетание отпразновали 10 февраля 1430 года в Брюгге, ван Эйк был главным организатором и декоратором массового празднества.
Изабелла Португальская.
Мастерская ван Эйка, прим 1435
Портрет Изабеллы в доступных источниках я не нашла, позже узнала, что он не сохранился. Надеюсь, в молодые годы Изабелла выглядела получше, чем на знаменитом портрете Рогира ван дер Вейдена (на нем ей 47-50 лет), иначе герцогу не позавидуешь - Рогир изобразил ее далеко не красавицей. Хотя, может она человек была хороший. С другой стороны, герцог особо и не переживал - у него было как минимум 17 внебрачных детей; похоже, он не пропускал ни одной юбки!
Изабелла Португальская
Рогир ван дер Вейден, прим. 1445
С 1430 года ван Эйк постоянно жил с семьей в Брюгге. Вообще, жизненная его география достаточно обширна, помотало мужика по свету: известно, что он бывал в Генте, Гааге, Лилле, Турне, где общался с Кампеном и его учениками (около 130 км от Брюгге), а также ездил в Португалию, как уже говорилось, в Прагу и в Лондон.
Женился он довольно поздно - после сорока лет, в 1432 году. В супруги себе выбрал девицу Маргарет, судя по портрету - ни грамма не красавицу, но намного моложе Яна. Она родила ему сына и дочь, да и вообще, в отличие от Кампена, Ян ван Эйк «в порочащих связях не замечен». Яну приходилось разрываться между своим ремеслом и дипломатической деятельностью на службе у герцога, так что ему было не до глупостей. Профессиональная его продуктивность была колоссальная для такой кропотливой филигранной техники - немало его работ сохранилось до наших дней, а сколько еще могло погибнуть в период иконоборчества, остается только гадать. А ведь прожил он относительно немного - примерно 55 лет. Умер, похоже, внезапно, от скоротечной болезни - осталось много набросков и незавершенных работ. Мастерскую после его смерти возглавил брат Ламбер.
Маргарет ван Эйк
1439
32,6 Х 25,8 см
Музей Груннинге, Брюгге
Ну... так... Не переборчив был маэстро
Нужно несколько слов сказать о его технике.
Кажется, сейчас даже весьма поверхностно образованный и не искушенный в искусствоведении человек, уже знает, что масляную краску изобрел не ван Эйк, хотя долгое время авторство этого изобретения приписывалась именно ему.
Такая информация распространилась и муссировалась вплоть до нашего времени, благодаря жизнеописанию художника, написанному в 16 веке нидерландским автором Карелом ван Мандером; речь идет о его труде «Книга о художниках» (в ней речь идет не только о ван Эйке, это что-то вроде книги Вазари только «на Северный манер»). Автор не скупился на цветистые выражения: «То, что ни грекам, ни римлянам, ни другим народам не дано было осуществить, несмотря на все их старания, удалось знаменитому Яну ван Эйку, родившемуся на берегах прелестной реки Маас, которая может теперь оспаривать пальму первенства у Арно, По и гордого Тибра, так как на ее берегу взошло такое светило, что даже Италия, страна искусств, была поражена его блеском».
Христос
1439
Мандер особо не углублялся в факты, а просто вручил лавры первопроходца своему гениальному соотечественнику, хотя большинство нидерландцев, включая школу Кампена, также активно пользовались этой техникой. В Италии она тоже была известна, хоть и менее распространена, там в большей степени процветала не алтарная, а все-таки фресковая живопись, где больше подходила яичная темпера.
Мадонна у фонтана ("Мария у источника жизни")
19 Х 12,2 - крошечная совсем!
Королевский музей изящных искусств, Антверпен
Достоинства масла были важны для работ ван Эйка - он работал при помощи многочисленных полупрозрачных слоев, которые помогали достигнуть необходимой глубины и выразительности изображения. Темперные пигменты, смешиваемые с водой и яичными желтками, были не прозрачны, границы между цветовыми пятнами получались резкими и суховатыми, было сложнее моделировать светотень. Используя масло, ван Эйк добился поразительных визуальных эффектов, которые были неподвластны никому до него; в этом и состояло его новаторство. У масла был один недостаток - оно довольно долго сохло, работа в многослойной технике могла бы затянуться на годы. Ян экспериментировал, смешивая разные виды масел и сиккативов, и добился довольно быстрого высыхания, использую смесь из льняного и орехового масел в определенной пропорции.
Мимика у нас как-то через раз получалась...
(фрагмент Гентского алтаря)
Он никогда не следовал строго законам линейной перспективы и не старался добиться геометрически выверенного эффекта, как итальянские мастера (в набросках их картин современные исследователи нередко находят в инфракрасных лучах намеченную сетку перспективы) - он просто изображал то, что видел. И получалось неплохо.
Единственное, что, на мой взгляд, ван Эйку удавалось не очень хорошо - это изображение мимики и эмоций своих моделей.
Зато он непревзойденный мастер света и «певец детали». Ювелирные украшения, складки одежды, волоски в шевелюре, текстура тканей у него изображены с дьявольской точностью.
Фрагменты картин, показывающие мастерскую передачу фактуры дорогих тканей
Работал он на дубовых досках (чаще всего - балтийский дуб, с территории нынешней Польши), покрывал его очень плотным слоем белого грунта, получалась гладкая блестящая поверхность. Затем он наносил рисунок, иногда очень детальный, затем делал полупрозрачный подмалёвок и начинал наносить один за другим полупрозрачные слои масла. Краски на его картинах почти флюоресцировали, свет шел словно из глубины его работ. Потрясающая игра светотени очень точно передавала текстуры богатых тканей, например. При этом Эйк научился своеобразно передавать пространство, подчеркивая при помощи различных ухищрений его глубину. Эрвин Пановский очень точно выразился: ван Эйк словно смотрел в микроскоп и телескоп одновременно.
Мадонна Лукка (называется так потому, что долгое время находилась в коллкции Карло Луиджи, герцога Луккийского)
1436
65,5 Х 49,5 см
Государственный художественный институт, Франкфурт
Похожую символику мы видели у Кампена - львы на троне Соломона (трон Мудрости), бутыль с водой и таз для умывания, как символ чистоты, фрукты на подоконнике - символ запретного плода
Бросается в глаза абстрактность изображения мифологических персонажей в сравнении с реалистичностью портретов живых людей, написанных с натуры; впрочем, как и у большинства его соотечественников-художников. Особенно на это обращаешь внимание, когда рассматриваешь религиозные картины, на которых присутствуют донаторы. Их лица ван Эйк пишет с беспощадной реалистичностью, в то время как библейские герои выглядят идеализированными. Эмоциональность и аффектация чужды героям его портретах, но мы видим в них глубокую внутреннюю сосредоточенность. Исследователи очень образно говорят, что Эйк первым попытался открыть окно во внутренний мир своих героев.
Святой Иероним за работой
1441
20 Х 12,5 см
Институт искусств, Детройт
Это одна из последних работ Эйка, и то не законченная. На ней можно рассмотреть цифры 1442, а Ян ван Эйк умер в 1441. Мастерстки выполнена верхняя часть картины, наверное, начатая ван Эйком, остальное заканчивал его ученик уже после смерти мастера.
Обратите внимание, что все его персонажи, которые традиционно должны были демонстрировать аскетизм и смирение - Дева Мария, святые - к ван Эйка одеты в роскошные одежды и усыпанны драгоценными камнями. Это лишний раз напоминает, что Ян ван Эйк был придворным художником, ежедневно окруженным роскошью. Вот он и изображал ее так умело.
Есть версия, что некоторые «фламандские примитивы» для написания портретов использовали оптику и просто срисовывали проекцию изображения, полученную при помощи линз и зеркал, поэтому они получались такими пугающе точными, а другие, написанные без ухищрений, были простоватыми и даже примитивными.
Портрет кардинала Никколо Альбергатти. 1431
Ян ван Эйк первым «попал под подозрение», т.к. на одной из его работ мы даже видем такое зеркало - выпуклое («Портрет четы Арнольфини»). Честно говоря, я не доверяю не подкрепленным достоверными фактами теориям, тем более, когда так хочется верить в истинное искусство и мастерство. Смущало меня и то, что если бы это была правда, позирующему вельможе приходилось бы неподвижно сидеть на месте долгие дни и часы, пока художник кропотливо перерисовывал проекцию его лица. Однако моя уверенность несколько поколебалась со временем. Были обнаружены очень подробные наброски портрета кардинала Никколо Альбергатти, которые навели исследователей на мысль - модель позировала только для этих набросков, масляный портрет ван Эйк рисовал по памяти! Возможно, и правы изобретатели безумных теорий? Может, и ван Эйк немножко «мухлевал»?
Ну вот, а знаменитые работы ("Семью Арнольфини", "Гентский Алтарь", "Мадонна канцлера Ролена", "Мадонна каноника ван дер Пале" и др.) как-нибудь потом разберем.
Хорошего вечера и спокойной ночи!
Не очень люблю я, признаюсь, эту работу. И не потому, что Арнольфини якобы на кого-то там похож. Во-первых, она очень уже «заезженная», «залакированная» всеобщими восторгами, во-вторых, мне она почему-то кажется какой-то зловещей. Однако, вне зависимости от моего личного мнения, картина эта - одна из самых ныне известных и популярных работ ван Эйка, да и по-настоящему загадочная она, есть такое дело. Даже более загадочная, чем «Джоконда» - если при взгляде на Мону Лизу законно возникает один вопрос: «Чо лыбишься?», то глядя на парочку Арнольфини, хочется воскликнуть: «Да что здесь вообще происходит?!».Портрет Джованни Арнольфини. Ян ван Эйк
1435. Государственный музей, Берлин.
Дерево, масло. 29 Х 20 см.
Вот, версии происходящего мы и будем разбирать. Вы - с удовольствием, я - превозмогая легкую личную неприязнь.
Давайте разберемся, что мы вообще видим. Перед нами в небольшой комнате с низковатым потолком пара - мужчина и женщина, они немного странно для нас, но явно нарядно одеты; и лица у обоих далеки от идеала. У мужчины непропорционально большая голова, что еще больше подчеркивает нелепая огромная шляпа, а у женщины такой же непропорциональный живот, что тоже подчеркнуто - специальными складками и защипами платья.
"БЕРЕМЕННЫЕ" на картинах самого ван Эйка и его современников:
Святая Екатерина (девственница) на "Дрезденском триптихе" Яна ван Эйка
Ева с Гентского алтаря Яна ван Эйка, 1432 (плод в руке, еще до грехопадения)
Святая Маргарита и Мария Магдалина (справа) на фрагменте алтаря Портинари Хуго ван дер Гуса, 1474
"Любовная магия" (?) 1470
"Колесо Фортуны", миниатюра Генри де Вулькопа, втор.пол. 15 века
Ганс Мемлинг "Суета сует"
Ганс Мемлинг "Вирсавия" 1470
Хуго ван дур Гус "Грехопадение" 1467
Похоже, "пузатость" дам тогда была в большой моде! Так что беременная или "беременная" супруга Арнольфини на картине, решать вам самим.
Они стоят почти на одной линии в церемонных позах; мужчина при этой как-то странно держит у себя в руке руку женщины - ладонью кверху. Комната убрана аскетично, идеальная чистота, даже как-то пустовато, но при этом почему-то на переднем и заднем плане валяется по паре брошенной обуви. Остальные мелкие детали в этом «спартанском» помещении выглядят странными и даже слегка неуместными, так что невольно возникает вопрос: зачем они здесь? Вряд ли все эти резные деревянные фигурки, странное зеркало позади на стене, фрукты на подоконнике написаны случайно.
Слава - обычные домашние тапочки, женские (в глубине картины). Совсем такие же, как сейчас. Справа - защитные шлепанцы для улицы
Углубляемся в анализ того, что видим. Мужчины в лиловом бархате, отороченном мехом - явно не простой горожанин, у женщины драгоценностей не видно, кроме цепочки и колечек на руке, но фасон платья сложен и замысловат, отделка его тоже меховая (скорее всего, это белые «животики» белок, это было очень модно в те времена). Шлепанцы на переднем плане - эта защитная обувь, что-то вроде калош, для ходьбы по улице, чтобы сберечь дорогие сапоги и туфли. Это говорит о том, что люди, их носившие, передвигались за пределами дома самостоятельно, а не на коне или в экипаже, т.е. они не принадлежали к аристократии. Таким образом, перед нами представители среднего класса, причем очень небедные. Скорее всего, это богатые торговцы. А так и есть.
Еще пару слов о жилище. Пусть вас не смущает маленький размер комнаты, особенно по сравнению с большими площадями крестьянских таверн и жилищ, которые мы будем видеть в живописных работах нидерландцев в 16-17 веке. В Нидерландах до сих пор колоссальный дефицит площадей, особенно в городах; ведь жители «низменных земель» (так переводится слово «Нидерланды») буквально каждый квадратный сантиметр своей страны отвоевывали у моря. «Осушительные» работы проводятся до сих пор и будут проводиться всегда, иначе Голландию и Бельгию попросту затопит море. И если в сельской местности домики не так теснятся, то в перенаселенных городах, тесные кварталы которых буквально заперты между каналами, единица площади жилья всегда стоила колоссальных денег! Дома обычно строились вплотную друг к другу, кроме того, у строителей был один секрет - узкие фасады слегка наклонены вперед, чтобы хоть на пару сантиметров увеличить площадь верхних этажей (их обычно не более трех). Так что у изображенной парочки самая обычная для среднего класса квартирка; мы, скорее всего, застали их в спальне - люди уже и обувь скинули, только раздеваться - а тут мы с ван Эйком!
Возможно, первый этаж здания занимала лавка или контора, а мы видим их на втором или третьем этаже.
Вишня за окном - возможно, символ плодородия.
За окном зреют вишни, а люди на картине в теплой одежде. Этому не стоит удивляться - вот такое во Фландрии странное лето. Климат в Бельгии неважнецкий и таким был всегда!
Фамилия мужчины на сегодняшний день вроде как установлена - он был из рода Арнольфини, богатых итальянских купцов, торговавших в Европе 15 века тканями, кожами и мехами. Да-да! Он итальянец, не смотря на белесую физиономию. А вот по поводу имени есть вопросы. Долгое время считалось, что это Джованни ди Арриджо Арнольфини, торговец тканями из Лукки, а рядом с ним его вторая жена Джованна Ченами (тоже из семьи богатых торговцев тканями из той же Лукки), однако недавно найдены документы (упоминается о подарке на их свадьбу), в которых говориться, что свадьба между ними состоялась в 1447 году, через 6 лет после смерти ван Эйка. Так что, если это Джованни ди Арджио, то это его первая жена, вскоре умершая. Или же это другой Арнольфини, его кузен - Джованни ди Николао Арнольфини. В последнее время принято считать, что это все-таки Николао, так что и на отдельном портрете, написанном уже после «Четы…», изображен Николао.
Кто он такой, этот Арнольфини? Родился он примерно в 1400 году, т.е. был немного младше ван Эйка. Вероятнее всего, они приятельствовали - ведь художник служил при дворе герцога Бургундского Филиппа Доброго, а Арнольфини был купцом и поставлял ко двору ткани и предметы роскоши. Родился купец в итальянской Лукке, его семья вела успешную торговлю как в родной Тоскане, так и за рубежом. Еще в юности Джованни попал в Брюгге и жил там до конца жизни. Предметом торговли был шелк, другие дорогие ткани, а также гобелены. Известно, что Арнольфини поставил ко двору герцога шесть драгоценных гобеленов, посвященных Богоматери.
Этот гобелен когда-то принадлежал Филиппу Доброму. (взяла ). Возможно, его продал Арнольфини. Откройте в новой вкладке и посмотрите при увеличении - это шедевр!
Картине больше 600 лет, «помотаться» ей по Европе пришлось немало - написал ее ван Эйк для итальянского купца, жившего в Брюгге, а теперь она висит в Лондоне, в Национальной галерее. Долгое время она находилась в Испании, в конце 18 века была вывезена в Бельгию, а в начале 19 века, во время войны с Наполеоном, английский офицер увидел ее в Брюсселе, выкупил и привез на родину. Естественно, за годы «мытарств» были утеряны документы, связанные с историей создания картины, и, тем более, стал не понятен ее смысл и скрытый символизм.
Эти люди владели картиной только первые сто лет!
(сам Арнольфини, вельможа Диего де Гуевара, Маргарита Австрийская, Мария Венгерская, испанский король Филипп Второй, его сын Дон Карлос.
Как и все работы ван Эйка, картина наполнена множеством деталей и странных предметов, присутствие которых в «Портрете четы Арнольфинии», как ни в одной другой работе, смотрится нарочитым и неслучайным. Возможно, ван Эйк просто написал картину именно так, стараясь, чтобы интерьер комнаты, фигуры и лица присутствующих, а также множество бытовых деталей, выглядело как можно более естественным, а все эти предметы добавил для оживления картины, но у него ничего не получилось. Даже при беглом взгляде на картину вас не покидает ощущение волшебства, незримой магии.
Может быть, именно поэтому возникла одна из старых интерпретаций картины: долгое время считалось, что изображена здесь беременная женщина, которая пришла к хироманту , чтобы узнать свою дальнейшую судьбу и судьбу еще не родившегося ребенка.
Люстра - как на фотографии! Здесь видно и знаменитую надпись: "Здесь был Вася ван Эйк". Святую Маргариту с драконом видите?
Версия эта сейчас решительно отвергается: «хиромант» в драгоценно бархате и мехах - не слишком ли вызывающая роскошь для простого предсказателя? Да и беременность дамы на картине подтвердить невозможно - тест на беременность она пройти не сможет по причины своей смерти лет эдак 550 назад.
Какие еще версии. Есть версия возвышенная
.
Ее сторонники считают, что ван Эйк изобразил аллегорию брака, сделав акцент на его двойственности: подчеркнутая симметрия изображения, пара на портрете, отстоящая друг от друга на «демонстративном» расстоянии, две пары обуви на полу, пара четок, висящая на стене. Кровать - символ брака, собачка - символ семейной верности и т.п. Эту версию можно было бы рассматривать, не будь человек на картине так похож… да, да, на Путина он похож, отстаньте! ... и еще на мужчину на отдельном потрете. То есть этот персонаж не вымышленный, а скорее всего, реальный. Правда, черты лица дамы мне кажутся несколько условными, обобщенными. Похожие женские лица мы видим на других картинах ван Эйка, но к этому мы вернемся позднее.
Бельгийский гриффон
Искусствовед Эрвин Панофски когда-то предложил весьма стройную, но сейчас оспариваемую версию - якобы эта картина - документ , свидетельство о браке. Поэтому мы видим витиеватую надпись на стене: «Ян ван Эйк был здесь», а еще художник нарисовал себя в отражении выпуклого зеркала с еще одним свидетелем. Наводит на эту мысль и чрезвычайная церемонность поз, и поднятая в клятве рука жениха.
На подмалевке в инфракрасных лучах видно, что клятвенно поднятая рука изначально была еще больше развернута к зрителю
Не думаю, однако, что этот вариант стоит рассматривать, как единственно верный. Если это и было свидетельство, то вряд ли его можно расценивать как серьезный документ, иначе такая практика прижилась бы, и мы видели бы массу работ последователей, выполненных в этом ключе.
Впрочем, идея Панофски прижилась, и многие исследователи развили ее. Поэтому, мол, в зеркале отражаются два человека в дверях, ведь для свидетельства о заключении брака нужно было два свидетеля. Некоторые считают, что брак был неравным, «брак левой руки », поэтому Арнольфини держит ладошку своей невесты низшего сословия в левой руке. Картина же была свидетельством семейных уз и особого доверия купца супруге, которое позволяло ей вести дела мужа в его отсутствие. Это, к слову, еще один вариант - возможно, это и не свадьба, и не свидетельство о браке, а что-то вроде доверенности на управление.
Еще одна версия, вполне приземленная . Ее, если честно, придерживаюсь и я. Возможно, это просто парадный портрет супругов, недавно заключивших брак. Кровать - символ семейного ложа и места деторождения, святая Маргарита, разверзающая чрево дракона (мы видим ее вырезанной на изголовье кровати) - покровительница деторождения, метелка - символ чистоты брака и опрятного быта, горящая на люстре единственная свеча - свидетельство присутствия бога. Апельсины на подоконнике, не дающие покоя исследователям, - вряд ли показатель богатства семьи (во Фландрии того времени это был очень дорогой экзотический фрукт), иначе зачем бы ван Эйк изобразил их на подоконнике в своей знаменитой картине «Мадонна Лукка»?! Скорее всего, плоды здесь - это аллегория плодородия, или же аллюзия на плод Древа Познания, Адамово яблоко - причина первородного греха. Это своего рода назидание и напоминание вступающим в брак о бесконечно милостивой жертве Христа. С этим перекликаются сцены страстей, гибели и воскресения Христова, изображенные на раме зеркала.
Вряд ли Мадонна Лукка хвастается своим благосостоянием!
В эту версию вписывается и собачка. К слову, вполне определенной породы - это прародитель брюссельского (или бельгийского) гриффона, только пока еще с острым носиком. Собак часто изображали у ног замужних женщин, чтобы подчеркнуть их чистоту и преданность супругу. Мы видим собачку на подоле Изабеллы Португальской на картине, изображающей ее свадьбу с Филиппом Добрым, также собачки лежат у ног Марии Бургундской в скульптурной группе на надгробии герцогини. Интересно, что собака в 17 веке уже трактовалась как нечто противоположное - как символ похоти. Мы можем нередко видеть ее в жанровых сценах художников «Золотого века» голландской живописи, когда изображались пардон, бордели или свидания с куртизанками.
Собачка на подоле невесты на изображении свадьбы патрона художника Филиппа Доброго (картина вероятно авторства ван Эйка)
Собачка у ног усопшей на надгробии Марии Бургундской (внучки герцога Филиппа)
Собачка у ног невесты в сцене бракосочетания на триптихе Рогира ван дер Вейдена "Семь таинств"
ЧЕРЕЗ 150 ЛЕТ СОБАКА СИМВОЛИЗИРОВАЛА НЕЧТО СОВСЕМ ДРУГОЕ!:
Йос Корнелис Дрохслот, 17 век. "Сцена в борделе"
фантастическая , так как нет никаких ее доказательств - якобы это автопортрет самого ван Эйка с супругой Маргарет. Если подтвержденных автопортретов ван Эйка не сохранилось, то портрет его супруги дошел до наших дней. Мне кажется, что ее с героиней парного портрета объединяет разве что фламандская невзрачность. Хотя, смахивают они друг на друга, конечно, чего уж там.
Довольно симпатичная версия , и небезосновательная, я думаю - картина является своеобразным пожеланием прибавления потомства, надеждой на успешное плодородие брака. Отсюда подчеркнутый фасон платья женщины, апельсины и вишни - плоды, святая Маргарита - покровительница "фертильности", в еще снятые ошлепанцы невесты: она намекает на то, что женщина стоит босиком на земле - это такой древний символ плодородия, привязанности к земле. Не случайно композиционное решение картины так близко к популярным и многочисленным в то время "Благовещениям", когда архангел сообщает Марии о скорой беременности.
Сравнение с портретом Маргарет ван Эйк (1439)
Еще одна версия очень забавная , но мало вероятная - якобы семья Арнольфини была чересчур современная, вольных нравов, шокирующих католическую общину. Супруги изменяли друг другу направо и налево и смотрели сквозь пальцы на эти забавы, а картину заказали, как издевательство над узами брака. На раме картины красуется надпись - стихи Овидия: «Не жалей обещаний: они ведь нимало не стоят. Право, каждый бедняк этим богатством богат». Церемонная поза супруга - поднятая правая рука, словно он дает некий обет, сохраняя при этом невероятную серьезность лица - это глумление над этим обетом. Беременность жены на картине тоже таит скрытую издевку, единственная свеча на люстре со стороны мужа - символ непристойный и очевидный, особенно в присутствии кровати. Шлепанцы на переднем плане, на самом видном месте, символизируют «походы налево». Гротеск и издевку подчеркивает вырезанный из дерева декоративный монстрик, «восседающий» прямо над соединенными ладонями супругов. И фрукты на подоконнике, намекающие на первородный грех, в таком контексте приобретают уже совсем другое значение.
При этом стоит добавить, что Овидий вошел в молу только в 16-17 веке, да и сама надпись на раму была нанесена тогда же.
Есть еще одна версия, немного зловещая и мистическая
.
Якобы на картине изображен все-таки Джованни ди Арджио, но это не свадьба его, а портрет с той женой, которая уже умерла. Возможно, женщина погибла во время родов, поэтому мы видим ее беременной, и тут же уместна святая Маргарита. Поэтому черты лица женщины условны и несколько идеалистичны - художник писал ее по памяти либо по описанию вдовца. Некоторые трактовки символов можно рассматривать, как доказательства этой версии. Так, картинки на зеркале со стороны мужа изображают осуждение и страсти Христовы, в то время как на стороне жены изображены сцены уже после смерти Христа. Свеча, горящая со стороны мужчины, показывает, что он жив, а пустые места для свечей со стороны дамы говорят о том, что она уже покинула мир живых.
Шлепанцы символизируют то, что после смерти супруги Арнольфини дает обет «не выходить», хранить ей верность.
Вот такие девять версий я вам перечислила (даже десять). Выбирайте любую, но знайте, что вполне могла быть еще какая-нибудь версия, о которой мы с вами и не догадываемся!
И на этом я заканчиваю свою серию рассказов о Яне ван Эйке. Если честно, мне он уже порядком поднадоел, да и вам, думаю, тоже. Давно уже пора поговорить о Рогире ван дер Вейдене!
Информацию беру в книгах, интернете, лекции