Передовая русская литература всегда выступала в защиту народа, всегда стремилась правдиво осветить условия его жизни, показать его духовное богатство - и роль ее в развитии самосознания русского человека была исключительна.

Начиная с 80-х гг. русская литература стала широко проникать за рубеж, изумляя зарубежных читателей своей любовью к человеку и верой в него, своим страстным обличением социального зла, своим неистребимым стремлением сделать жизнь более справедливой. Читателей привлекало тяготение русских авторов к созданию широких картин русской жизни, в которых изображение судеб героев сплеталось с постановкой множества коренных социальных, философских и моральных проблем.

К началу XX в. русская литература начала восприниматься как один из мощных потоков мирового литературного процесса. Отметив в связи со столетним юбилеем Гоголя необычность русского реализма, английские литераторы писали: «…русская литература стала факелом, ярко светящим в самых темных углах русской национальной жизни. Но свет этого факела разлился далеко за пределы России, - он озарил собой всю Европу».

Высочайшим искусством слова русская литература (в лице Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого) была признана в силу своеобразного отношения к миру и человеку, раскрываемого оригинальными художественными средствами. Как нечто новое был воспринят русский психологизм, умение русских авторов показывать взаимосвязь и обусловленность социальных, философских и моральных проблем, жанровая раскованность русских писателей, создавших свободную форму романа, а затем рассказа и драмы.

В XIX в. русская литература многое восприняла от мировой литературы, теперь она щедро обогащала ее.

Став достоянием зарубежного читателя, русская литература широко знакомила его с малоизвестной ему жизнедеятельностью огромной страны, с духовными запросами и социальными чаяниями ее народа, с его трудной исторической судьбой.

Еще более повысилось значение русской литературы в канун первой русской революции - как для русского (значительно выросшего в своем числе), гак и зарубежного читателя. Весьма знаменательны слова В. И. Ленина в работе «Что делать?» (1902) о необходимости подумать «о том всемирном значении, которое приобретает теперь русская литература».

И литература XIX в., и новейшая литература помогали понять, что именно содействовало назреванию взрыва народного гнева и каково общее состояние современной русской действительности.

Беспощадная критика государственных и общественных основ русской жизни Л. Толстым, чеховское изображение повседневного трагизма этой жизни, поиски Горьким истинного героя новой истории и его призыв «Пусть сильнее грянет буря!» - все это, несмотря на различие писательских мировосприятий, говорило о том, что Россия оказалась на крутом переломе своей истории.

1905 год обозначил начало «конца „восточной“ неподвижности», в которой пребывала Россия, и зарубежный читатель искал ответа на вопрос, как все это произошло, в наиболее доступном ему источнике - русской литературе. И вполне естественно, что особое внимание стало теперь привлекать творчество современных писателей, отражающее настроения и социальную устремленность русского общества. На рубеже веков переводчики художественной литературы с огромным вниманием следят за тем, какие произведения пользуются наибольшим успехом в России, и спешат перевести их на западноевропейские языки. Выход в 1898–1899 гг. трех томов «Очерков и рассказов» принес Горькому всероссийскую славу, в 1901 г. он уже европейски знаменитый писатель.

В начале XX в. было уже несомненно, что Россия, немало почерпнувшая из исторического опыта Европы, начинает сама играть огромную роль во всемирном историческом процессе, отсюда и все более увеличивающаяся роль русской литературы в раскрытии изменений во всех областях русской жизни и в психологии русских людей.

«Подростком» в европейской семье народов называли раскрепостившуюся Россию Тургенев и Горький; теперь подросток этот превращался в исполина, зовущего вслед за собой.

В статьях В. И. Ленина о Толстом показано, что мировое значение его творчества (Толстой уже при жизни был признан мировым гением) неотделимо от мирового значения первой русской революции. Рассматривая Толстого как выразителя настроений и чаяний патриархального крестьянства, Ленин писал, что Толстой с замечательной силой отобразил «черты исторического своеобразия всей первой русской революции, ее силу и ее слабость». При этом Ленин четко обозначил границы материала, подвластные изображению писателя. «Эпоха, к которой принадлежит Л. Толстой, - писал он, - и которая замечательно рельефно отразилась как в его гениальных художественных произведениях, так и в его учении, есть эпоха после 1861 и до 1905 года».

С русской революцией было неразрывно связано и творчество крупнейшего писателя нового века - Горького, отразившего в своем творчестве третий этап освободительной борьбы русского народа, которая привела его к 1905 году, а затем к революции социалистической.

И не только русский, но и зарубежный читатель воспринял Горького как писателя, увидевшего истинного исторического деятеля XX в. в лице пролетария и показавшего, как меняется под воздействием новых исторических обстоятельств психология трудовых масс.

Толстой изобразил с изумительной силой Россию, уже уходящую в прошлое. Но, признавая то, что существующий строй отживает и что XX век - век революций, он все же остался верен идейным основам своего учения, своей проповеди непротивления злу насилием.

Горький показывал Россию, идущую на смену старой. Он становится певцом молодой, новой России. Его интересует историческая видоизменяемость русского характера, новая психология народа, в которой в отличие от предшествующих и ряда современных писателей он ищет и выявляет антисмиренные и волевые черты. И это делает горьковское творчество особо значимым.

Противостояние двух больших художников в этом плане - Толстого, давно уже воспринимаемого как вершина реалистической литературы XIX в., и молодого писателя, отображающего в своем творчестве ведущие тенденции нового времени, было уловлено многими современниками.

Весьма характерен отклик К. Каутского на только что прочитанный им в 1907 г. роман «Мать». «Бальзак показывает нам, - писал Горькому Каутский, - точнее любого историка характер молодого капитализма после Французской революции; и если, с другой стороны, мне удалось в какой-то мере понять русские дела, то этим я обязан не столько русским теоретикам, сколько, пожалуй, еще в большей степени, русским писателям, прежде всего Толстому и Вам. Но если Толстой учит меня понимать Россию, которая была, то Ваши работы учат меня понимать Россию, которая будет; понять те силы, которые вынашивают новую Россию».

Позднее, говоря, что «Толстой больше, чем кто-либо из русских, вспахал и подготовил почву для бурного взрыва», С. Цвейг скажет, что все же не Достоевский и не Толстой, показавшие миру удивительную славянскую душу, а Горький позволил изумленному Западу понять, что и почему произошло в России в октябре 1917 г., и особенно выделит при этом горьковский роман «Мать».

Дав высокую оценку творчества Толстого, В. И. Ленин писал: «Эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, благодаря гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии всего человечества».

Писателем, осветившим с большой художественной силой предреволюционные настроения русского общества и эпоху 1905–1917 гг., стал Горький, и благодаря этому освещению революционная эпоха, завершившаяся Октябрьской социалистической революцией, в свою очередь, явилась шагом вперед в художественном развитии человечества. Показывая тех, кто шел к этой революции, а затем совершал ее, Горький открывал новую страницу в истории реализма.

Новая концепция человека и социальный романтизм Горького, новое освещение им проблемы «человек и история», умение писателя выявлять всюду ростки нового, созданная им огромная галерея людей, представляющих старую и новую Россию, - все это содействовало и расширению, и углублению художественного познания жизни. Свой вклад в это познание вносили и новые представители критического реализма.

Итак, для литературы начала XX в. стало характерным одновременное развитие реализма критического, переживающего на рубеже веков пору своего обновления, но не теряющего при этом своего критического пафоса, и реализма социалистического. Отметив эту примечательную черту литературы нового века, В. А. Келдыш писал: «В обстановке революции 1905–1907 гг. впервые возник тот тип литературных взаимосвязей, которому суждено было сыграть позднее столь значительную роль в мировом литературном процессе XX столетия: реализм „старый“, критический развивается одновременно с социалистическим реализмом, и появление признаков нового качества в критическом реализме - во многом итог этого взаимодействия».

Социалистические реалисты (Горький, Серафимович) не забывали о том, что истоки нового изображения жизни восходят к художественным исканиям таких реалистов, как Толстой и Чехов, некоторые же представители критического реализма начинали осваивать творческие принципы социалистического реализма.

Такое сосуществование будет характерно позднее и для других литератур в годы возникновения в них социалистического реализма.

Отмечаемое Горьким в качестве своеобразия русской литературы прошлого века одновременное цветение значительного числа больших и несхожих дарований было характерно и для литературы века нового. Творчество ее представителей развивается, как и в предшествующий период, в тесных художественных взаимосвязях с западноевропейской литературой, также обнаруживая при этом свою художественную оригинальность. Как и литература XIX столетия, она обогащала и продолжает обогащать мировую литературу. Особенно показательно в данном случае творчество Горького и Чехова. Под знаком художественных открытий писателя-революционера будет развиваться советская литература; его художественный метод окажет большое влияние также на творческое развитие демократических писателей зарубежного мира. Новаторство Чехова было признано за рубежом не сразу, но начиная с 20-х гг. оно оказалось в сфере интенсивного изучения и освоения. Мировая слава сначала пришла к Чехову-драматургу, а затем и к Чехову-прозаику.

Новаторством было отмечено и творчество ряда других авторов. Переводчики, как мы уже говорили, уделяли в 1900-е гг. внимание как произведениям Чехова, Горького, Короленко, так и произведениям писателей, выдвинувшихся в канун и в годы первой русской революции. Особенно следили они за литераторами, группирующимися вокруг издательства «Знание». Широкую известность подучили за рубежом отклики Л. Андреева на русско-японскую войну и на разгул царского террора («Красный смех», «Рассказ о семи повешенных»). Интерес к прозе Андреева не исчез и после 1917 г. Трепетное сердце Сашки Жегулева нашло отзвук в далеком Чили. Юный ученик одного из чилийских лицеев Пабло Неруда подпишет именем андреевского героя, избранного им в качестве псевдонима, свое первое большое произведение «Праздничная песня», которое получит премию на «Празднике весны» в 1921 г.

Известность получила также драматургия Андреева, предвосхитившая возникновение экспрессионизма в зарубежной литературе. В «Письмах о пролетарской литературе» (1914) А. Луначарский указал на перекличку отдельных сцен и персонажей пьесы Э. Барнаволя «Космос», с пьесой Андреева «Царь Голод». Позднее исследователи отметят воздействие андреевской драматургии на Л. Пиранделло, О’Нила и других зарубежных драматургов.

К числу особенностей литературнрго процесса начала XX в. следует отнести необычайное разнообразие драматургических поисков, взлет драматургической мысли. На рубеже веков возникает театр Чехова. И не успел еще зритель освоить поразившее его новаторство психологической чеховской драмы, как уже появляется, новая, социальная драма Горького, а затем неожиданная экспрессионистская драма Андреева. Три особые драматургии, три различные сценические системы.

Одновременно с огромным интересом, проявленным к русской литературе за рубежом в начале нового века, возрастает также интерес к старой и новой русской музыке, искусству оперы, балету, декоративной живописи. Большую роль в возбуждении этого интереса сыграли концерты и спектакли, организованные С. Дягилевым в Париже, выступления Ф. Шаляпина, первая поездка Московского Художественного театра за рубеж. В статье «Русские спектакли в Париже» (1913) Луначарский писал: «Русская музыка стала совершенно определенным понятием, включающим в себя характеристику свежести, оригинальности и прежде всего огромного инструментального мастерства».

ЛИТЕРАТУРА КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX ВЕКА

Более восьмидесяти лет назад Александр Блок высказал на­дежду на внимание и понимание своих будущих читателей. Пят­надцать лет спустя другой поэт, Владимир Маяковский, подво­дя итоги своей литературной работы, впрямую обратится к «уважаемым товарищам потомкам». Людям будущего доверяют поэты самое главное: свои книги, а в них - все то, к чему стремились, о чем думали, что чувствовали люди, жившие в «прекрасном и яростном» XX веке. И сегодня, когда мы стоим на пороге нового тысячелетия, «вам, из другого поколенья», самой историей дана возможность увидеть уходящее столетие в исторической перспективе и открыть для себя отечественную литературу XX в.

Одна из наиболее ярких и загадочных страниц русской куль­туры - начало столетия. Сегодня этот период называют «сереб­ряным веком» русской литературы вслед за «золотым» XIX, когда царили Пушкин, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Тол­стой. Но правильнее называть «серебряным веком» не всю лите­ратуру, а прежде всего поэзию, как это делали сами участники литературного движения той эпохи. Поэзия, активно искавшая новые пути развития, впервые после пушкинской поры в нача­ле XX в. выдвинулась на первый план литературного процесса. Надо помнить о том, что термин «серебряный век» условен, но показательно, что самим выбором этой характеристики отдава­лась дань предшественникам, в первую очередь А.С. Пушкину (подробнее об этом - в главах, посвященных поэзии).

Однако на рубеже XIX и XX в. литература развивалась в иных исторических условиях, чем прежде. Если искать слово, характеризующее важнейшие особенности рассматриваемого периода, то это будет слово кризис. Великие научные открытия поколебали классические представления об устройстве мира, привели к парадоксальному выводу: «материя исчезла». Как на­пишет в начале 20-х годов Е. Замятин, «точная наука взорвала самую реальность материи», «сама жизнь - сегодня перестала быть плоско-реальной: она проектируется не на прежние не­подвижные, но на динамические координаты», и самые извес­тные вещи в этой новой проекции кажутся незнакомо-знако­мыми, фантастическими. А значит, продолжает писатель, и пе­ред литературой замаячили новые маяки: от изображения быта - к бытию, к философии, к сплаву реальности и фантас­тики, от анализа явлений - к их синтезу. Справедливо, хотя и непривычно на первый взгляд, заключение Замятина о том, что «у реализма нет корней», если иметь в виду под реализмом «одно голое изображение быта». Новое видение мира, таким образом, определит и новое лицо реализма XX в., который бу­дет существенно отличаться от классического реализма предше­ственников своей «модерностью» (определение И. Бунина). Обо­значившуюся тенденцию к обновлению реализма еще в конце XIX в. проницательно подметил В.В. Розанов. «…После натура­лизма, отражения действительности, естественно ожидать иде­ализма, проникновения в смысл ее… Вековые течения истории и философия - вот что станет, вероятно, в ближайшем будущем любимым предметом нашего изучения… Политика в высоком смысле этого слова, в смысле проникновения в ход истории и влияния на него, и Философия как потребность гибнущей и жадно хватающейся за спасение души - такова цель, неудер­жимо влекущая нас к себе…», - писал В.В. Розанов (курсив мой. - Л. Т.).

Сокрушительные последствия для человеческого духа имел кризис веры («Бог умер!» - воскликнул Ницше). Это привело к тому, что человек XX в. все больше стал испыты­вать на себе влияние безрелигиозных и, что поистине страш­но, безнравственных идей, ибо, как предсказывал еще Дос­тоевский, если Бога нет, то «все дозволено». Культ чувствен­ных наслаждений, апология Зла и смерти, воспевание своеволия личности, признание права на насилие, обернув­шееся террором, - все эти черты, свидетельствующие о глу­бочайшем кризисе сознания, будут характерны отнюдь не только для поэзии модернистов.

В начале XX в. Россию потрясли острейшие социальные кон­фликты: война с Японией, первая мировая война, внутренние противоречия и, как итог, размах народного движения, рево­люции. Обострялось столкновение идей, формировались поли­тические движения и партии, которые стремились повлиять на умы людей, на развитие страны. Все это не могло не вызвать ощущения неустойчивости, зыбкости бытия, трагического раз­лада человека с самим собой. «Атлантида» - такое пророческое название даст кораблю, на котором развернется драма жизни и смерти, И. Бунин в рассказе «Господин из Сан-Франциско», подчеркнув трагический подтекст произведения описанием Дьявола, наблюдающего за людскими судьбами.

Каждая литературная эпоха имеет свою систему ценнос­тей, центр (философы называют его аксиологическим, ценно­стным), к которому так или иначе сходятся все пути художе­ственного творчества. Таким центром, определившим многие отличительные особенности отечественной литературы XX столетия, стала История с ее небывалыми социально-истори­ческими и духовными катаклизмами, которая вовлекла в свою орбиту всех - от конкретного человека до народа и государ­ства. Если еще В.Г. Белинский называл свой XIX век по пре­имуществу историческим, то это определение тем более спра­ведливо по отношению к веку XX с его новым мироощущени­ем, основу которого составила идея все убыстряющегося исторического движения. Само время вновь выдвинуло на пер­вый план проблему исторического пути России, заставило ис­кать ответ на пророческий пушкинский вопрос: «Куда ты ска­чешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта?» Начавшийся XX век был наполнен предсказаниями «невиданных мятежей» и «неслыханных пожаров», предчувствием «возмездия», как пророчески скажет А. Блок в своей незавершенной поэме с од­ноименным названием. Известна мысль Б. Зайцева о том, что все были задеты («ранены») революционностью, вне зависи­мости от политического отношения к событиям. «Сквозь рево­люцию как состояние души» - так определил современный исследователь одну из характерных особенностей «самочув­ствия» человека того времени. Будущее России и русского на­рода, судьба нравственных ценностей в переломную истори­ческую эпоху, связь человека с реальной историей, непости­жимая «пестрота» национального характера - от ответа на эти «проклятые вопросы» русской мысли не мог уйти ни один ху­дожник. Так в литературе начала века не только проявился традиционный для русского искусства интерес к истории, но сформировалось особое качество художественного сознания, которое можно определить как историческое сознание. При этом совершенно не обязательно искать во всех произведени­ях прямых обращений к конкретным событиям, проблемам, конфликтам, героям. История для литературы прежде всего ее «тайная дума», она важна писателям как толчок для размыш­лений о загадках бытия, для постижения психологии и жизни духа «исторического человека».

Но русский писатель вряд ли считал бы себя выполнившим свое предназначение, если бы не искал сам (порой трудно, даже мучительно) и не предложил человеку кризисной эпохи свое понимание выхода.

Без солнца были бы мы темными рабами,

Вне понимания, что есть лучистый день.

К. Бальмонт

Человек, потерявший цельность, в ситуации глобального кризиса духа, сознания, культуры, общественного устройства, и поиски выхода из этого кризиса, стремление к идеалу, гар­монии - так можно определить важнейшие направления худо­жественной мысли порубежной эпохи.

Литература конца XIX - начала XX в. - явление чрезвы­чайно сложное, остроконфликтное, но и единое в основе сво­ей, поскольку все направления отечественного искусства раз­вивались в общей социальной и культурной атмосфере и по- своему отвечали на одни и те же трудные вопросы, выдвинутые временем. Так, например, идеей неприятия окружающего мира проникнуты не только произведения В. Маяковского или М. Горького, видевших выход из кризиса в социальных пре­образованиях, но и стихи одного из родоначальников русского символизма Д. Мережковского:

Так жизнь ничтожеством страшна,

И даже не борьбой, не мукой,

А только бесконечной скукой И тихим ужасом полна.

Лирический герой А. Блока выразил смятение человека, ухо­дящего из мира привычных, устоявшихся ценностей «в сырую ночь», разуверившегося в самой жизни:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет.

Как страшно все! Как дико! - Дай мне руку, Товарищ, друг! Забудемся опять!

Если в оценке настоящего художники были в основном единодушны, то на вопрос о будущем и путях его достижения писатели-современники отвечали по-разному. Символисты уходили в созданный творческим воображением «Дворец Кра­соты», в мистические «миры иные», в музыку стиха. Надежду на разум, талант, деятельное начало человека возлагал М. Горький, который воспел в своих произведениях могуще­ство Человека. Мечта о гармонии человека с миром природы, об исцеляющей силе искусства, религии, любви и сомнения в возможности воплощения этой мечты пронизывают книги И. Бунина, А. Куприна, Л. Андреева. «Голосом улицы безъязы­кой» ощущал себя лирический герой В. Маяковского, взявший на свои плечи всю тяжесть бунта против основ мироздания («долой!»). Идеал Руси - «страны березового ситца», мысль о единстве всего живого звучит в стихах С. Есенина. С верой в возможность социального переустройства жизни и призывом собственными руками ковать «счастия ключи» выступили про­летарские поэты. Естественно, что свои ответы литература да­вала не в форме логической, хотя необыкновенно интересны и публицистические высказывания писателей, их дневники, воспоминания, без которых невозможно представить русскую культуру начала века. Особенностью эпохи стало параллельное существование и борьба литературных направлений, объеди­нивших писателей, близких представлениями о роли творче­ства, важнейшими принципами постижения мира, подходами к изображению личности, предпочтениями в выборе жанров, стилей, форм повествования. Эстетическое многообразие и рез­кое размежевание литературных сил стало характерной чертой литературы начала века.

Экономическая и политическая тряска в конце 19, в начале 20 века (зарождение буржуазии, отмена крепостного права) способствовала появлению новых литературных течений.Реализм сменяется пролетарской литературой, появляется модернизм (современный).

К модернизму относятся: символизм, акмеизм и футуризм.

Символизм

Символизм- первое самое крупное течение, возникшее в России. Начало ему положили: Дмитрий Мережковский и Валерий Брюсов. Представители этого течения центральное значение в своем творчестве отдавали символу.

В 1812 году выходит первый сборник стихотворений русских символистов.

Затем вышел второй сборник и третий. Предполагалось, что в этих сборниках печатались различные поэты. Но вскоре выяснилось, что автором всех стихотворений в этих сборниках был начинающий поэт Валерий Брюсов, который подписывал стихи различными псевдонимами. Его уловка удалась и на символистов обратили внимание. И вскоре стали появляться новые авторы- символисты.

Символисты делятся на:

младосимволистов- Вячеслав Иванов, Андрей Белый, Александр Блок.

старших символистов- Валерий Брюсов, Соловьев, Бальмонт, Зинаида Гиппиус, Федор Сологуб.

Они проповедовали искусство для искусства. Но между ними возникали споры. Старшие отстаивали приоритет религиозно филосовских поисков, а младосимволистов считали декодентами.

Декоденство (в переводе с фр.- упадок)- в литературе это кризисный тип сознания, который выражается в чувстве отчаяния, бессилия. Поэтому у представителей этого течения много уныния, печали.

Акмеизм - возник в 1910 году и генетический связан с символизмом. Представителями этого течения являются: Вячеслав Иванов, Сергей Городецкий, Николай Гумелев, Алексей Толстой. Вскоре они объединились в кружок "Цех поэтов", к которому присоединились Анна Ахматова, Зинкейвич, Миндельшпам. Акмеисты в отличии от символистов выступали за показ ценностей жизни, отказавшись от не целомудренного стремления символистов познать непознаваемое. По мнению акмеистов, предназначение поэзии в художественном освоении окружающего нас многообразного мира.

Футуризм

Футуризм (будущее) - интернациональное литературное явление. Самое крайнее по эстетическому радикализму, возникшему в Италии и и практически сразу же возникшее в России после выхода в свет футуристического общества "Садок Судей". Авторами- футуристами были: Дмитрий Бурлюк, Хлебников, Каменский, Маяковский. Футуристы делились на три группы:

эго-футуристы- Игорь Игнатьев, Олимпов, Гнедов, и др.

куба-футуристы- Ивнев, Крисанф.

центрифуга- Борис Пастернак, Бобров, Агеев, Большаков и т. д.

Представители футуризма призывали отсечь все старое и создать новую литературу, способную преобразить мир.

Футуристы говорили:

" С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество"

Так они говорили о Горьком, Гумилеве и Блоке.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -

История зарубежной литературы конца XIX – начала XX века Жук Максим Иванович

Специфика литературного процесса конца XIX – начала ХХ века

Вся сложность и противоречивость историко-культурного развития рубежа веков отразилась в искусстве этой эпохи и, в частности, в литературе. Можно выделить несколько специфических особенностей, характеризующих литературный процесс конца XIX – начала ХХ века.

литературная панорама рубежа веков отличается исключительной насыщенностью, яркостью, художественным и эстетическим новаторством. Развиваются такие литературные направления и течения, как реализм, натурализм, символизм, эстетизм и неоромантизм. Появление большого количества новых направлений и методов в искусстве стало следствием перемен в сознании человека рубежа веков. Как известно, искусство является одним из способов объяснения мира. В бурную эпоху конца ХX – начала ХХ века художники, писатели, поэты разрабатывают новые способы и приемы изображения человека и мира, чтобы описать и истолковать быстро меняющуюся реальность.

Тематика и проблематика словесного искусства расширяются благодаря открытиям, сделанным в разных областях знания (Ч. Дарвин, К. Бернар, У. Джеймс). Философские и социальные концепции мира и человека (О. Конт, И. Тэн, Г. Спенсер, А. Шопенгауэр, Ф. ницше) активно переносились многими писателями в область литературы, определяли их мировидение и поэтику.

Литература на рубеже веков обогащается в жанровом отношении. Большое многообразие форм наблюдается в области романа, который был представлен широким спектром жанровых разновидностей: научно-фантастический (Г. Уэллс), социально-психологический (Г. де Мопассан, т. Драйзер, Д. Голсуорси), философский (А. Франс, О. Уайльд), социально-утопический (Г. Уэллс, Д. Лондон). Возрождается популярность жанра новеллы (Г. де Мопассан, Р. Киплинг, т. Манн, Д. Лондон, О. Генри, А.П. Чехов), переживает подъем драматургия (Г. Ибсен, Б. Шоу, Г. Гауптман, А. Стриндберг, М. Метерлинк, А.П. Чехов, М. Горький).

В отношении новых тенденций в романном жанре показательно появление романа-эпопеи. Желание писателей постигнуть сложные духовные и социальные процессы своего времени способствовало созданию дилогий, трилогий, тетралогий, многотомных эпопей («Ругон-Маккары», «Три города» и «Четвероевангелие» Э. Золя, дилогия об аббате Жероме Куаньяре и «Современная история» А. Франса, «Трилогия желания» т. Драйзера, цикл о Форсайтах Д. Голсуорси).

Существенной чертой литературного развития эпохи рубежа веков стало взаимодействие национальных литератур. В последней трети XIX века обозначился диалог русской и западно-европейской литератур: творчество л.н. толстого, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, М. Горького оказало плодотворное влияние на таких зарубежных художников, как Г. де Мопассан, Д. Голсуорси, К. Гамсун, т. Драйзер и многих других. Проблематика, эстетика и общечеловеческий пафос русской литературы оказались актуальными для западного общества рубежа веков. не случайно в этот период углубились и расширились непосредственные контакты между русскими и зарубежными литераторами: личные встречи, переписка.

В свою очередь, русские прозаики, поэты и драматурги с большим вниманием следили за европейской и американской литературами, брали на вооружение творческий опыт зарубежных писателей. Как известно, А.П. Чехов опирался на достижения Г. Ибсена и Г. Гауптмана, а в своей новеллистической прозе – на Г. де Мопассана. Несомненно влияние французской символистской поэзии на творчество русских поэтов-символистов (К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Блок).

Другая важная часть литературного процесса рубежа веков – вовлеченность писателей в события общественно-политической жизни. В этом отношении показательно участие Э. Золя и А. Франса в деле Дрейфуса, протест М. Твена против испано-американской войны, поддержка Р. Киплингом англо-бурской войны, антивоенная позиция Б. Шоу по отношению к Первой мировой войне.

Неповторимую черту этой литературной эпохи составляет восприятие бытия в парадоксах, что особенно ярко отразилось в творчестве О. Уайльда, Б. Шоу, М. Твена. Парадокс стал не только излюбленным художественным приемом писателей, но и элементом их мировосприятия. Парадокс обладает способностью отражать сложность, неоднозначность мира, поэтому неслучайно он становится таким востребованным элементом художественного произведения именно на рубеже веков. Примером парадоксального восприятия действительности могут служить многие пьесы Б. Шоу («Дома вдовца», «Профессия миссис Уоррен» и др.), новеллы М. Твена («Как меня выбирали в губернаторы», «Часы» и др.), афоризмы О. Уайльда.

Писатели расширяют сферу изображаемого в художественном произведении. Прежде всего это касается писателей-натуралистов (Ж. и Э. де Гонкуры, Э. Золя). Они обращаются к изображению жизни низов общества (проституток, нищих, бродяг, преступников, алкоголиков), к описанию физиологических сторон жизни человека. Помимо натуралистов область изображаемого раздвигают поэты-символисты (П. Верлен, А. Рембо, С. Малларме), стремившиеся выразить в лирическом произведении невыразимое содержание бытия.

Важной особенностью литературы данного периода является переход от объективного изображения реальности к субъективному. Для творчества многих писателей данной эпохи (Г. Джеймса, Дж. Конрада, Ж. – К. Гюисманса, Р.М. Рильке, позднего Г. де Мопассана) первостепенным становится не воссоздание объективной действительности, а изображение субъективного восприятия мира человеком.

Важно отметить, что интерес к области субъективного раньше всего обозначился в таком направлении живописи конца XIX века, как импрессионизм, оказавшем большое влияние на творчество многих писателей и поэтов рубежа веков (например, таких как Э. Золя, Г. де Мопассан, П. Верлен, С. Малларме, О. Уайльд и др.).

Импрессионизм (от франц. impression – впечатление) – направление в искусстве последней трети XIX – начала XX века,основанное на стремлении художника передать свои субъективные впечатления, изобразить реальность в ее бесконечной подвижности, изменчивости, запечатлеть богатство нюансов. Крупнейшими художниками-импрессионистами были Эд. Мане, К. Моне, Э. Дега, О. Ренуар, А. Сислей, П. Сезанн, К. Писсаро и др.

Художники-импрессионисты пытались не изобразить объект, а передать свое впечатление от объекта, т.е. выразить субъективное восприятие реальности. Мастера этого направления стремились непредвзято и как можно более естественно и свежо зафиксировать мимолетное впечатление от быстро текущей, постоянно меняющейся жизни. Сюжеты картин для художников были второстепенны, они их брали из повседневной жизни, которую хорошо знали: городские улочки, ремесленники за работой, сельские пейзажи, привычные и всем знакомые здания и т. д. Импрессионисты отвергали тяготевшие над академической живописью каноны прекрасного и создавали свои.

Важнейшим литературным и культурологическим понятием эпохи рубежа веков является декаданс (позднелат. decadentia – упадок) – общее наименование кризисных, пессимистических, упадочных настроений и деструктивных тенденций в искусстве и культуре. Декаданс не представляет собой конкретного направления, течения или стиля, это общее депрессивное состояние культуры, это дух эпохи, выраженный в искусстве.

К декадентским чертам можно отнести: пессимизм, неприятие действительности, культ чувственных наслаждений, утрату морально-нравственных ценностей, эстетизацию крайнего индивидуализма, неограниченной свободы личности, страх перед жизнью, повышенный интерес к процессам умирания, распада, поэтизацию страдания и смерти. Важный признак декаданса – неразличение или смешение таких категорий, как прекрасное и безобразное, наслаждение и боль, мораль и безнравственность, искусство и жизнь.

В наиболее отчетливом виде мотивы декаданса в искусстве конца XIX – начала ХХ века можно увидеть в романе Ж. – К. Гюисманса «Наоборот» (1883), пьесе О. Уайльда «Саломея» (1893), графике О. Бёрдсли. Отдельными чертами декаданса отмечено творчество Д.Г. Россетти, П. Верлена, А. Рембо, С. Малларме, М. Метерлинка и других.

Перечень имен показывает, что умонастроения декаданса затронули творчество значительной части художников рубежа XIX-ХХ веков, в том числе многих крупных мастеров искусства, творчество которых в целом не может быть сведено к декадансу. Декадентские тенденции обнаруживаются в переходные эпохи, когда одна идеология, исчерпав свои исторические возможности, сменяется другой. Устаревший тип мышления уже не отвечает требованиям действительности, а другой еще не сформировался настолько, чтобы удовлетворить социально-интеллектуальные потребности. Это и рождает настроения тревоги, неуверенности, разочарования. так было в период упадка Римской империи, в Италии в конце XVI века и в странах Европы на рубеже XIX и ХХ столетий.

Источником кризисных умонастроений интеллигенции рубежа веков послужила растерянность многих художников перед резкими противоречиями эпохи, перед бурно и парадоксально развивающейся цивилизацией, которая находилась в промежуточном положении между прошлым и будущим, между уходящим XIX столетием и еще не наступившим ХХ.

Завершая обзор специфических черт литературы рубежа веков, следует отметить, что разнообразие литературных направлений, жанров, форм, стилей, расширение тематики, проблематики и сферы изображаемого, новаторские изменения в поэтике, – все это стало следствием сложного парадоксального характера эпохи. Экспериментируя в области новых художественных приемов и методов, развивая традиционные, искусство конца XIX – начала ХХ века пыталось объяснить быстро меняющуюся жизнь, подобрать наиболее адекватные слова и формы для динамичной реальности.

Из книги Теория литературы автора Хализев Валентин Евгеньевич

§ 6. Основные понятия и термины теории литературного процесса При сравнительно-историческом изучении литературы оказываются весьма серьезными и трудно разрешимыми вопросы терминологии. Традиционно выделяемые международные литературные общности (барокко, классицизм,

Из книги Мысль, вооруженная рифмами [Поэтическая антология по истории русского стиха] автора Холшевников Владислав Евгеньевич

Стих начала XX века Метрика, ритмика. Главные завоевания этого времени - новые метры (дольник, тактовик, акцентный стих) и новые, необычные размеры старых. Начнем с последних.Прежде всего это сверхдлинные размеры у К. Д. Бальмонта, В. Я. Брюсова, а за ними у многих: 8-, 10-, даже

Из книги Массовая литература XX века [учебное пособие] автора Черняк Мария Александровна

«Мидл-литература» в контексте современного литературного процесса Современная литература представляет собой неоднородное пространство, будучи частью «мозаичной» культуры, сложенной из множества соприкасающихся, но не «образующих конструкций фрагментов, где нет

Из книги Западноевропейская литература ХХ века: учебное пособие автора Шервашидзе Вера Вахтанговна

АВАНГАРД НАЧАЛА XX ВЕКА Авангардные направления и школы начала XX века заявили о себе предельным отрицанием предшествующей культурной традиции. Общим качеством, объединяющим различные течения (фовизм, кубизм, футуризм, экспрессионизм и сюрреализм), было осмысление

Из книги История зарубежной литературы конца XIX – начала XX века автора Жук Максим Иванович

Основные тенденции развития историко-литературного процесса в конце XIX – начале XX

Из книги Взаимосвязи отечественной и зарубежной литератур в школьном курсе автора Лекомцева Надежда Витальевна

Из книги Технологии и методики обучения литературе автора Филология Коллектив авторов --

2 Диалектическое единство мирового литературного процесса как основа выявления межлитературных отношений Выявление межнациональных связей и взаимосвязанное изучение отечественной и зарубежной классики в процессе школьного обучения литературе основывается на

Из книги Немецкоязычная литература: учебное пособие автора Глазкова Татьяна Юрьевна

3.1. Сущность и компоненты процесса школьного литературного образования Новые понятия: образовательный процесс, процесс литературного образования, компоненты процесса литературного образования, эстетический компонент, бытийный компонент, коммуникативный

Из книги «Приют задумчивых дриад» [Пушкинские усадьбы и парки] автора Егорова Елена Николаевна

3.2. Учитель и учащиеся как субъекты процесса литературного образования Успешность процесса современного литературного образования невозможна без пересмотра традиционного образовательного процесса: его содержания, форм, методов обучения, приемов организации

Из книги Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя автора Шраговиц Евгений Борисович

3.4. Чтение как важнейший компонент процесса литературного образования ПОЛЕЗНАЯ ЦИТАТА «Чтение художественного произведения – сложный творческий процесс, представляющий собой сплав картин объективной действительности, изображенной, понятой и оцененной писателем, и

Из книги автора

ГЛАВА 4 Организация процесса литературного образования Ключевые слова: организационная форма обучения, внеклассная работа, классификация уроков, нетрадиционный урок, структура урока, самостоятельная деятельность. ПОЛЕЗНАЯ ЦИТАТА «Организационная форма обучения –

Из книги автора

4.1. Формы организации процесса литературного образования Основными формами организации процесса литературного образования школьников являются: урок; самостоятельная деятельность учащихся; внеклассная работа.Успешное осуществление процесса литературного

Пушкинские усадьбы и парки в стихах русских поэтов конца XVIII – начала XX века Антология Замечательные усадьбы и парки, где жил и творил великий Пушкин, привлекают с каждым годом всё больше паломников, стремящихся не просто осмотреть достопримечательности и узнать что –

Из книги автора

За что и кому молился оКуджава в стихах и песнях конца пятидесятых – начала шестидесятых годов Хотя многие творения Окуджавы появились на свет в те времена, когда слово «Бог» в художественных произведениях по мере возможностей избегали использовать, в его сочинениях,

Русская литература конца 19 - начала 20 века (1890 - 1917).

Последнее десятилетие 19 века открывает в русской, да и в мировой культуре новый этап. В течение примерно четверти века - с начала 90-х годов до октября 1917 - радикально обновились буквально все стороны жизни России - экономика, политика, наука, технология, культура, искусство. По сравнению с общественным и относительным литературным застоем 80-х годов новая стадия историко-культурного развития отличалась стремительной динамикой и острейшим драматизмом. По темпам и глубине перемен, а также по катастрофичности внутренних конфликтов Россия в это время опережает любую другую страну.

Поэтому переход от эпохи классической русской литературы к новому литературному времени отличался далеко не мирным характером общекультурной и внутрилитературной жизни, стремительной - по меркам 19 века - сменой эстетических ориентиров, кардинальным обновлением литературных приемов. Особенно динамично в это время обновлялась русская поэзия, вновь - после пушкинской эпохи - вышедшая на авансцену общекультурной жизни страны. Позднее эта поэзия заслужила название "поэтического ренессанса" или "серебряного века". Возникнув по аналогии с понятием "золотой век", традиционно обозначавшим "пушкинский период" русской литературы, это словосочетание поначалу использовалось для характеристики вершинных проявлений поэтической культуры начала 20 века - творчества А. Блока, А. Белого, И. Анненского, А. Ахматовой, О. Мандельштама и других блестящих мастеров слова. Однако постепенно термином "серебряный век" стали определять всю художественную культуру Россиии конца 19 - начала 20 века. К сегодняшнему дню такое словоупотребление закрепилось в литературоведении.

Новым по сравнению с 19 веком было на рубеже двух веков прежде всего мироощущение человека. Крепло понимание исчерпанности предшествующей эпохи, стали появляться конфликтовавшие друг с другом оценки социально-экономических и общекультурных перспектив России. Общим знаменателем мировоззренческих споров, разгоревшихся в стране к концу прошлого века, было определение новой эпохи как эпохи пограничной : безвозвратно уходили в прошлое прежние формы быта, труда, политической организации общества, решительно пересматривалась сама система духовных ценностей. Кризисность - ключевое слово эпохи, кочевавшее по журнальной публицистике и литературно-критическим статьям (часто использовались и близкие по значению слова "возрождение", "перелом", "перепутье" и т. п.)

В обсуждение актуальной проблематики быстро включилась художественная литература , традиционно для России не стоявшая в стороне от общественных страстей. Ее социальная ангажированность сказалась в характерных для этой эпохи заголовках произведений. "Без дороги", "На повороте" - называет свои повести В. Вересаев; "Закат старого века" - вторит ему заголовком романа-хроники А. Амфитеатров; "У последней черты" - откликается своим романом М. Арцыбашев. Осознание кризисности времени, однако, не означало признания его бесплодности.

Напротив, большая часть мастеров слова ощущала свою эпоху как время небывалых свершений, когда значение литературы в жизни страны резко возрастает. Потому столь большое внимание стало уделяться не только собственно творчеству, но и мировоззренческой и общественной позиции писателей, их связям с политической жизнью страны. В писательской среде возникла тяга к консолидации с близкими им по мировоззрению и эстетике литераторами, философами, деятелями смежных искусств. Литературные объединения и кружки сыграли в этот исторический период значительно более заметную роль, чем в предшествующие несколько десятилетий. Как правило, новые литературные направления рубежа веков развивались из деятельности небольших писательских кружков, каждый из которых объединял молодых писателей со сходными взглядами на искусство.

Количественно писательская среда заметно выросла по сравнению с 19 веком, а качественно - по характеру образования и жизненному опыту литераторов, а главное - по разнообразию эстетических позиций и уровней мастерства - серьезно усложнилась. В 19 веке литература обладала высокой степенью мировоззренческого единства; в ней сложилась довольно четкая иерархия писательских дарований: на том или ином этапе нетрудно выделить мастеров, служивших ориентирами для целого писательского поколения (Пушкин, Гоголь, Некрасов, Толстой и т. д).

Наследие серебряного века не ограничивается творчеством одного-двух десятков значительных художников слова, а логика литературного развития этой поры несводима к единому центру или простейшей схеме сменяющих друг друга направлений. Это наследие являет собой многоярусную художественную реальность, в которой индивидуальные писательские дарования, сколь бы выдающимися они ни были, оказываются лишь частью того грандиозного целого, которое получило столь широкое и "нестрогое" название - серебряный век.

Приступая к изучению литературы серебряного века, не обойтись без краткого обзора социального фона рубежа веков и общекультурного контекста этого периода ("контекст" - окружение, внешняя среда, в которой существует искусство).

Социально-политические особенности эпохи.

К концу 19 века обострились кризисные явления в экономике России . Корни этого кризиса - в слишком медленном реформировании хозяйственной жизни, начатом еще в 1861 году. Более демократичный пореформенный порядок, согласно планам правительства, должен был активизировать хозяйственную жизнь крестьянства, сделать эту крупнейшую группу населения подвижной и более активной. Так оно постепенно и происходило, но у пореформенных процессов была оборотная сторона: с 1881 г., когда крестьяне должны были окончательно выплатить долги своим бывшим владельцам , началось быстрое обнищание деревни. Особенно острой стала ситуация в голодные 1891-1892 гг. Прояснилась непоследовательность преобразований: освободив крестьянина по отношению к помещику, реформа 1861 г. не освободила его по отношению к общине. Вплоть до столыпинской реформы 1906 г. крестьяне так и не смогли отделиться от общины (от которой они получали землю).

Между тем самоопределение крупнейших политических партий, возникших на рубеже веков, в значительной мере зависело от того или иного отношения к общине. Лидер либеральной партии кадетов П. Милюков считал общину разновидностью азиатского способа производства, с порождаемым им деспотизмом и сверхцентрализацией в политическом устройстве страны. Отсюда признание необходимости для России пойти по общеевропейскому пути буржуазных реформ. Еще в 1894 г. крупный экономист и политический деятель П. Струве, позднее тоже ставший либералом, завершил одну из своих работ знаменитой фразой: "Признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму". Это была программа эволюционного развития страны в сторону гражданского общества европейского типа. Однако либерализм не стал для разросшейся количественно русской интеллигенции основной программой действий.

Более влиятельная в общественном сознании позиция восходила к так называемому "наследству 60-х годов" - революционно-демократической и преемственной по отношению к ней революционно-народнической идеологии. Н. Чернышевский, а позднее П. Лавров и Н. Михайловский считали роль русской общины положительной. Эти сторонники особого, "русского социализма" полагали, что община с ее духом коллективизма - реальная основа для перехода к социалистической форме хозяйствования. Важными в позиции "шестидесятников" и их духовных наследников были резкая оппозиционность самодержавным "произволу и насилию", политический радикализм, ставка на решительное изменение общественных институтов (мало внимания при этом уделялось реальным механизмам экономической жизни, отчего их теории приобретали утопическую окраску). Для большей части русской интеллигенции, однако, политический радикализм традиционно был притягательнее, чем продуманность экономической программы. Именно максималистские политические тенденции в конечном счете возобладали в России.

К концу века "железные дороги" развития капитализма в стране уже были проложены: в 90-е годы утроилось промышленное производство, сложилась мощная плеяда российских промышленников, быстро росли промышленные центры. Налаживалось массовое производство промышленных товаров, в быт обеспеченных слоев входили телефоны и автомобили. Огромные сырьевые ресурсы, постоянный приток из деревни дешевой рабочей силы и свободный доступ к емким рынкам экономически менее развитых стран Азии - все это предвещало неплохие перспективы русскому капитализму.

Уповать в этой ситуации на общину было исторически недальновидно, что и пытались доказать русские марксисты. В своей борьбе за социализм они сделали ставку на промышленное развитие и рабочий класс. Марксизм с середины 90-х гг. быстро завоевывает моральную поддержку разных групп интеллигенции. В этом сказались такие психологические черты русского "образованного слоя", как стремление приобщиться к "прогрессивному" мировоззрению, недоверие и даже интеллигентское презрение к политической осторожности и экономическому прагматизму. В стране с крайне неоднородной социальной структурой, какой тогда являлась Россия, крен интеллигенции в сторону наиболее радикальных политических течений был чреват серьезнейшими потрясениями, что и показало развитие событий.

Российский марксизм был поначалу неоднородным явлением: в его истории резкие размежевания явно преобладали над схождениями и консолидацией, а фракционная борьба почти всегда перехлестывала рамки интеллектуальных дискуссий. В создании марксизму привлекательного облика поначалу сыграли немалую роль так называемые легальные марксисты. В 90-е годы они полемизировали в открытой печати с народниками (среди талантливых полемистов - и упомянутый выше П. Струве). Марксизм исповедовался ими как прежде всего экономическая теория , без глобальных претензий на планирование судеб всего человечества. Веря в эволюционизм, они считали неприемлемым сознательное провоцирование революционного взрыва. Вот почему после революции 1905 - 1907 гг. бывшие легальные марксисты окончательно размежевались с ортодоксальным крылом течения, впитавшим, несмотря на внешнюю антинародническую позицию, многие глубинные установки революционного народничества.